Приехали мы в сибирский город Томск с надеждой на опровержение диагноза врачей. В глубине души я с самого начала понимал, что диагноз злокачественная опухоль поставлен верно, но мой разум никак не мог свыкнуться с этой информацией и принять ее как правду.

Приехав в Томск, мы остановились у парня по имени Фаиль, который родом из деревни Пенсар (Астаринский район Азербайджана), родина моих предков. До этого дня мы с ним не были знакомы. Нас свел общий друг Эльшан, который узнав о том, что я еду в Томск, сказал мне что там живет его друг и он меня встретит. Мы с Фаилем созвонились, и он нас встретил при въезде в город. Так как мы приехали ночью и идти нам было некуда, Фаиль забрал нас к себе для ночевки и сказал оставаться у него столько сколько нам необходимо. Квартира у него была небольшая, поэтому он нас оставил на ночь одних, а сам ушел ночевать куда-то в другое место. Где он ночевал я до сих пор не знаю. Но потом мы сняли квартиру, чтобы не доставлять неудобства Фаилю.

Удивительно и радостно то, что люди из других городов России, которые тебя никогда не знали, готовы приютить у себя только потому, что вы родом из одной деревни.

Все люди, встречающиеся на моем пути, начиная от посещения стоматолога и заканчивая последними курсами химиотерапии, оказывали мне помощь и поддержку, которую я даже не ожидал. Я впервые в жизни увидел, как люди, с которыми я практически не общался, и даже незнакомцы помогают мне как своему родному человеку. Это одно из самых ценных в этом мире из всего что может существовать. Только человеческая доброта и помощь может дать надежду на то, что в конце темного туннеля тебя ожидает выход в свет.

На утро мы поехали в онкологическую клинику, которая была полна отчаявшимися пациентами с диагнозом злокачественная опухоль. Смотреть на них больнее всего. Я никогда не видел такое количество людей, думающих о ближайшей смерти. Да и не просто думающих о смерти, ведь действительно многие из них либо не выживут, либо останутся без каких-либо частей тела после операции. И никто из них больше никогда не сможет вернуться к прежней жизни, некоторые больше не увидят своих родных, кто-то должен будет распрощаться со своей профессией, любимым хобби, от кого-то отвернутся те, кого они считали друзьями. Столько страдающих людей вокруг меня и никому из них не помочь.

Это место напоминает мне чистилище, в которое попадают души после смерти, так называемый пункт между жизнью и жизнью. Кого-то здесь "чинят" и дают возможность вернуться, прожить вторую жизнь, а кого-то готовят к уходу в иной мир. И в какую категорию попадешь никогда не узнаешь заранее.

На приёме у врача-онколога я получил надежду о том, что опухоль вероятнее всего является доброкачественной. Врач назначил мне анализы и дату следующего приема. До следующего приема оставалось несколько дней, поэтому мы с Рамином и Фаилем занялись поиском квартиры и старались на время забыть о причине приезда в этот город. Томск в моих глазах был страшным и мрачным городом. Естественно, этот город не такой каким я его сейчас описал, но в период внутреннего ужаса и страха ничего другого видеть я не мог.

И вот, с одной стороны быстро, а с другой стороны мучительно долго пролетели дни, и я на приеме. Диагноз "зло" подтвержден. Мир под ногами становится еще менее устойчивым, голова немного кружится, все как в туманном сне.

Врач-онколог направил меня к заведующему отделения головы и шеи для обсуждения вопросов, касающихся операции и дальнейшего лечения.

Я не хотел признавать масштаб этого диагноза и процесс разрушения моей жизни, поэтому попав в кабинет к заведующему, доктору медицинских наук Мухамедову М. Р., я спросил могут ли они быстро меня вылечить чтобы я уехал домой, продолжил как прежде жить и работать.

Однако в ответ врач ухмыльнулся, и сказал, что я не понимаю какая страшная болезнь у меня, и никакие деньги в жизни не стоят здоровья.

На самом деле, конечно же я понимал, что как прежде уже не будет, однако от отрицания происходящего на тот момент я еще не смог полностью избавиться. Я был в заблуждении думая, что, признав происходящее, моя жизнь закончится, а пока я все отрицаю – у меня есть шанс. Все мы люди, а не роботы, поэтому необходимо время для ухода от отрицания и приходу к принятию.

Я никогда не забуду момент после беседы с врачом и назначения даты операции: впереди был длинный коридор, сказав парням, что мне нужно отойти позвонить, я спрятался за угол и впервые в жизни начал плакать. Боль внутри меня была настолько сильной, что сдержать ее было невозможно. Именно в этот момент я преодолел состояние отрицания происходящего и позволил себе полностью все осознать. Меня переполняла обида за то, что меня лишают нормальной жизни, обида за то, что испытания в моей жизни не дают мне покоя. Одно испытание за другим и чем дальше, тем хуже. Я люблю себя и считал, что не заслужил такого. Мне всего 27 лет и у меня уже смертельная болезнь, которая при любом исходе разрушит мою жизнь и мои планы. Меня могут полностью понять только те, кто попадал в такую ситуацию, потому что никакими словами невозможно передать то, что я испытывал.

Находясь в отчаянии и слезах, я ощутил, как Рамин обнял меня и начал успокаивать.

Во время прохождения всех этапов борьбы за жизнь, Рамин был всегда рядом со мной. У меня никогда не было родного старшего брата и Рамин стал им для меня, и по сегодняшний день для меня он один из самых родных людей.

Я никогда не забуду, что он для меня сделал. Этот человек бросил все, чтобы сопроводить меня, помочь пройти через ад и поддержать морально.

После прохождения всех процедур и сдачи анализов в клинике НИИ онкологии Томска, я познакомился со своим хирургом, кандидатом медицинских наук, Кульбакином Денисом Евгеньевичем, и больше всего меня удивило то, что хирург очень молод, но к счастью для меня он один из лучших в России, и его называют врачом от Бога.

Он описал мне процедуру предстоящей операции и скажу я вам, что я был в шоке от услышанного – разрезать и очистить челюсть от образования, которое разъело практически всю нижнюю челюсть, убрать несколько зубов, вырезать кость с ноги вместе с куском мяса и кожи вставить в челюсть, далее кожу с живота пересадить на ногу и тд. Врач с такой лёгкостью начал описывать все, как будто это что-то обычное и простое.

Опухоль разъела челюсть, поэтому скорейшая операция была необходима в любом случае, так как челюсть висела на волоске.

При отсутствии достоверной информации о продолжительности жизни и наличии неуверенности в эффективности лечения всё становится сложнее. Данная неизвестность непосредственно влияет на качество жизни, так как пропадает уверенность в завтрашнем дне, появляется множество страхов, а планирование чего-либо на более отдаленные сроки вообще теряет смысл. Каждый новый день наполнен печалью и страхом от неизвестности.

После подтверждения злокачественности опухоли возникает ощущение нахождения в пространстве между жизнью и смертью. Сможешь ли ты преодолеть болезнь и продолжить жить или попытки бороться за жизнь окажутся безрезультатными – неизвестно. И в данном случае можно только сказать, что время покажет.

Жизнь настолько непредсказуема. Никогда нельзя быть уверенным в том, что произойдет с тобой в будущем. Практически все люди, у которых обнаружена злокачественная опухоль, долгое время не могут поверить в происходящее, не понимают, как им дальше жить и почему это произошло именно с ними.

Оказавшись между жизнью и смертью люди часто размышляют о смысле своей жизни, об упущенных возможностях, потерянном времени, невозможности вернуть время вспять и изменить что-то в лучшую сторону. Если раньше чаще всего можно было следовать потоку происходящих событий и не думать о вечном смысле рождения и смерти, то сейчас эта тема становится в ряд с наиболее важными размышлениями сегодняшнего дня.

А может все это спектакль, постановка? Настолько это все кажется реальным, что большинство даже не задумываются ни о чем и проживают свою роль в этом спектакле под названием “Жизнь”, подобно главному герою фильма «Шоу с Трумоном», который даже не подозревал о том, что происходит вокруг него на самом деле. На эту тему можно размышлять бесконечно и наверно не прийти к истинному ответу, так как это относится к непостижимому.