Мне придумывали клички. Вначале делали ее из фамилии. «Мазепина» превратилась в «Маз», потом «Камаз». Затем пришла очередь пройтись по моей внешности. Эти клички я повторить не смогу – мне до сих пор стыдно. О, как я ненавидела свои ноги! По мнению моих одноклассников, с ними было сильно что-то не так. Удивительно, но когда я выросла, они у меня оказались восхитительные. Не проходит и месяца, чтобы кто-нибудь не сделал мне комплимент. Это я только про те, что вслух.

Когда до меня, наконец, дошел не только шум, но и смысл движения против сексуального насилия, я узнала, что оно бывает и информационное. И почувствовала себя вправе стать в ряды женщин, марширующих по улице с плакатами… Это случилось только в моей фантазии, но мне это очень сильно помогло. Потому что, несмотря на часы психотерапии, я продолжала задавать себе вопросы и сомневаться: «Когда мальчишки в школе меня буллили, это и вправду было если и не противозаконно, то против правил? А почему тогда никто их не останавливал?». За меня ни разу не заступилась ни одна учительница. Конечно, я никому ничего не рассказывала и не жаловалась взрослым. Ведь это со мной что-то не так, на меня тыкают пальцем, у меня явно наличествуют те недостатки, на которые мне указывают одноклассники. Как же я такая неправильная пойду к взрослым? Как бы мои обидчики сами не пошли и не попросили оградить их от такого уе***ща, как я!

Когда классная руководительница все-таки пыталась вмешаться, устав о постоянной перебранке между стайкой пацанов и мной, будучи не в силах совладать с ними, она обращалась ко мне: «Не обращай внимания», «Ты сама их провоцируешь», «Почему ты не ведешь себя, как другие девочки?», «Почему других не задирают, а тебя задирают?».

Это теперь я знаю, что жертва никогда не виновата. А тогда у меня были доказательства не в мою пользу. Казалось, со мной действительно что-то было не так. Проблемы с представителем противоположного пола у меня были не только в школе, но и во дворе, и в летнем лагере, куда я неустанно и маниакально ездила каждое лето.

Однажды мы играли двор на двор в казаки-разбойники. Так как я физически была очень сильной, то меня приметили мальчики из соседнего двора и со страхом и уважением нарекли «Терминатор». Во время игры мне, наверное, это польстило, но потом в течение нескольких лет я проходила через этот соседний двор втянув голову в плечи, потому что боялась, что с другого его конца услышу: «Те-ми-на-тор». Это орали уже совсем другие мальчишки и с совсем другой интонацией, просто чтобы не упустить возможность над кем-то поиздеваться. Больше всего я боялась, когда шла с мамой. Боялась, что она узнает, что ее дочь обзывают. Попросить защиты мне не приходило в голову.

В лагере происходило то же: мне давали клички и орали их на улице, говорили в лицо, повторяли изо дня в день, и даже из лета в лето они умудрялись перекочевывать. Я защищалась как могла. А как ты тут защитишься? Я просто огрызалась, но это только ухудшало дело. Я не знала, что еще мне может помочь. Однажды, когда снова и снова открывалась дверь в нашу палату и в мою сторону летели изощренные именования всех моих реальных и выдуманных недостатков, я расплакалась. Из-за того, что в какой-то момент подумала, что если бы мама увидела это… мне маму стало жалко, и я не смогла сдержать слез. Не знаю, что это за эффект. Нужна помощь психологов, чтобы его объяснить. И тогда, кстати, единственный раз в жизни за меня заступились девочки. «Посмотрите, что вы сделали», – сказали они обескураженным хулиганам, торчавшим в дверном проеме. Те затихли.

Я продолжала «видеть» этих притаившихся где-то за дверью обидчиков еще долгое время. Лет до тридцати. Помню, как разбирала с психотерапевтом на сессии, почему боюсь общаться с парнями, когда мы в одной компании. Мне все время кажется, что раздастся крик обличения: «Ты с этой? Да с ней никто не водится! Да ты посмотри на нее!». Я до сих пор испытываю что-то подобное. И до сих пор с ненавистью отношусь к двум самым отъявленным из них. Говорят, что мне самой будет лучше, если я освобожусь от негативных чувств, прощу и отпущу. Я с удовольствием это сделаю, только вначале напишу их имена на плакате и пройдусь по городу. Юра Соколов и Андрей Алымов, слышите? You suck.

Дневник:

Совет:

Хороший совет оставили нам наши предки еще тогда, когда были покрыты волосами: «Бей или беги». Мне кажется, нужно или уходить от насилия – жаловаться другим, не возвращаться в те места, где издеваются, проситься в другую школу – или бить. Это, конечно, тоже насилие. Но лучше опуститься на уровень питекантропа, чем дать убедить себя в том, что ты недочеловек.

Хотела написать главу «Женихи» и рассказать о других мужчинах, с которыми встречалась до замужества, но это будет жестоко по отношению к главному персонажу этой книги – моему супругу. Достаточно истории об итальянце, которую он не переваривает даже с пармезаном и соусом болоньезе.

Однако муж не появился бы, не будь этих других. Каким-то образом будучи соперниками на одной и той же территории, мужчины друг друга притягивают. Может быть, на самом деле самцы ищут самку по запаху самцов, которые находятся рядом. Считается же общепринятым правило, что мужчина хочет женщину «завоевать». Значит, надо, чтобы было у кого завоевывать.

Когда мой будущий муж вдруг позвонил мне однажды утром, это не стало значимым событием. Наоборот, будучи удовлетворенной мужским вниманием на тот момент, я подумала: «Еще один». И не стала хвататься за него как за последний шанс, что является немаловажным в успехе отношений.

После изменения курса своей жизни я не превратилась моментально в обворожительную блондинку с красной помадой, которой достаточно дефилировать по Невскому проспекту, чтобы сбегались поклонники. Но у меня прибавилось уверенности самой искать мужского общения. Именно общения, а не отношений, для которых требуется как минимум инициатива обоих.

Я стала просить помощи у приятелей, если мне требовалось починить что-то дома. Стала спрашивать у них совета по разным поводам. Стала искать знакомства и с девушками, потому что у каждой из них есть брат, друг, коллега… Однажды со мной в кафе сама познакомилась женщина с европейской внешностью. Оказалось, она русская, но замужем за норвежцем и открывает свой магазин. На церемонии открытия, куда она меня пригласила, со мной заговорил чудесный швед… Стоп, я же обещала не говорить о женихах! Упомяну, что бóльшая часть мужского общения была именно дружеской, иногда она созревала во взаимную симпатию, иногда на этом и заканчивалось…

С моим будущим мужем мы познакомились шесть лет назад. Вместе учились на филологическом факультете, сблизились из-за того, что оба хотели стать писателями, и стали друзьями. Я выиграла крупную литературную премию, меня показали по телевизору, он узнал девушку со своего потока и решил познакомиться. Он совсем не понравился мне с первого взгляда, и тогда я не знала, как ценно мужское общество в жизни девушки. Я безжалостно отшила его у лифта в первом гуманитарном корпусе МГУ. Потом мы виделись каждый день в университете, но проходили мимо… а вот когда случайно столкнулись на Тверском проспекте, недалеко от памятника Долгорукому, рядом с московской мэрией, остановились.