– За пределами кабинета говорить будем только на ирде. Артефакт я придержу, но надолго оставить не смогу, слишком рискую. Сначала выучишь разговорный ирд, потом до литературного дойдешь. А теперь ступай: мне нужно поработать.

– Куда ступать-то? – растерянно пробормотала я.

– В спальню, – приторно улыбнулся Аксель, без труда возгнав в краску.

Ну вот, все так хорошо начиналось!..

– Да на чердак, дуреха! – сжалился, признался, что пошутил, сероглазый. – Как тебя легко смутить! Ида принесет матрас, устроишься на первое время. В ее комнатушке тесно, вдвоем не поместитесь.

Служанка даже не пыталась скрыть своих эмоций, когда вторично принесла мне одежду: не в ночнушке же по лавкам ходить? На этот раз она выдала полный комплект, не иначе Аксель позаботился. Все это она свалила на пол и едва ли не сорвала с меня жилет-распашонку хозяина. Спрашивается, откуда столько ненависти? Можно подумать, я ее объедала.

– Нужен мне твой сероглазый! Забирай со всем приданым.

Русского Ида не понимала, но промолчать я не могла: надоело. Вот и лишний стимул скорее выучить таинственный ирд – объяснить мадам, что делить нам с ней нечего.

Служанка зыркнула на меня и ушла, нарочито громко стукнув дверцей лаза в потолке.

Пожала плечами. Хочет дуться, пусть дуется, сама дура. У меня без нее дел хватало. Например, разобрать скопившийся на чердаке храм и отыскать уборную. Ох, если бы знала наперед, не отнеслась бы к Иде столь легкомысленно! Но тогда мне казалось, что важно только расположение Акселя, а она так, служанка, побурчит, в суп плюнет и успокоится.

Почти каждую минуту я мечтала вернуться домой. Когда просыпалась с затекшей спиной, когда затыкала очередную щель в крыше подручными средствами. Когда воевала с огнивом, чтобы разжечь очаг.

Помыться в новом мире – тоже целая проблема! Сначала нужно приволочь из кладовой лохань, отмыть ее ледяной водой от пыли и грязи – места ведь мало, в нее ставили разную всячину. Затем отгородить занавеской угол в кухне и натаскать воды. Ведро холодной, ведро горячей – и так по кругу. Когда закончишь, так умаешься, что о мытье забудешь. Наверное, поэтому гигиенические процедуры среди местного населения популярностью не пользовались. Обычно ограничивались полотенцем, тазиком и кувшином. У Акселя – персональным, с доставкой на дом, тьфу, в спальню. Я довольствовалась тем, что найду. Причем, складывалось впечатление, что Иде жалко даже битой миски. Она подняла такой крик, когда я попыталась забрать одну на ПМЖ. Не удивлюсь, если отныне перед сном служанка пересчитывала утварь, а утром сверяла ее по описи.

Но сегодня я таки решила устроиться себе своеобразное СПА. Аксель уехал сразу после завтрака, вредная Ида отправилась чесать лясы с соседкой. Видимо, устала переговариваться с ней из окошка, развешивая белье. Стыдоба какая! Один из крупнейших городов королевства, а на улице панталоны вместо флагов на веревках колышутся. Я свои вещи сушила на чердаке, стеснялась, а Иде, Акселю плевать, смотрите, люди добрые! И таких тут сотни. Не удивлюсь, если и герцогские штанишки гордо полоскались на ветру.

От духоты и пара, верных спутников принятия ванны, кружилась голова. Раздевшись до нижнего белья, я металась между очагом и бочкой для воды. Сюда наливали обычную, дождевую или из речки, если повезет, из общественного колодца. Для настоев продавали артезианскую. Стоила она дорого, но Аксель иногда посылал Иду к тележке водовоза. А так все мы пили из сомнительной бочки. Правда, я воду предусмотрительно кипятила – мало ли. У местных иммунитет, а ко мне зараза пристанет.

На табурете лежала чистая новая одежда – опыт языковой практики с местными. Собственно, она началась на рынке. Я таскала за Идой тяжелые корзины со снедью, попутно слушала, пыталась понять незнакомый говор. И добилась-таки успеха, сумела раздобыть базовый гардероб местных девушек: нижнюю сорочку, плотный полотняный корсет, кофту и юбку. Все купила готовое, сама кое-как подогнала по фигуре. На первое время сойдет, все лучше обносков Иды.

Так же пришлось озаботиться головным убором. Без него разгуливали только особы облегченного поведения, а моя стрижка и вовсе указывала на ветерана древнейшей профессии. Для девиц моего возраста и семейного положение полагались два варианта: косы-баранки, прикрытые полупрозрачной тканью, и своеобразная помесь капора с капюшоном, застегивавшаяся на груди. Ну или чепец – универсальный убор крестьянок и служанок всех мастей. Поразмыслив, я разжилась вторым вариантом. Впереди зима, шапок женщины здесь не носят, хотя бы менингит не подцеплю. Заодно не видно, что там под капором-капюшоном, какой длины волосы.

Все вместе обошлось в смешную цену – тридцать медных грошей, меньше серебряного соверена.

Убедившись, что вода в лохани нужной температуры, я окончательно разоблачилась и в блаженстве погрузилась в импровизированную ванну. Как хорошо! Если намылиться тем мылом, которое я стащила у Акселя, то вообще неплохо. До чертиков надоело горячее полотенце! Оно только размазывало грязь по телу. И на голове, наверное, за месяц образовался вшивый домик.

Сладко потянулась, выгнувшись всем телом, и едва не пустила пузыри, заметив наблюдавшего за мной Акселя. Нахал отодвинул занавеску и без стеснения изучал впадины и округлости. Ойкнув, поспешила прикрыться ладошками, понадеявшись, что Аксель появился после того, как я скрылась под мыльной пеной. В противном случае я стала героиней бесплатного порно.

– Убирайтесь!

Блеснув верхними прелестями, я запустила в мерзавца полотенцем. Аксель перехватил его в полете и закинул на веревку с импровизированной занавеской.

– С чего вдруг? – хмыкнул он и… начал раздеваться.

Запаниковав, села.

– Что вы делаете?!

Хотя и так понятно, не в шахматы же он со мной собрался играть.

– Собираюсь принять ванну. Ты можешь остаться, – милостиво разрешил Аксель, скинув на пол камзол.

– Может, вы подождете?.. – гневно начала я, но сероглазый расставил точки одним решительным «нет».

– Я слишком устал, чтобы пререкаться. Хочешь мыться, мойся со мной. Нет – убирайся.

И ведь уйти бы, потому что ни в какие рамки ситуация не лезла, но я осталась, плюнула на стыд. Не для того я корячилась, чтобы из-за противного мужчины остаться грязной. Сейчас быстренько закончу и пойду. Аксель ведь до конца точно не разденется. Наивная!

В Сети могли сколько угодно твердить о просвещенности и распущенности нынешнего поколения, но голого мужчину я видела впервые. Причем для Акселя, в отличие от меня, нагота была естественной. Он горделиво дефилировал по кухне в костюме Адама, что-то доставал, убирал, а оно… Словом, мои уши стали краснее свеклы.

Так, Катя, упрямство упрямством, но на разврат я не подписывалась. Грязная так грязная, лишь бы подальше от этого извращенца! Я-то полагала, он пошутил, покуражится и уйдет.

Едва не перевернув бадью, я выбралась на пол. Влажная кожа мгновенно покрылась мурашками.

– Уже уходишь? – Аксель будто специально остановился рядом с моими вещами. – Там хватило бы места для двоих.

Досчитав до десяти, я, словно камикадзе, ринулась вперед и под хохот сероглазого подхватила стопку с табуретки.

– Вытрись хотя бы!

Издеваясь, он метнул мне полотенце. Я поймала. Какая теперь разница, пусть еще минутку на голую полюбуется. Но Акселя мое тело не волновало. Плеск воды подсказал, что он забрался в бадью. Я же, повернувшись спиной к мужлану, лихорадочно одевалась. Надо было влепить ему пощечину, чтобы за глазами присматривал! И вторую – за плохие манеры.

– У тебя аппетитная попка, – без тени вины, с оттенком легкой усталости выдал сероглазый. – Можешь как-нибудь ночью прийти, покувыркаемся. А теперь ступай, если не собираешься потереть мне спину. И дверь плотно закрой, чтобы жар не выдуло.

Вконец разозлившись, показала Акселю средний палец и позорно покинула поле боя. Надеюсь, последнему икалось от моих теплых слов! Я не поскупилась, одарила сероглазого всем скудным запасом русского бранного.