ниже всего на пол головы? И уже в два раза… Но это не так важно! — Не хмурься, мы почти на месте, — если бы сказал «почти пришли», я бы зацепилась за слова, мол, идешь ты, а я висю как сопля под носом.

Посмотрела вниз. Падать будет высоко. А

значит больно. Покрепче обхватила шею мужчины, неосознанно прижимаясь щекой к

его щеке. Даже не колется. Мягкий, как попка младенца… Ну и сравнения у меня!

—Закрой глаза, — надеюсь, ты

бросишь меня в воду. Или на полянке будет сидеть голодный Дьявол. — Открывай.

И никого… Сначала это немного расстроило, но

потом я пригляделась и раскрыла рот. Как красиво. Меня наконец поставили на

землю. Помните, я говорила про озеро, деревья, луну и все в этом духе? Так вот.

Этот мужчина точно читает мои мысли.

Темная густая трава приятно холодила кожу, а

редкие белые цветочки будто светились изнутри. Как и все озеро в целом. И

далеко не из-за бледного диска луны в отражении. Это планктон? Или еще какая

зверушка? Или просто вода и правда светится сама по себе. Я присела прямо на

траву, неподалеку от серебристо-синей ивы, если это она. Как тут уютно.

—Нравится? — А по мне не видно?

—Очень красиво, — подтвердила

я, наблюдая за еле видной рябью, создаваемой будто изнутри водоема. Ведь ветра

не было совсем.

—Я рад, что тебе понравилось, —

Тюрон опустился рядом, оставляя небольшое расстояние между нами, чтобы было

комфортно и не особо далеко.

—Зачем мы здесь? Я думала мы по

делам, — и такое искреннее изумление застыло на лице мужчины, что я даже

выпрямилась. Что такое?

—Ты еще не поняла? —

Отрицательно помотала головой, чем вызвала очередной тяжелый вздох, а за ним

легкую улыбку. Издевательскую такую. Чеширский кот проснулся в человеке. В

Дроу. Никак не уживусь с этой мыслью. — У нас свидание, Эл.

Даже воздухом поперхнулась. Пришлось по

спинке стучать. Свидание? С самого начала? Ого. А я и правда тупая. По крайней

мере в этих вопросах.

—Запоминающееся, — только и

смогла выдавить из себя я, перехватывая руки преподавателя, чтобы он перестал

хлопать меня по спине.

—Более чем, — занятно

получается. — Когда ты говорила, что не замечаешь обращенных к тебе чувств, я

не думал, что все на столько плохо, — чувств? О чем он? Я ему нравлюсь?

—Какая есть, извини, — опустила

подбородок на колени, наблюдая за пляшущей на поверхности воды звездой.

—Зачем ты извиняешься? —

Действительно. — Ты такая, какая есть. Зачем меняться или подстраиваться, если

будет кто-то, кто примет тебя любой, — действительно… Красиво получается, но не

особо жизненно.

Что бы ни говорили, но другие чаще ждут

большего, чем ты можешь им дать. Никто не исключение. Абсолютно. Или, быть

может, мне так везет. Ведь о том, что любви не бывает, говорят люди, которые ее

ни разу не встречали… Плохой пример.

Вздрогнула, когда перед носом появилась

самая обычная плитка шоколада. Молочного.

—Это должно поднять тебе

настроение, — возможно.

Откусила кусочек. По языку тут же разлилась

сладость, блокирующая все остальные ощущения. Не приторно, но все равно

перебор.

—Не любишь сладкое? — Мужчина

сидел, вытянув ноги, и облизывал пальцы от остатков сладости. Видимо, о

бактериях и кишечной палочке тут не слышали.

—А ты, стало быть, любишь, —

даже не спросила, а констатировала.

—Люблю, — совершенно откровенно

ответил мужчина, повернувшись ко мне.

Его губы растянулись в нежной улыбке. Будто

не о сладостях говорит, а обо мне… Тьфу ты, надумываю себе лишнего! Надо

прекращать, а то потом разочаровываться будет неприятно. Хотя, он же позвал

меня на свидание, значит что-то все же есть.

—Только вот вопрос был к тебе,

— вредный.

—Мне подобное не подходит, —

ответ явно оказался неточным, непонятным и вообще не очень.

—В каком смысле? — В самом

прямом.

Целиком развернулась к мужчине и, скрестив

ноги, подалась чуть вперед. Не знаю, о чем он сейчас думает, но в глазах не

прочитать ничего совершенно. Или я резко разучилась это делать.

—Посмотри. Кого ты видишь перед

собой? — Мужчина замялся, оно и логично. — Я вот в зеркале вижу парня. Всю

жизнь. Меня называли мужеподобной, говорили, что парни не плачут. Потом

называли бесчувственной. Потому что и правда не плакала, — отодвинулась, чтобы

хоть как-то вывернуться из плена голубых глаз, которые будто пытались меня

обнять вместо хозяина. — Знаешь, кого называют гениями? — Не хочу нагружать

его, но, если не рассказать, он не поймет. — Тех, кто отличается от других.

Мама пыталась растить меня, как обычную девочку. Спасибо ей за это. Но она не

одна в этом мире. У других мнение и видение мира не такое, как у нее. В три

месяца я уже свободно разговаривала. В год начала писать. Очень быстро училась.

И если мама относилась к этому совершенно спокойно, то остальные… Город

маленький, слухи разлетаются быстро. В школе уже знали, что я не такая.

Соответственно, требовали больше. Многим больше, чем даже от самих себя.

Называли гением, а за спиной «странной, ненормальной». Нельзя было оступиться

или сделать что-то не так, сразу упреки. «Ты же гений, соответствуй». «Ты же

бесчувственная, почему плачешь»? Только мама и Соня не упрекали. Первая

поддерживала во всем и везде, вторая просто ходила рядом. Она стала моим

стимулом соответствовать ожиданиям, — повернулась к мужчине, что просто

внимательно слушал, безотрывно смотря на смену эмоций на моем лице. — Я никогда

не хотела и не была такой. Меня такой сделали. Бесчувственной, мужеподобной, гением. Шерлоком. Я поняла, что легче просто пойти на поводу. Только вот любить

и принимать меня больше не стали. Даже наоборот, — поводила пальцами по траве

и, сжав ее у корней, отпустила. Она тут ни при чем. — Знаешь, в детстве я

любила рисовать. Очень любила. Сейчас ненавижу. Потому что заставляли.

Требовали создать шедевр. У десятилетки, — и грустно и вкусно. — Так что и

любовь к сладкому прошла сама собой. Мне просто не подходит.

Исповедь. Просто крик души той, что привыкла

молчать. Я во многом не права, многое делаю не так. Живу не так. Помогаю

другим, но себе помочь не в силах. Говорю, что не нужно закрываться в себе, не

нужно держать эмоции под плотным куполом, а сама срываюсь раз в год. Иногда

реже. Страдают руки. Даже единорог не может исцелить эти шрамы.

—Когда я только попала в этот

мир, он меня ужасно бесил. Весь такой белый, светлый, чистый. Идеальный. Я

думала, что раз он такой, то и люди такие же. Что от меня будут требовать того

же. Оказалось все не так. Окружающим было плевать не только на мою внешность, поведение и достижения, но и на меня в целом. Так прекрасно мне еще никогда не

было от подобного осознания. Здесь я нашла друзей, которые сказали, что мои

способности «Шерлока» крутые. Появился ты, что каждый день заставлял думать и

не давал этим механизмам заржаветь, — Эверфольд, который помогал понять, что я

такое и как мне сделать так, чтобы никто не понял, что я слишком уж сильно

отличаюсь от остальных. — Кажется, я даже приняла сама себя, — но лишь кажется.

Тишина. Мне даже показалось, что я слышу

биение сердца. Не своего. Сильного, медленного… Размеренное дыхание, задумчивый

взгляд куда-то вперед и в никуда. Знаю это выражение лица. Думает. Анализирует.

—Ты спросила, что я вижу перед

собой, — неожиданно начал мужчина, продолжая смотреть в пустоту. — Помнишь нашу

первую встречу? — Как же ее забыть? Страшновато было. — Тогда я увидел

сильного, решительного человека. Любящего. Ты стремилась защитить. Не

контрактера, от которого зависит твоя жизнь, а друга, — даже не думала тогда о