Вера Полозкова,поэтесса:

«Инна Мишукова помогла мне привести в мир троих моих детей – без единого вмешательства, укола, грубого нарушения природного процесса, момента паники и отчаяния. Это человек, рядом с которым – очно или через текст – не страшно ничего. Потому что это голос опыта, разума, солидарности, оптимизма, веры в твои силы и убеждённости, что женщина умеет невероятное, нужно только успокоиться и услышать себя. Иногда судьба безо всяких намёков присылает ангелов-хранителей, вот Инна из них. Пусть эта книга станет объятием поддержки каждой, кто собирается познакомить мир с новой душой или хочет переосмыслить своё вступление в материнство».

1. Предлагаемый вашему вниманию текст не является научным трудом, поэтому я не сочла нужным сопровождать все указанные в нём цифры и факты прямыми ссылками на источник, как это принято в академических кругах. Тем не менее на последних страницах приведён перечень изданий и интернет-публикаций, содержание которых полностью подтверждает и, более того, исчерпывающе доказывает всё, что я говорю о физиологии родов и о последствиях медицинских вмешательств в них.

2. Имена, фамилии и названия в большинстве случаев изменены (когда речь идёт не о моей частной жизни); не относящиеся непосредственно к делу обстоятельства – намеренно искажены в целях невозможности точной идентификации. Любые прочие совпадения случайны.

3. Да простят меня ревностные блюстители орфографии: название моих курсов по подготовке к родам Родить Легко везде дано именно так, с обеих заглавных и без кавычек. Спору нет, это вопиюще не соответствует канонам правописания, но прошу понимания. Дело в том, что я отношусь к Родить Легко как к своему ребёнку – и потому попросту не в силах закавычить его имя! Рождённый в процессе создания этой книги курс После Родов Легко ожидает та же участь: человеческое побеждает грамматическое.

4. Спасибо моему другу и фактическому соавтору Дмитрию Глобачёву – без его литературного таланта, а также года усилий по расшифровке и редактированию моих текстов эта книга не состоялась бы.

Он был немцем. Тем самым, истинным арийцем – блондинисто-рыжим, долговязым, с льдистыми серыми глазами и благородно крючковатым носом на худощавом, вытянутом лице. Дополняли образ тренированные жилистые руки, торчавшие из вечно завёрнутых рукавов идеально отутюженных дорогих рубашек. Надень на него полевую форму вермахта, нацепи железную каску, повесь на шею ремень «шмайссера» – и можно в массовку военно-патриотического блокбастера на роль типичного фрица.

Вилли совсем молодым приехал в бурную Россию конца девяностых заниматься бизнесом. Да так и остался, покорённый безумным московским ритмом и его разительным контрастом с размеренными, устоявшимися европейскими порядками. От него за версту веяло силой, надёжностью, порядочностью.

Она была красива и женственна. Роскошные льняные волосы, безупречная фигура, изящно вздёрнутый носик, негромкий спокойный голос и милое имя: Василиса, Васенька. Пожалуй, олицетворение настоящей русской женщины. А ещё Васенька очень крепко (и взаимно) любила своего долговязого мужа Вилли, трогательно называвшего её «моя льюбимая», и была сильно беременной.

Наверное, они стали первой парой, которую я всерьёз, по-настоящему зацепила идеей, что родить – легко, и этому можно научиться.

Я тогда только начинала работать акушеркой, о своих курсах ещё даже не задумывалась и по очереди с более опытными коллегами читала стандартные общие лекции в родильном центре «Мир Естественного Акушерства» (далее – МЕА). В очень объёмном курсе продолжительностью почти сорок часов мы рассказывали почти обо всех сторонах материнства: от подготовки к зачатию (для меня всегда оставалось загадкой, зачем, а главное – как, к нему готовиться) до ухода за новорождёнными и грудного вскармливания.

Конечно, я старалась разнообразить лекции и вкладывала в них много личного – обычно добавляют «выстраданного», но никакого страдания в моих многочисленных родах я не ощутила, скорее наслаждение новыми ощущениями и радость от них. Поэтому я горела желанием поделиться положительным опытом и успокоить девушек и их партнёров, потому что они все как один боялись.

Наработанной практики занятий с большой аудиторией у меня ещё не было, я только нащупывала верный подход. Поэтому особым вниманием Васеньки и Вилли к своим идеям насчёт лёгких родов крайне воодушевилась, и мы моментально нашли общий язык. Ребята искренне горели желанием родить первенца естественно и правильно, времени на подготовку не жалели и очень старались. Я тоже старалась отдать им всё, что подытожила и сформулировала на тот момент. Они заключили со мной в качестве акушерки индивидуальный контракт на роды, и мы дружно надеялись, что у нас всё получится.

Возникла неожиданная сложность – выбор врача на ведение контракта. Докторов, сотрудничавших с проектом «Домашние роды в роддоме» (суть которого заключается в стремлении максимально воссоздать тёплую домашнюю атмосферу в больничных стенах), в ту пору можно было фактически пересчитать по пальцам. А в роддоме, где планировалось рожать, их работало всего двое. И одна из них уходила в отпуск, а другая (добрая, терпеливая и глубоко верующая женщина) в преддверии светлой Пасхи попросту отказывалась заключать контракты: на Страстную неделю всегда делала перерыв в работе, полностью посвящая себя строжайшему посту, благочестивым размышлениям и духовному очищению. А Васенькина предполагаемая дата родов (далее – ПДР), по медицинским протоколам исчисляемая как ровно сорок недель с даты последних месячных, приходилась аккурат на Пасху.

Понятно, что ПДР – штука весьма приблизительная, это, собственно, следует даже из названия. Общеизвестно, что нормальная физиологическая беременность длится от тридцати семи до сорока двух недель, и роды могут начаться в любой момент за две (а то и три) недели до ПДР или после неё. Тем бóльшим сюрпризом стала случайная встреча в коридоре роддома с той самой верующей женщиной-доктором, в разговоре невзначай упомянувшей, что всё-таки берёт нашу чудесную парочку:

– Инна, ну они такие милые… Как им можно отказать?

Вилли и Васенька действительно выглядели просто неприлично милой парой! Настолько, что доктор согласилась поставить на паузу все свои пасхальные хлопоты и быстренько подскочить в роддом, когда бы ни начались роды, благо жила на соседней улице.

Вот она, сила человеческого обаяния! Мы созвонились, всячески друг друга поздравили и со спокойным сердцем стали ждать начала родовой деятельности, которая по законам жанра стартовала в четыре утра на Пасху, аккурат в ПДР.

Мне и в голову не пришло беспокоить доктора: рано, да и ни к чему. По пустынным улицам, омытым первым весенним дождиком, я примчалась домой к Васеньке с Вилли и сразу поняла: судя по схваткам и состоянию шейки матки, вступаем в роды.

В роддоме в этот период, уж поверьте, делать нечего. Недаром в той же Англии, где я потом не раз бывала на конференциях светила мирового акушерства Мишеля Одена, вас просто не примут в госпиталь с раскрытием менее четырёх сантиметров: страховая компания не оплачивает период, не требующий участия медицины (само собой, мы говорим исключительно о здоровых, нормальных, не отягощённых серьёзными патологиями родах).

Схватки шли хорошие, сильные, регулярные. Васенька вела себя замечательно: расслаблена, спокойна, целиком отдаётся процессу, впускает в себя схватку, ни малейшего сопротивления и зажима. Вилли… скажем так, дистанцирован. Отсиживается на кухне за чаем и лишь мельком заглядывает к нам с Васенькой в спальню или ванную – спросить, как дела.

Приехала я на раскрытие два пальца (примерно два сантиметра). Но через шесть часов дело не сдвинулось – раскрытие не увеличилось. Решили, что Васенька попробует поспать, а я приеду позже. Вернулась – по-прежнему два пальца! Четыре пополудни, прошло уже двенадцать часов с начала регулярных схваток. Понимаю: что-то идёт не так. Смахивает на дискоординацию родовой деятельности, когда при наличии схваток отсутствует прогресс в раскрытии шейки матки.