========== Тебе идет розовый ==========
Гарри почти сразу заметил, что что-то не так.
— Ты же, кажется, была в бирюзовом, — сказал он озадаченно, оглядев Джинни. — Твой наряд меняет цвет?
Гарри до сих пор не был уверен, что хорошо разбирается во всех тонкостях функционирования вещей в волшебном мире.
— Меняет… что?! — Джинни опустила взгляд на платье, кокетливо выглядывающее из-под полупрозрачной мантии. Оба предмета гардероба ослепляли насыщенным розовым цветом. — Черт!
Так Гарри понял, что наряд должен был оставаться бирюзовым, а ещё — что он не такой уж плохой кавалер. Заметить перемену цвета платья куда легче, чем обратить внимание на новую стрижку, но даже в этом случае требуется определенная доля наблюдательности.
Пока он размышлял о своей сообразительности, Джинни успела побледнеть, покраснеть, потом снова побледнеть, просканировать убийственным взглядом зал и надеть маску неестественного спокойствия. Гарри так не умел.
— Кто-то запустил в меня проклятием, — понизив голос, сообщила Джинни. — Какая-то очередная твоя фанатка, которая никак не может смириться с тем фактом, что Гарри Поттер занят. — Тут ее губы тронула довольная улыбка.
Гарри начал было озираться по сторонам, но Джинни его удержала.
— Я терпеть не могу розовый, но давай сделаем вид, что все идёт по плану. Не хочу доставлять удовольствие этой пигалице, кем бы она ни была, — Джинни улыбалась уже открыто, победоносно, так, словно поменявшее цвет платье было ее собственной гениальной идеей.
Гарри позволил отвести себя к столу, уставленному угощениями — их было столько, что глаза разбегались. Министерство магии подготовилось к празднованию Рождества на «превосходно». Первое масштабное мероприятие со времён Второй магической, да еще и в преддверии нового двухтысячного года… без королевского размаха было не обойтись.
Зал был переполнен людьми в праздничных мантиях всех оттенков и фасонов. Гарри не удержался и, чуть вытянув шею, окинул взглядом огромную пеструю толпу в глупой надежде выискать ту самую «пигалицу», которая заколдовала наряд Джинни. Разумеется, на эту роль могли претендовать почти все девушки его возраста (а также чуть младше и чуть старше), присутствовавшие в зале, не считая Гермионы и Ханны Аббот, которая пришла с Невиллом. Разумеется, выследить ту самую у Гарри не было ни единого шанса.
— Гарри, может, ты нальешь мне чего-нибудь? — Джинни, очаровательно улыбаясь, ткнула его локтем в ребро, и ему пришлось обратить свое внимание на праздничный фуршет и огромные чаши, полные пунша.
Широкий ассортимент разносолов, парочка бокалов горячего крепкого напитка и бесконечная болтовня с Джинни помогла Гарри пережить череду поздравительных речей министерских шишек и специальный рождественский номер в исполнении Селестины Уорлок. А потом заиграл относительно приличный медляк, и Гарри, не дожидаясь требовательного взгляда карих глаз, уверенно положил руку на талию Джинни и повел ее в танец.
От пунша ее щеки порозовели и цветом сравнялись со злополучным платьем, и вообще вся она была такая розово-пунцово-рыжая, что в голову чуть захмелевшего Гарри полезли далеко не самые пристойные ассоциации. В каком-то магловском журнале он читал, что женщины не случайно выбирают оттенки красного, когда «выходят на охоту»: в природе эта цветовая гамма сигнализирует о сексуальном возбуждении и гарантирует повышенное внимание самцов. Если это было правдой, то анонимная завистница, перекрасившая бирюзовое платье в розовое, подложила себе гигантскую свинью. Потому что прямо сейчас Гарри хотел Джинни как никогда. И она это чувствовала, недвусмысленно прижимаясь бедрами к выпуклости в его штанах.
— Пойдем выйдем, — шепнула Джинни, приподнявшись на цыпочках, и Гарри наконец-то понял, ради чего они вообще здесь находятся.
Воспользовавшись отвлекающими чарами, чтобы не ловить на себе заинтересованные взгляды, они выскользнули из зала и почти наугад добрались до женского туалета. Он оказался совершенно пустым, но, понимая, что это ненадолго, Гарри и Джинни заперлись в самой дальней от входа кабинке, где у них были все шансы остаться незамеченными.
— Это что-то новенькое, Джинни, — прошептал Гарри, глядя, как Джинни сбрасывает полупрозрачную шифоновую мантию и остается в одном великолепном мини, подчеркивающем соблазнительные формы и длинные ноги.
— Только не говори, что не мечтал о чем-нибудь эдаком, — она лукаво прищурилась в ответ, ухватила его за ворот рубашки и притянула к себе.
Гарри утонул в глубоком мокром поцелуе, а руки его тем временем зажили своей жизнью, исследуя стройное тело, обтянутое шелковистой тканью. Вот плавный изгиб талии — тут он прижался к Джинни как мог тесно; вот холмики небольших грудей — Гарри обхватил их ладонями и чуть сжал сквозь одежду, спровоцировав игривое «м-м-м»; а вот упругие ягодицы, которые словно созданы для того, чтобы их покрепче сжимать пальцами.
— Синяки оставишь, — с наигранным недовольством шепнула ему в губы Джинни, одновременно с этим поднимая ногу и закидывая ее Гарри на бедро.
Гарри воспринял это как приглашение и тут же нырнул рукой под короткий подол.
— Ты знаешь, что тебе просто дико идет розовый? — спросил он, чуть надавливая пальцами на промокшую насквозь ткань трусиков.
— Что… ох… Гарри… — Джинни едва не потеряла равновесие; Гарри в ответ покрепче прижал ее к стенке кабинки, а свободной рукой подхватил под ягодицы.
— Так вот… — снова заговорил он, отодвигая трусики в сторону и проскальзывая пальцами в горячую влагу, — ты совершенно сногсшибательна в розовом цвете… Так что если ты знаешь, кто заколдовал твою одежду, скажи ей спасибо.
— Черт, Гарри, но я ненавижу… — тут Джинни снова охнула, потому что Гарри коснулся ее клитора. — …ненавижу… розовый цвет, да.
— А я с некоторых пор не люблю женские туалеты, — сказал он, легонько укусив ее за мочку уха. — Но в данный момент… — Гарри ввел один палец внутрь, и Джинни застонала. — …Я переживу даже внезапное появление Плаксы Миртл.
— Гарри! — прыснув, Джинни пихнула его кулаком в грудь и тут же жарко поцеловала, когда Гарри ввел в нее второй палец, а следом за ним — и третий.
Разорвав поцелуй, Джинни быстрыми и не очень точными движениями расстегнула пуговицы его мантии, и та отправилась на пол к розовому шифону. Гарри продолжал ласкать ее пальцами, а в брюках становилось все теснее и теснее. Джинни взъерошила ему волосы, прошлась ладонями по шее, плечам, огладила спину, а затем наконец-то ухватилась за ремень. Гарри чуть не кончил от одного беглого взгляда на тонкие пальчики, безжалостно расправляющиеся с металлической пряжкой.
Вынув из Джинни мокрые пальцы, он развернул ее спиной к себе и задрал подол платья. Невесомые кружевные трусики быстро отправились на пол к остальной одежде.
— Твоя попка — это произведение искусства, Джинни. Жаль, я не Микеланджело, — Гарри прижался напряженным подрагивающим членом к округлым белым ягодицам, Джинни подалась к нему.
— У тебя есть кое-что получше, чем резец, — она хихикнула, но ее смех перешел в протяжный стон, стоило Гарри медленно в нее войти.
— Как ты хочешь сейчас? — шепотом спросил он, наклонившись к Джинни и лизнув ее в шею.
— Медленно.
Он сделал несколько плавных неторопливых толчков.
— Можно быстрее, — голос Джинни звучал хрипло, и Гарри снова чуть не кончил.
— Нет, подожди, — он был не готов к стремительному финалу. — Я все же немножко тебя помучаю.
Джинни то ли всхлипнула, то ли рассмеялась. Гарри двигался в размеренном ритме, прижавшись к ней сзади всем телом. Не останавливаясь, он завел руку вперед, нежно провел пальцами по животу Джинни, поднимая платье ещё выше, до самой талии, после чего лёгкими дразнящими движениями спустился вниз, к промежности, обильно истекающей влагой. Джинни одобрительно потерлась об его пальцы.
— Гарри… — за свое имя, произнесённое этим голосом, он был готов ещё раз встать под Убивающее заклятие.
Он снова толкнулся в Джинни, на этот раз сильнее и глубже, и в этот самый момент раздался звук открывающейся двери. Впрочем, Джинни, кажется, ничего не услышала — в то время, как Гарри напряжённо замер, она стала проявлять инициативу и нетерпеливо скользить взад-вперёд по его члену. Он охнул и тут же прикусил щеку, сдерживаясь от стонов, потом быстро наклонился к Джинни и мягко прикрыл ее рот ладонью. Кажется, она снова ничего не поняла, потому что, огласив кабинку своим сладким «м-м-м», принялась облизывать его пальцы.
