ГЛАВА 9

Белое море — Балтика-Крым

Май-Июль 1855 года

Новый Архангельский военный губернатор и начальник Архангельского порта вице-адмирал Степан Петрович Хрущов, сменивший умершего в декабре 1854 года Р.П. Бойля, оказался гораздо расторопнее своего предшественника. Он понимал значение Белого моря, Соловецкой крепости и опасался, что союзники, стремившиеся утвердиться в Белом море, могут сделать Соловки главной целью своей политики, подойдут «в настоящее лето к монастырю с большими силами и сделают нападение с большим искусством, нежели в прошедшем году». Так он писал в столицу. В связи с этим губернатор настойчиво просил военное министерство выделить на время войны для управления монастырскими орудиями опытного артиллерийского офицера. В столицы его услышали. И уже в первой половине марта на Беломорье стали сыпаться обоз за обозом с подкреплениями, вооружением, запасами, офицерами, унтерами как из рога изобилия.

Высыпались из него пятьсот пехотных ружей, и что было очень неожиданно, 6-ти и 12-ти фунтовые пушки, единороги армейские и корабельные в 1\2 пуда и пудовые! С расчётами и боекомплектом. Да, они были образца 1805 года и даже 1780-го, но, зато они теперь были! Кроме этого прибыло полные две роты, полностью вооружённые… штуцерами!!! Пусть кремнёвыми и времён Наполеона. Всё это давало возможность ещё лучше в сравнении с прошлым годом усилить береговую оборону Архангельска, Соловков и прибрежных селений. Но, больше всего как военного моряка, Хрущева обрадовали, чертежи, инженеры, мастеровые, паровые машины и машинные команды для шести винтовых канонерских лодок. Но, со всем этим сказочным богатством, пришёл и приказ императора гласивший, что к открытию навигации, то есть к началу мая, иметь пароходы «Полезный», «Скромный» и «Надёжный» вооружёнными и боеспособными, так же гребные канлодки и другие суда способные встать в строй. К началу июня винтовые канонерки. В том, что Фёдор Тимофеевич Загуляев, получивший звание генерал-майора Корпуса корабельных инженеров и должность начальника Соломбальской верфи, строивший на ней линейные корабли, со всем этим справится, военный губернатор даже не секунды не сомневался. Император требовал отбить всё нападения противника на селения Беломорья с нанесением ему максимальных потерь и урона. Особое внимание уделить подготовке к обороне Кандалакши и Лямцы. И составляя 1 августа 1855 года очередной рапорт о положении дел в вверенном ему Беломорье вице-адмирал Степан Петрович Хрущов, мог смело указывать, что поставленную задачу он и данные ему силы выполнили полностью.

9 мая в Архангельском порту началась навигация и через несколько дней на Кандалакшу ушёл Первый отряд Беломорской флотилии под командованием капитана 1-го ранга Егора Николаевича Броуна, переделанные в канонерские лодки пароходы «Полезный», «Скромный», «Надёжный», отремонтированный бриг «Новая земля», военный транспорт «Гапсаль» и десять гребных канлодок с будущим гарнизоном, пушками, вооружением и запасами на борту. В Соловецкий монастырь, Лямцы, Пуренму, Онегу и другие селения отряды и вооружения, обозы с запасами ушли ещё по зимнику.

Героический Соловецкий монастырь, имевший к осени 1854 года полторы сотни солдат, команду волонтеров и 14 пушек калибра от 3 до 18 фунтов, не считая вырытых из земли и других приспособленных к стрельбе старинных орудий. Получил неожиданно для себя к этому батарею осадных пудовых и полупудовых единорогов, 12-ти фунтовых пушек, две сотни солдат со штуцерами, двести пехотных ружей, боеприпасов и пороха ко всему этому. И, что важно, офицеров и унтеров, которые начали по военной науке ещё больше усиливать оборону монастыря и близлежащих островов. Поэтому архимандрит Александр, который просил помощи и защиты для обители не только у Всевышнего, но, и в столице, вернувшись 4 мая из отпуска и нашел ее «в более чем удовлетворительном по всем частям состоянии касаемо обороны, в сравнении с тем как им она была оставлена». Так она написал Хрущову и благодарил за это.

30 мая английский отряд в составе двух паровых шлюпов и парусного фрегата стал на якорь у Берёзового Бара. В этот же день на берег поступила депеша за подписью командира английской беломорской эскадры кэптена Томаса Бейли, извещавшего, что с этого дня «все русские порты, рейды, гавани и бухты Белого моря от мыса Орлова до мыса Конушина включительно и в особенности порты Архангельский и Онежский поставлены в состояние строгой блокады». Французы пришли 3 июня, и письмо аналогичного содержания прислал и начальник французских морских сил в Белом море капитан Пьер-Эдуар Жильберт.

31 мая Хрущов сообщил консулам иностранных держав, аккредитованных в Архангельске, содержание неприятельских посланий. Те в ответ искреннее возмутились этому. В прошлом году они сумели привести и вывести с грузами сотни своих судов в Архангельск. Теперь этому торговому раю во время войны союзники решили положить конец. В этот же день было направлено специальное уведомление Соловецкому монастырю. Выходить в море русским судам он запретил, хотя они всё равно это делали на свой страх и риск.

В этот раз эскадра состояла из шести кораблей. Английский отряд состоял из 44-пушечного фрегата «Мэндер», 8-пушечного парохода «Ариэль» и 6-пушечного «Феникса». Командовал соединением кэптен Томас Бейли. Французским отрядом из 32-пушечного фрегата «Клеопатра», а также двух 10-пушечных пароходов «Косит» и «Петрэль» командовал уже бывалый П-Э. Жильбер. Он здесь был в прошлом году. Общая численность команд неприятельской эскадры насчитывала 1 134 человека, на кораблях имелось 103 пушки. Для маленького Белого моря это было очень немало. Но, союзники вскоре убедились, что русские так не считают.

15 июня кэптен Томас Бейли на сорока четырёх пушечном красавце фрегате «Мэндер» пришёл с Соловецкому монастырю и встал в менее трёх милях от его крепостных стен. Англичане знали и помнили, что монастырь. Именно, что монастырь!!! Оказал им в прошлом году сопротивление, выдержал сильный обстрел с моря, он длился шесть с половиной часов и прекратился, когда оба корабля ведущие его истратили по две трети боекомплекта. Дом божий вёл ответный огонь и отвергнул предложение о сдачи командующего английской эскадрой Эрасмуса Омманея. Неудачное нападение на монастырь вызывал скандал в Европе и самой Англии. Ему досталось и от Первого Лорда:

«Я сожалею о бесполезном расходе боеприпасов, и считаю нежелательным начинать в будущем нападения на строения подобного характера (то есть на церкви и тому подобное) без более решительных проявлений враждебности с той стороны, а также без перспективы более решительного успеха — с нашей стороны».

В этом году решили быть осторожней, чтоб не опозориться вновь. Могучий Royal Navy не смог принудить к сдаче… монастырь с монахами!!! Это ничто иное как позор!

Поэтому небольшой отряд офицеров и матросов высадилась на Большом Заяцком острове. Монастырские бараны показались им их законной и легкой добычей. Вот там их и встретили лучшие стрелки со штуцерами и перестреляли отряд из засады как зайцев в течении нескольких минут, но, не всех, один матрос успел сдаться, второго нашли в кустах. Посланные на поиски пропавшего отряда два баркаса были осторожны. Заподозрив неладное, высаживаться не стали и за свою бдительность были обстреляны с берега, так что, без потерь не ушли. Получив доклад о случившимся взбешенный кэптен Томас Бейли отправил переговорщиков в монастырь с требованием вернуть нечестно взятых в плен его моряков. Но, вековые башни и стены монастыря отвечали величавым безмолвием.

Такое отношение к себе Royal Navy стерпеть никак не мог и «Мэндер» поставив паруса стал подходить, чтоб обрушить свой бортовой залп на русский монастырь. Подошёл, встал, русские молчали, открыл огонь. Ответ прилетел после третьего залпа. И британские моряки поняли, что попали в западню. Монастырь начал по ним бить не только ядрами, но, ещё и бомбами, неприятного для фрегата калибра. Причём сразу из нескольких батарей. Быстро оценив ситуацию не в свою пользу, английский фрегат имея уже повреждения в корпусе, такелаже, убитых и раненых, принял единственное верное решение, уходить из-под огня. Быстрее выпускаемых ядер марсовые помчались вверх по вантам ставить полные паруса. Кэптен Томас Бейли сам лично стоя на мостике подгонял их особыми морскими выражениями английского языка, которые даже самые лучшие знатоки этого языка, вряд ли когда-либо слышали. Помогло. Получив напоследок пожар на корме британский фрегат выходил из боя. Всё стало ясно, без калибра линейных кораблей и сильного десанта этот воинственный монастырь было не одолеть.