Палач опустилась и начала спуск. Камни, о которые она опиралась были пологими, мокрыми и скользкими.

«Чёрт…»

Теперь Палач сомневалась, что сумеет в случае предательства удержаться только лишь воткнув кинжал в камни. Но пока ни намёка на подобное не было. Спустившись ниже по ногам начал садить холодный океанический бриз и крупные брызги волн. Ветер завывал вместе с тем оглушая подбрасываемыми потоками вод, громко врезающихся в утёс. Уже у самой воды Палач посмотрела вверх на силуэт переправщика, волны качали её, одежда насквозь промокла. Она опустила ногу по колено в воду. Дна нет. Опустила ниже, волны били бёдра пока она нащупывала дно, крепко вцепившись в верёвку. Кровь в жилах остыла — дна не было. Она погрузилась в воду до таза — дна нет. Гул ветра и шипение пенистой леденящей воды опустошали и не было слышно ничего больше, даже собственного гласа.

— В чём дело? — донёсся до неё сквозь шум беснующегося океана с трудом уловимый крик сверху.

Волны упёрто продолжали сдавливать её своим натиском, уже по пояс захлестнувши водой. Палач ослабила соскальзывающую хватку, надавила телом.

«Есть!»

Отлегло. Снова.

Погрузившись почти по грудь в воду, она встала на твёрдый камень, достаточно широкий, в меру ровный, но до страха скользкий.

— Тут воды по грудь! — Крикнула она, брызги волн теперь били ей в лицо, если бы не маска можно было и захлебнуться. Устоять в таком потоке удавалось не просто.

— Странно, не должно быть. Похоже случился неожиданный прилив. Я спускаю лодку!

— Давай!

Переправщик отцепил крюк Палача и предупредительно кинул вниз. Больше с сушей её не связывало ничего.

«Зачем он отцепил крюк сейчас, чёрт бы его побрал?!»

Время вновь замедлило свой ход, она смотрела снизу вверх, но ничего не могла разглядеть. Балансируя во взбесившимся океане, теперь, когда держаться совсем не за что и устоять стало практически невозможно, ей оставалось только усилено бороться со стихией, изо всех сил стараясь не потерять дна.

«Чего он телится там?»

Палач в очередной раз успела проклясть всё и вся. Послышался пронзительный скрип дерева о камень. Чёрное пятно перевязанной лодки понемногу приближалось к ней, то и дело ударяясь о скалы. Палач ухватила посудину за нос и плавно помогла опустить на воду. С трудом она забралась в лодку и онемелыми руками взялась за весло. Следом спустился переправщик. Забрался в лодку, взял второе весло и забрал первое у Палача.

— Я сам погребу, сиди.

— Похоже у вас действительно была возможность убить меня, — незаметно постукивая зубами сказала Палач. — Почему не воспользовались ею?

— Я не убийца. И уподобляться таким как вы не собираюсь.

«…»

— Я сделаю свою работу и на этом наша встреча закончится, — добавил он.

— Отлично, мне нравится такой подход..

Весь дальнейший путь они не проронили ни слова.

Примерно часа через три-четыре посудина нашла на нужный берег. Лучи солнца были уже достаточно ясными.

«Цусима?»

— Вы уверены, что это то место? — спустившись на землю спросила Палач.

— Да, уверен, — безоговорочно ответил мужчина. — Как раз на днях доставлял сюда двоих. Понятия не имею откуда они знали это место, верно тоже плавали с отцом когда-то.

— Понятно.

Палач достала из сумки свёрток.

— Держи плату, как обещала.

— Мне не нужны деньги убийцы. Тем более того, что убьёт знакомого мне чистого душой вампира.

Палач ничего не ответила, его решение было ей более чем понятно. Но отпустить его просто так она в любом случае не могла.

— Мне очень жаль, что пришлось вами воспользоваться. Прощайте.

Занятый разворачиванием суднеца мужчина поднял глаза на Палача. Тот час он изменился в лице, но ничего сказать так и не успел.

Она ненавидела этого делать, но сделала. Снова.

«Мне правда жаль, но я не могу выбрать чужую жизнь там, где могу потерять свою».

«Такая уж я скотина, иначе бы имени у меня этого не было…»

Палач достала из тела болт, подтолкнула ногой лодку с уложенным в неё верным своему делу азиатом и ни на секунду не задержавшись покинула берег направляясь прямиком в чащобу.

***

Прежде чем двигаться дальше Палач вновь развела огонь из сухих, на сколько это было возможно, веток, дабы высушиться, согреться и пораскинуть о дальнейших действиях. Тяжёлые от пропитанной влаги сапоги еле стянулись с её ног, настолько они к ней прилипли. Подошва их была уже вся истёрта, а кожа превратилась в тряпку с дырами как в сотах. Сняв второй сапог Палач простонала от свалившегося облегчения, наконец её мозолистые стопы могут немного отдохнуть от своих оков. Запах теперь вокруг стоял такой, что если бы её окружали насекомые или животные, то все они непременно погибли бы в радиусе не меньше нескольких миль.

«Когда вернусь нужно будет обзавестись парой новых, — подумала Палач, глядя на свою дряхлую изношенную обувь».

Она вытянула зудящие, гудящие ноги и откинулась на крону древа, предавшись ощущениям, осязая как тепло костра проникает под одежду.

***

Палач обулась и встала на всё ещё ноющие, но отдохнувшие ноги, она задала себе курс и не думая больше ни о чём двинулась дальше.

Пока её окружали одни только деревья, пестрящие запахами цветений. От них у Палача кружилась голова. Цветущие деревья, распускающие свои привлекательные бутоны — это безусловно красиво, но их чарующие для многих запахи Палач не терпела. За это и сама весна была для неё не самым любим временем года, зато погода стояла в самый раз. Окрестность была совсем дикой и безлюдной — удобный момент чтобы попутно поохотится и пополнить свои дорожные запасы, потому как всё что у неё имелось полностью иссякло, за исключением последних капель воды.

Палач достала из-за плаща незаряженный охотничий арбалет, с каким ходят не только на медведей. Позади было пройдено уже приличное расстояние, и Палач почувствовала лёгкое недомогание. Она испила остатки воды, но лучше чувствовать себя отнюдь не стала. Внезапно на неё напала дурманящая усталость. Палач тяжело, но не от усталости, вздохнула. Это могло значить многое: изнеможение от недостатка еды и питья, недомогание после недавних “водных процедур”, да даже в самом деле простую человеческую усталость, в конце концов, она такой же живой человек, как и все, и ничто смертного ей не чуждо. Но голову её невольно посетила одна конкретная мысль, вызванная до боли знакомыми ощущениями, но она отбросила её так же быстро как она и пришла, и вспоминать Палач о ней больше не стала.

Несмотря не на что каляные от боли ноги продолжали идти, а концентрированный глаз пристально смотреть по сторонам. Послышался хруст. Палач замерла. Неподалёку. Тетива скрипуче натянулась. Палач повернулась, впереди увидела чёрное пятно.

«Олень».

Лес был залит солнцем — силуэт оленя был чёрным не от темноты, таким был он сам. Олень поднял голову, став полностью бездвижным глядя на Палача пристальным взглядом. Медленно Палач направила арбалет на животное. Олень не шелохнулся. Но Палач не спешила давить на спусковой крючок, неотрывно глядя в ответ в смоляные колодезные глаза. Затем животное сделало неспешный шаг вдоль Палача, всё также безотрывно смотря на неё. Ещё шаг — арбалет Палача как прикованный следовал за оленем. Нерасторопная неровная походка оленя стала более уверенной, несмотря на наставленное на него оружие. Сустав колена передней ноги оленя дрогнул, но сам он не придал этому значения. Указательный палец Палача затвердел, напрягся, крепче прижавшись к крючку — она не промажет если выстрелит прямо сейчас. И всё же что-то не давало ей этого сделать.

Палач заметила это за собой.

Мысли ушли, ушли чувства и палец сорвался. Сорвался и болт, неумолимо, безвозвратно. Животное не дрогнуло, до последнего продолжало смотреть на Палача, но в последний миг болт скользнул по угольной шкурке лишь едва царапнув шею. Олень подорвался, небрежно. Превратился в крошечное пятнышко, а затем и вовсе исчез. Он убежал, Палач осталась на месте, хотя и могла рвануть вслед за ним, как подбивала её муть в голове.