– Я так не думаю, Казимир, – с усмешкой сказал Кшиштоф. – Иначе бы ты не уехал из Откопа́н и не прятался все эти годы.

– Я просто хотел забыть то, что случилось, Кшиштоф, – хмуро бросил отец. – И только.

– Забыть? – усмехнулся незнакомец, и я нервно дернулась от угрозы, прозвучавшей в его голосе. – А ты имеешь право забыть?

– Как и любой другой! – с вызовом бросил отец. – Не я повел всех в те шахты! Это была идея Яропо́лка.

– И он же первым погиб под обвалом, – хмуро выдохнул Кшиштоф. – Ярик был туп как пробка и жаден до денег настолько, что не побоялся полезть в тот мрак первым.

– Я не хочу это помнить! – вскричал отец. – Для меня все закончилось двадцать три года назад. Я уехал, поселился здесь, открыл свое дело…

– И забрал то, что принадлежало всем нам, – усмехнулся Кшиштоф. – На какие деньги ты открыл дело, Казимир? Откуда у тебя столько злотых, чтобы купить дом? Ты купил его на мои деньги? Или Ярополка? Или Эуге́нюша?

– Они погибли! – рявкнул отец. – И я не уверен, что Эугенюша просто завалило.

– Намекаешь… что это я его убил? – усмехнулся Кшиштоф, и я похолодела от угрожающих ноток, сквозивших в голосе мужчины.

– Мне плевать, что на самом деле с ним произошло, – отчеканил отец с такой яростью, какой я прежде за ним не замечала. – Все мы пострадали там!

– Но ты ловко компенсировал себе эти страдания, – зло ухмыльнулся чужак. – Сбежал, сменил фамилию, притворяешься достопочтенным рейяном… Я долго тебя искал. Как тебе удалось изменить внешность, Казимир? Это ведь запрещено законом. Лишь маги, не боящиеся смерти, готовы перекроить лицо. За очень большие деньги, конечно. Ну или нужно иметь связи и влияние…

– Но ты все равно меня нашел, – с запинкой ответил отец.

– Это было делом принципа, Казимир, – усмехнулся Кшиштоф, и торговый зал осветился ярким голубым светом.

Раздался странный звук, очень похожий на рык. Я зажала рот рукой и подступила ближе, хотя инстинкты вопили о том, что нужно бежать как можно дальше. В ушах зазвенело, в голове вспыхнула острая боль. Я почему-то точно знала, что это из-за очень сильной магии, но внезапному знанию не удивилась. Не до того. Подойдя к дверному проему, выглянула в торговый зал.

Отец полулежал у шкафов, его грудь охватывали светящиеся путы, а над ним возвышался русоволосый мужчина, лицо которого я разглядеть не могла. То и дело взмахивая руками, чужак что-то шипел, отец отвечал, но из-за звона я не могла различить слов. В какой-то момент боль в голове стала настолько нестерпимой, что спор между мужчинами перестал казаться столь уж важным. Хотелось не только зажать уши ладонями, но и завопить во все горло. Я качнулась и стукнулась о косяк.

– Клара, – произнес отец, выпучив на меня глаза. Он побледнел и начал яростно вырываться из пут.

– Клара? – переспросил Кшиштоф, разворачиваясь ко мне. – Как удачно, что твоя дочь сама к нам спустилась, Казимир. Мне не придется подниматься, будить девочку и тащить вниз. Она пришла сама.

По ехидному изгибу губ я уловила сарказм.

Этот рейян выглядел чуть старше отца, но был куда стройнее и выше. Если бы не злоба в глубине светлых глаз, довольная усмешка и неопрятный измятый костюм из темно-синего сукна, я бы, возможно, посчитала его очень по-мужски привлекательным. Но прямо сейчас мою голову раздирала боль, а незнакомец угрожал моему единственному близкому человеку, так что я лишь хмуро склонила голову, глядя на Кшиштофа.

– Ой, какая забавная девочка, – несколько секунд потаранив меня взглядом, усмехнулся чужак. – Смелая. Знаешь, Казимир, мне нравится. Так будет веселее.

– Не трогай мою дочь, – выплюнул отец, глядя только на Кшиштофа.

– Не трону, если вернешь мне то, что забрал, – сказал рейян, продолжая смотреть на меня. – А если будешь упираться, то твоя дочурка испытает все то, что я готовил для тебя в качестве мести. – Мужчина усмехнулся и шагнул ко мне. – Ты знаешь, девушки бывают разные, даже смелые, но боль они выдержать не могут. Ни одна не смогла…

– Что у нас здесь?

– А, Глеб, явился, – махнул рукой с зажатым в ней блокнотом Во́льшек Давидо́вский – высокий, чуть полноватый мужик. Ранние залысины и многочисленные морщинки вокруг глаз делали его старше. – Где тебя носило?

Глеб Кова́льский неопределенно пожал плечами и вгрызся в свой бутерброд, спеша насладиться им до того, как увидит место преступления.

– Я только час как с поезда, – сообщил он коллеге и заглянул в его записи через плечо.

– Да? – рассеянно переспросил Вольшек и задумчиво постучал ручкой по листам блокнота.

– Ты, как всегда, не слушал, – ухмыльнулся Глеб, продолжая уплетать бутерброд. Тот не отличался свежестью и на вкус был как опилки, но рейян предпочел не привередничать. Ему сегодня и так не повезло. Поездка в Лиен оставила гадостное ощущение пустоты, заглушить которое Глеб планировал плотным завтраком и здоровым сном в собственной кровати. Но на перроне его настиг вызов на кристалл от коллег с сообщением, что у маленького отделения управления магического контроля в Броцлаве впервые в этом году появилось не просто дело, а самое настоящее и крупное Дело. – Я ездил к бабуле и, вообще-то, собирался воспользоваться своим выходным, чтобы отоспаться. Но…

– Ага, – согласился Вольшек. – Но вот мы здесь.

Бутерброд был проглочен, и Глеб с раздражением вздохнул. До одури хотелось кофе, чтобы смыть им привкус основательно приправленной чесноком говядины, но вряд ли кто-то догадается предложить следователю чашечку. Придется ждать до управления, а там самому варить на плитке ту самую бурду, над банками с которой хозяйственник трясется как над золотыми слитками.

Еще более раздраженно вздохнув и постучав себя по груди кулаком в надежде, что съеденное поскорее проскочит дальше, Глеб пристально взглянул на небольшой аккуратный двухэтажный домик семьи Новак, полыхавший как осветительный кристалл.

– Так что тут у нас? – повторил рейян свой вопрос. – Мне сообщили лишь то, что произошло убийство.

Вольшек перелистнул блокнот на первую страницу, но лишь мельком взглянул в свои записи и стал рассказывать:

– Убийство, да. Неясно пока, что именно случилось: или кто-то убил при помощи магии, или пытался затереть следы заклинанием…

– Да уж, – согласился Глеб. – Это место светится так, что рассмотреть правильную картину событий едва ли удастся.

Вольшек покивал и вздохнул.

– Убитого все мы знаем, – сказал он, выждав несколько секунд. – У нас тут не так уж много жителей, а аптекарей всего трое.

– Убитого? – переспросил Глеб. – Убили Новака?

– Верно, – кивнул Вольшек. – Его обнаружил почтальон около шести утра. Он издали заметил вспышку и поспешил сюда, а потом позвонил жандармам.

– А дочь Новака? – уточнил Глеб.

Броцлав не был самым маленьким городом королевства, но как-то так выходило, что здесь почти все знали друг друга если не лично, то хотя бы в лицо. А Клару Новак не обсуждал только ленивый или слепой. Глеб даже подозревал, что о Кларе Новак не говорила только сама Клара Новак, не замечавшая ни взглядов мужчин, ни попыток за собой поухаживать. К своему стыду, Глеб и сам как-то попробовал заговорить с этой девушкой, заглянув в аптеку Казимира, но рейна настолько углубилась в собственные мысли, что, кажется, даже ни разу не посмотрела на следователя.

– А вот тут все очень странно, – вздохнув, печально сообщил Давидовский. – Мы не обнаружили Клару Новак. В доме ее нет. Как и вокруг. Еще предстоит опросить соседей, но пока неизвестно, где находится рейна Новак.

Глеб судорожно вздохнул, но тут же взял себя в руки. Девушка девушкой, но он на службе. И чем лучше выполнит свою работу, тем быстрее отыщется дочь аптекаря.

– Идем, – позвал Вольшек, не подозревая о мыслях приятеля. – Там уже все осмотрели.

Давидовский кивнул ближайшему спецу и обошел деревянный щит, которым жандармы отгородили от толпящихся на улице зевак дверь и витрины аптеки. Стекла почти не пострадали, лишь изнутри покрылись непонятным сероватым налетом.