– Слушай, чего тебе не спится? – Мурад осмотрелся, будто забыл, где находится. – Что-то, с богом связанное…

– Богородицк? – почему-то спросил Дима, хотя прекрасно понимал, что преодолеть расстояние в тысячу километров машина, в которой они находились, за ночь не могла.

– Нет, – мотнул головой водитель. – Богу, Богу… – будто пробуя на вкус, произнес Мурад.

– Богучар, – с облегчением произнес Дима. Это больше походило на правду.

– Да, он, – кивнул Мурад и снова откинулся к окну.

– Эй, ты что, спать собрался?

– Еще с полчасика, – не открывая глаз, произнес водитель.

Дима хотел напомнить, с каким грузом они едут и на какое мероприятие, но передумал. Если водитель уснет в пути, то мероприятие у них будет общим, да и на спешку им будет наплевать. Пусть поспит.

Дима вылез из кабины и только теперь вспомнил о стуке, который его разбудил. Он обошел машину, осмотрел двери. Все цело и заперто. Может, опять крышка упала? Хотя они ведь стояли. Ну, тогда, скорее всего, камень, выскочивший из-под колеса проезжающей машины, ударил в борт. Похоже на то. Дима пожал плечами и осмотрел место стоянки. Одноэтажное здание тянулось вдоль дороги метров на сто. Кучи песка и щебня говорили о продолжающемся строительстве. Несколько помещений с левого края имели вывески. Кафе «Кишмиш», магазин «Халяль»… Названия, когда-то радовавшие глаз и вносящие элемент экзотики в повседневный быт, теперь раздражали из-за своего изобилия, из-за своей навязчивости. Складывалось такое впечатление, что гости в одночасье стали хозяевами. Иначе для кого столько халяля? Дима хотел блинов с медом, а не самсы с бараниной. Он мечтал о буженине, а не о постной говядине. Засилье этих лавок теперь трудно назвать экзотикой, это скорее экспансия. Иначе не скажешь.

Дима прошел под вывеску «Туалет-душ». Это была арка, через которую можно было попасть на заросший бурьяном двор будущего торгового центра. Туалет и душ располагались друг напротив друга по обе стороны арки. Дима ступил через порог пахнущего хлоркой помещения. Хоть здесь все как обычно. Туалетная бумага почти закончилась, но ведь ей всегда можно найти замену. Дмитрий улыбнулся.

Он подошел к ближайшему писсуару напротив входа. Достал инструмент и напрягся. Несмотря на сильное желание, моча не хотела покидать мочевой пузырь. Ничего не выходило, будто кто кран перекрыл. Странное чувство, будто кто стоит сзади. Он чувствовал затылком чье-то присутствие. Дима обернулся. Кто-то проскочил мимо двери в сторону заросшего двора. Наверное, работники торгового центра или строители. Дима снова вернулся к своим делам. Теперь успешно.

Он застегнул ширинку и подошел к раковинам у входа. Открыл кран и подставил руки под струю воды. Умылся и посмотрел на себя в зеркало. Дима был похож на отца, не один в один, конечно, но… Яблочко от яблоньки, как говорится. Тоска нахлынула неожиданно, слезы, смешиваясь с капельками воды, побежали по щекам. Дима набрал воды в ладони и снова умылся. Он был рад, что дал волю чувствам. Стало легче. Еще раз плеснул в лицо водой и глянул в зеркало. Надо брать себя в руки и возвращаться. Иначе они никогда не доберутся.

Внимание Димы привлекла открытая дверь «будки». Может, Мурад услышал стук и решил проверить, что происходит? Дима очень на это надеялся. Он подошел к машине и заглянул внутрь. Крышка лежала рядом с гробом, водителя в кузове не было. Дима поднялся и сразу же увидел скомканную ткань в пустом гробу. Он едва не закричал. Закрыл глаза и открыл их. Картинка не изменилась – гроб был пуст.

– Какого черта! – выкрикнул он.

И тут Дима вспомнил. Ведь кто-то же промелькнул позади, пока он мучил свой мочевой пузырь. Признаться, умозаключения сейчас давались ему с трудом. Он никак не мог понять, зачем это кому-то понадобилось. Воровать покойника? Зачем, мать вашу? Дима сообразил, что узнает ответы, если найдет ублюдков. Он побежал через арку на двор. Ему повезло, что трава была мокрой от дождя или росы – следы были видны еще хорошо. Дима, не раздумывая, пошел по ним.

Дорожка в примятой траве петляла, словно идущий был пьян или нес что-то тяжелое. Ублюдок! Дима пошел быстрее, но через несколько метров замер. Тело отца лежало справа от тропинки. Дмитрий упал на колени рядом и заплакал.

Какая сволочь?! Какая тварь могла это сделать?!

Вдруг за спиной он услышал шаги. Димка вскочил на ноги и резко развернулся. К нему по тропинке шел Мурад.

– Это ты?! – заревел Дима. Он не прятал слезы. Теперь ему было наплевать, что о нем подумает кавказец. Сейчас его сильнее мучила мысль, зачем тот вытащил тело сюда, зачем вообще прикасался к его отцу? Дима почему-то был уверен, что это сделал Мурад.

– Что – я?

Водитель застыл на месте.

– Это ты его сюда?.. – Дима не мог подобрать слов. Он хотел разорвать наглеца.

– Ты чего, брат? – Мурад глянул за Диму и сделал шаг назад. На всякий случай. – Ты чего?

Дима сел на мокрую траву и зарыдал. Мурад, переминаясь с ноги на ногу, все еще стоял на безопасном расстоянии.

– Зачем?! – снова спросил Дима, ни к кому конкретно не обращаясь.

Мурад пожал плечами и сделал шаг вперед.

– Брат, надо ехать.

Дмитрий вытер слезы и поднялся.

– Поможешь? – спросил он.

– Конечно.

Они уложили тело и накрыли гроб крышкой. Дима, отбросив предрассудки, забил гвозди сам. Хотел остаться в кузове, у гроба, но Мурад принес навесные замки. Они закрыли двери и защелкнули замки. Дима все время молчал, а Мурад не хотел его тревожить.

Конечно же, Дима понимал, что водитель тут ни при чем. Это каким же надо быть неадекватом, чтобы выкрасть покойника? Мурад был со странностями, но не настолько, чтобы так поступить.

– Ты знаешь… – начал кавказец. – У меня ведь тоже отец умер. Пять лет назад. Рак легких.

Дмитрий посмотрел на водителя и кивнул. Нет, это точно не он.

Нет, человек, знающий, что такое горе, утрата, не будет… Да черт возьми, этим вообще никто заниматься не должен! Это же безумие какое-то! Поймай он безумца, Дима убил бы его. Сейчас, конечно, это казалось просто словами, но тогда со злости точно убил бы.

Телефонный звонок оторвал его от мысленного расчленения подонка. Дима достал телефон и, не глядя на дисплей, нажал зеленую трубочку.

– Да, – произнес он.

– Дима?

Он сразу узнал голос с акцентом.

– Да, Жора.

– Слушай, Дима, у вас там все нормально?

Рассказать? Нет, зачем ему это?

– Да, все нормально. К Воронежу подъезжаем.

– Слушай, что-то батька твой недоволен.

Дима едва не выронил трубку.

– Почему? – Во рту пересохло, поэтому Дима не был уверен, слышал ли его собеседник.

– Почему? – повторил он.

– Он приснился моей жене и к соседке нашей приходил. Домой просился. Не нравится ему у вас.

Еще бы! Сестры работают, сын… А что сын? Сын только сейчас понял, что был свиньей по отношению к отцу. Может, и отец это понял? Дима иногда думал, что после смерти душе покойного открываются все тайны, все, что делалось, все, что говорилось за его спиной, и из-за этого становилось невыносимо стыдно, будто его – ребенка – застали взрослые за рассказом непристойных анекдотов.

– Все нормально, – заверил Дима и нажал «отбой».

Ни хрена не нормально. Каждый раз при упоминании об отце, о его желании переехать поближе к сыну Димка заводился. Необоснованная злость появлялась ниоткуда и уходила в никуда. Конечно, себе-то ее он объяснял долгим отсутствием отца. Когда он, пятнадцатилетний пацан, хотел прийти и рассказать о том, что он сегодня занял первое место по боксу в городских соревнованиях, о том, что закончил девятый класс с одной четверкой и поэтому есть основания полагать, что школу он закончит с серебряной медалью как минимум. Конечно же, он все это рассказывал маме, но хотел еще и отцу. Он хотел быть с ним рядом. Хотел, но не мог. Сейчас он тоже хочет, но не может. Слишком поздно.