Впрочем, жизнь продолжается – надо вставать. Я неловко повернулся, и в ногу стрельнуло так, что в глазах потемнело, а я с хрипом повалился обратно на кровать. Под голову попалась подушка – закусил с краю, мычу. Ды-ы-шать. Ещё немного, немного… вроде отпускает. Что ж за незадача такая? Да никакой, так если разобраться. Просто не надо с горя нажираться и катать бессмысленно, даже с невысоких подмосковных горок в Яхроме – и не будет никаких незадач. А если я оказался настолько туп, что всё-таки полез – ну так и вот, получите-распишитесь.

Сложный открытый перелом, месиво из костей и мяса, жуткая кровопотеря. В районке, куда меня поначалу притащили ругающиеся инструкторы, вообще приговорили к ампутации! Хорошо хоть для этого медикам потребовалась подпись, меня более-менее привели в сознание и обезболили – а я уж сумел сообразить, что надо бежать отсюда, и упросил парней отвезти меня в Склиф. А оттуда уже переехал в Институт спортивной травмы. Слава богам, ногу удалось спасти, пусть и ценой безжалостно выпотрошенных заначек и кредитки.

Но как было – больше не будет. Спорт для меня теперь закрыт, любой и насовсем. Ненужной стала не только квартира – любимые лыжи не нужны тоже. Кататься я больше не смогу никогда. И машина не нужна – без правой ноги не поездишь даже на автомате. В больнице сидел в очереди на консультацию у профессора, разговорились. Переломы у людей похожие… Говорят, что уверенно пользоваться ногой «почти как здоровый человек» я смогу года через три. Не мариновать же машину эти три года под окном – лучше продать. Не нужна.

Все не нужно.

И я.

И не разберёшь, что больше болит – нога или сердце.

Опять звонок. Трясущимися руками я схватил телефон в надежде, что босс передумал:

– Алло?

Нет, не передумал – это хрюша, Ангелина (что ты, что ты) Сергеевна:

– Александр, когда вам будет удобно подъехать за трудовой и расчетом?

– Не знаю я. Не знаю! Мне вообще вставать почти нельзя, как вы не понимаете все! – я был настолько взвинчен, что уже почти сорвался на крик.

– Мне ничего понимать не нужно: если человек болеет – он предоставляет больничный лист. У вас есть? – Хеля (как мы её зовем за глаза) откровенно издевалась – как будто не в курсе!

– Вы же знаете, я лечусь в платной, там больничных не дают.

– Александр, я руководствуюсь законодательством Российской Федерации. И вам того же советую, – было прямо физически слышно, как эта силиконовая кукла любуется собой. Зеркало у нее перед носом, что ли? Специально в холл пошла звонить – насладиться? Стерва. Никогда её не любил. Впрочем – у нас её никто не любит. Кроме босса, и то – когда ему жена не даёт, хе-хе.

Телефон полетел на кровать – вот и всё, закончен этот этап моей карьеры. Карьеры, ха! Обнять и плакать. И то ещё надо подумать – как-то босс подозрительно быстро успокоился! Не может он мне нагадить? С другой стороны – ну я ведь давно хотел все поменять, и работу, и специальность, и город. И страну, м? Все равно ни черта у меня тут не выходит, если честно. Очень подходящий момент, кстати. Тогда на мнение босса мне будет плевать с высокой башни.

Впрочем, сейчас это неважно – всё равно я никуда пойти не могу. И доктор не велит, и нога чисто физически не позволит – тут лежа уснуть-то не всегда получается, куда там по вакансиям бегать! Остается только проедать нажитое непосильным трудом. И надеяться, что нога будет заживать хотя бы по «средне-пессимистичному прогнозу»… И ведь даже позвонить некому, поплакать в жилетку. Вот как-то так у меня выходит нехорошо – ни родни, ни друзей. Один я.

Всегда один.

Так, стоп. Что-то я увлекся. Хватит себя жалеть – надо бы и поработать! Доктор сказал – «дозированная физическая нагрузка» и «пробовать вставать самостоятельно», вот и будьте любезны, Александр Иванович. Я поднялся, на этот раз – с преувеличенной осторожностью. Взял костыль, сделал шаг, другой, третий – пока все по плану. Кухня почти рядом – ура, кофе!

Но – я ведь не могу, чтоб всё ровно, да? Босая нога предательски скользнула на непонятно откуда взявшейся луже. Я попытался оттолкнуться – левой ногой от пола, руками – от воздуха, заранее зажмурился, готовясь к всепожирающей боли в сломанной правой, судорожно, со свистом, вдохнул и… ткнулся лбом в обтянутую кожей входную дверь. Не веря в такое своё счастье, с минуту постоял, вжимаясь в проем всем телом, пытаясь найти столь нужную сейчас уверенность, поддержку и опору.

Уф, отпускает. Вроде. Я осторожно развернулся, держась обеими руками за косяк – костыль в процессе куда-то улетел. Окинул взглядом коридор и… медленно сполз по двери на пол. У входа на кухню на полированном гранитном полу блестела приличная лужа. Было хорошо видно, где я в неё вляпался. А дальше – минимум 4 метра сухого чистого пола. Без единого следа.

Я – мастер спорта по прыжкам в длину среди женщин. А среди инвалидов вообще чемпион мира. И вот теперь-то это уже не просто слова.

Приехали.

– *-*-

Я сидел на кухне, грелся, обхватив ладонями порядочную кружку с кофе. Руки все ещё тряслись, так что, пришлось порядком навалиться на стол, чтоб не расплескать, хотя так сидеть мне неудобно. Вот опять в моей жизни мелькнула эта странная штука, для которой у меня есть даже специальное, моё собственное, тайное слово – «мысысыжи». Это аббревиатура, мастер спорта среди женщин, но я много раз слышал её именно в таком варианте. Много… Гораздо чаще, чем сталкивался с источником. С причиной появления термина, так сказать. Сегодняшний прыжок – хороший пример, я опять сделал то, чего сделать не могу. По логике. Хоть как смотри – должен был я навернуться с грохотом и валяться там, в этой луже, корчась от боли в ноге, которой уже много месяцев и качнуть-то больно. Там и нормальный двуногий бы не устоял – утром, сонный, все мысли только о кофе – кто ждет такой сюрприз? Кто может быть готов? А уж тем более – такому калеке, как я сейчас, не с чего было так прыгать, это вообще за гранью моих возможностей.

Мне опять повезло.

Звонок. Слава богу, на этот раз – в дверь, а то я этого телефона уже боюсь. Ну кто опять? А, доктор. Это ничего, хоть я его и ждал после обеда. И никакой еды мне в этот раз не принес, блин.

– Здравствуйте, Яков Ааронович.

– Привет, прыгун! – когда-то в самом начале моего лечения в Институте спортивной травмы я, волнуясь «вдруг не возьмут», постоянно подчеркивал своё «спортивное» прошлое. И всем рассказывал, что я прыгал в длину, козыряя своим неподтвержденным МС. По факту, это оказалось никому не нужным, спортсмен ты или нет – им совершенно все равно, лишь бы деньги платил, но кличка прилипла. Ну да ладно, все лучше, чем другие мои прозвища, мда.

– Как здоровье? – каждый раз одно и то же. Не выросла нога, не выросла!

– Здоровье поправляется. Но очень медленно, – не то, чтоб я предъявлял претензию – надавить на него мне нечем, но показать тень недовольства все же нужно – я и правда считаю, что за такие деньги можно было бы поднимать меня и побыстрее… тем более, что теперь под рукой имеется факт конкретного ущерба: уволили, как-никак.

– Ну а как ты хотел? По протоколу вообще резать надо было, не дожидаясь перитонитов, – шутник, блин.

– Да я все понимаю, но хочется хоть как-то хоть что-то уже мочь – всё-таки, больше полугода! А мне даже в магазин выйти нельзя, не говоря уже про работу, – я начал понемногу развивать тему. Но докторов так просто не возьмешь, они ребята опытные и толстокожие:

– В магазин? У тебя что – в магазин некому сходить? – удивленный такой. Как будто никогда с таким не сталкивался! И сам мне еду не приносил. Но не сегодня.