Только выдав замуж дочку, похоронив маму, сестру и любимого мужа, уйдя на заслуженный отдых, моя любимая женщина смогла вспомнить о своих литературных и лингвистических мечтах. На досуге она начала переводить рассказы о жизни своего томского друга, который эмигрировал в Германию и прислал в Израиль свои воспоминания. Процесс перевода и художественного оформления многостраничной эпопеи захватил «юного» переводчика. Кроме того, чужие воспоминания напомнили об очень непростой жизни ее собственной семьи. А что если попытаться напрячь память и описать их сагу? Ведь должны внуки, а их к тому времени было трое, знать о своих предках. Задача осложнялась незнанием внуками русского языка, они говорили только на иврите. Сначала надо было написать по-русски, а потом перевести текст на иврит. Все это поначалу казалось неподъемным, к этому следовало себя подготовить.

Отвечала я ей тоже с удовольствием, и в ответ слышала, что мои письма о нашей меняющейся жизни и моих приключениях в поездках и командировках она тоже вслух читала своим родным.

Моя любовь к Эллочке распространялась на все ее семейство – умницу – красавицу сестру Миру, очаровательную дочку Линочку – маму троих веселых ребятишек и ее мужа – серьезного инженера Селиг, что означало «счастье» на иврите. Я его назвала «турецкоподданный», спрашивается, почему? Да он был родом из Турции, там и сейчас жили его родители. С ним мы общались исключительно по-английски – русского он не знал, а я иврит не понимала.

Жили члены этой большой мишпохи (семьи) в разных городах и все дружно приглашали меня приезжать к ним еще и еще и привозить своих родных.

И вот прошло три года. Мы с Катюшей получили приглашение, я начала уговаривать дочку полететь в Израиль. Страна настолько меня в первый раз поразила разнообразием природы, людей и религий, достижениями во всех сферах деятельности, особенно в сельском хозяйстве, что хотелось показать это все это Катьке.

У нас в России, правда, с тех пор произошли некоторые улучшения в экономической сфере. Заработал рынок, о котором так мечтал и старался его внедрить Гайдар со товарищи. Магазины начали заполняться продуктами и товарами, но все равно с Израилем было не сравнить. Перестроечная общественная жизнь уже не бурлила, как мы иронизировали, перестройка перешла к мрачному времени перестрелки. Тем более, что началась и продолжалась не очень понятная, но кровопролитная чеченская война. Апогеем времени «перестрелки» смело можно было назвать день убийства любимого телеведущего Владислава Листьева первого марта 1995 года.

Многие интеллигенты заговорили, да и не только заговорили, а начали оформлять документы на выезд из страны, в России становилось страшно. Представителям еврейской национальности Германия открыла возможность въезда, многие наши знакомые устремились туда. В нашей семье после ужина шли бурные дебаты о происходящих событиях, мы с Катюхой возмущались происходящим, наши мужья относились к происходящему более терпимо.

Мое настроение подогревалось полной «жопой» в Гидроэнергетике, где я всю сознательную жизнь трудилась. Активные десятилетия строительства великих ГЭС (Братской, Красноярской, Саяно-Шушенской и десятков других) закончились, гидростанций больше не строили, на поддержание их в безопасном состоянии не хватало ни сил, ни средств. За исследования технического состояния плотин нам платили не деньгами, а натурой.

Например, из Карелии, куда сотрудники института продолжали ездить в командировки, в качестве оплаты слали бумажные мешки и банки с рыбными консервами. Рязанская тепловая станция расплатилась автомобилем, на нем с удовольствием ездил директор института. В основном я выезжала на объекты в составе министерских комиссий, которые пытались следить за состоянием всего, что было построено ранее. А уж если в одной из главных сфер экономики такой упадок, что же ждать в других!

И вот в это «черное» время мы с Катей собрались в путь. Я взяла очередной отпуск (начальство порадовалось, что можно не платить), Катя смогла оставить семью и работу в их собственной туристской фирме только на две недели.

Элла выполнила свое обещание, предложила плотное расписание знакомства Катюхи со страной, дополнив поездки к моим школьным подругам. Сразу после праздничного первого завтрака она сообщила:

– Вот свежая русскоязычная газета, видите, в ней несколько страниц с объявлениями об экскурсиях по стране. Выбирайте, какие хотите. Мы с Мирой вам дарим экскурсию «Иерусалим иудейский». Оленька, вы сможете там заночевать у Леры? Ты ей звонила?

– Да, звонила. Везу ей письмо от любимого брата и очередные подарки ей и Регинке.

– Я по твоим рассказам хорошо представляю эту невоспитанную девицу. Она за эти годы, наверно, мало изменилась. Но два дня, думаю, вы ее выдержите.

– Постараемся. Катюшка, ты получишь удовольствие от общения с этим ребенком.

– В первые два дня мы покажем Катюшке Холон, а потом, мама, ты будешь знакомить ее со страной, согласны?

Дальнейшее происходило по израильской системе «бекицер».

После прогулок по Холону Катя задавала вопросы Элле.

– Как работают солнечные батареи – пластины, которые укреплены на всех крышах домов – малоэтажных и высоких?

– Почему надо мыть с мылом овощи и фрукты?

– Как вывешивают белье, которое подобно флагам плещется на ветру из окон?

– Элла, что такое кошерная пища? Я даже магазины видела, где написано, что там только кошерная…

– Вот, Катюша, прочитай: «Всевышний дал нам законы о пище – кашрут. Современная медицина открывает связь между пищей, которую ест человек, и его психологией и характером. Мудрецам было известно это несколько тысяч лет назад. Основной закон кашрута – разделение или запрет смешивать, готовить и есть вместе мясное и молочное. Надо помнить, что после приема мяса должно пройти время, прежде чем употреблять молочные продукты». А если по-простому, то мясо надо употреблять только животных с нераздвоенными копытами (свинину – ни-ни!); птицу, чтобы с нее стекла кровь; рыбу, если у нее есть чешуя и плавники; плоды – после трех лет плодоношения.

После ужина и бесед с Эллой перед сном мы обе читали книги об истории Израиля, все было очень интересно. А в последующие дни мы вставали с восходом солнца, сытно завтракали приготовленным заботливой хозяйкой с вечера и куда-то уезжали.

Экскурсия в Иерусалим иудейский была одной из первых. Накануне созвонились с Лерой, сложили на два дня в сумочки нехитрый скарб и подарки для нее и Регинки, прослушали напутствия сестер о том, как вести себя с арабами, и вперед!

В пути Катя внимательно изучала пейзаж за окном. Я не приставала с беседами, вспоминая, как первый раз тоже следила сначала за скучной желтой равниной, чуть поднимающейся вверх, а позже за хвойными лесами, которые встали по обе стороны шоссе по холмам и не прекращались до самого белокаменного сказочного города.

– Катюшка, правда, белые здания на фоне голубого неба и солнца выглядят очень празднично?

– Да. Я обратила внимание, что в квартире у Эллы стены во всех комнатах белые, да и плитка на полу светлая. В таких помещениях у людей настроение должно быть радостным…

– Я была в первый свой приезд во многих квартирах. Представь, у всех стены белые, но их обязательно украшают цветные картины, фотографии, тарелочки и еще, бог знает что. Ты еще сама увидишь.

– Уважаемые туристы, мы подъехали к месту, откуда начнется наша экскурсия. Просьба выходить из автобуса и не забывать вещи.

Со смотровой площадки Старого города открывался дивный вид на белоснежные жилые кварталы на соседних холмах. Впереди высилась зубчатая стена, а на краю площадки стоял высокий человек в сандалиях, длинной голубой одежде и светлом головном уборе. Лицом он был тоже светел, и мне показалось, что борода у него была тоже блондинистая. В руках эта светлая личность держала музыкальный инструмент, похожий на маленькую арфу, и что-то негромко напевала.