Но всё-таки мне кажется, дело тут не только в характере: зачастую люди идут на какие-то испытания, например, ради денег или славы.
Я как-то смотрел по телевизору передачу, не помню название… Вы бы видели, что там только не вытворяют. Лазают по каким-то канатам, бьются о перекладины, падают с высоты в воду, и всё это ради чего? Ради главного приза, то есть из-за денег.
Правда, в таких шоу участнику, получившему главный приз, достаётся ещё и слава. Представляете, человек на протяжении долгого времени не вылезает из телевизора, естественно, его будет знать вся страна. Не зря же вы говорите: деньги и слава всегда идут рядом.
Я заметил, что у вас, у людей, всё сводится к деньгам: какой разговор ни заведи, он непременно перейдёт к теме денег или их недостатка. Вам вечно их не хватает. Сколько ни дай, всё равно будет мало. Вот и мои хозяева тоже часто о них говорят. Слышал как-то разговор Александра Петровича и Татьяны Михайловны:
– Саш, Диме кроссовки нужны, они у него прямо горят, не успеешь купить, уже порвались.
– А как ты хотела? – ответил Александр Петрович. – Это мы с тобой на машине ездим, а дети пешком ходят. Ты посмотри на наши дороги, зимой снег и слякоть, осенью дождь и грязь непролазная. А что творится возле нашей школы, там на бульдозере не проедешь, а как детям в кроссовках пройти? Хотя бы тротуар сделали, а то дети ходят по проезжей части, куда только администрация смотрит? Сколько жалоб писали, всё бесполезно. Ждут, пока президент приедет и наведёт порядок.
– Коммуналка опять подорожала, какие-то налоги пришли, не пойму, с чего они их рисуют? – вздохнула Татьяна Михайловна. – Где на это всё денег взять?
– Ты заметила, зарплата вроде стала больше, а денег всё равно не хватает? И чем больше появляется денег, тем больше возникает проблем, – заключил хозяин.
Татьяна Михайловна, почувствовав, что с Катей творится неладное, пошла за ней. Я тоже не остался в стороне. К то-то же должен знать, что в доме происходит. Вместе с хозяйкой я прошмыгнул в комнату, забрался под письменный стол и притаился, чтобы случайно не обнаружили, а то ещё выгонят. От них всё что угодно можно ожидать.
– Катюша, что случилось? – озабоченно спросила мама.
– Мам, всё хорошо, ничего не случилось, – раздражённо отмахнулась Катя.
Ага, по тебе видно, что всё просто замечательно. Сидишь, голову опустила, глаза от слёз ещё не просохли.
– Катя, не надо меня обманывать, – сказала хозяйка. – Ты моя дочь, и я прекрасно понимаю, когда всё хорошо, а когда случилось что-то плохое. Меня не обманешь, – твёрдо заявила Татьяна Михайловна и, присев на кровать, предложила: – Давай поговорим!
Катя сидела молча за рабочим столом и, опустив взгляд, смотрела на свои руки.
– Доченька, ты же знаешь, что мне можешь сказать всё. Я пойму тебя и всегда поддержу. Не бойся, поделись, и мы обязательно что-нибудь придумаем.
Татьяна Михайловна подвинулась ближе к Кате, так что они оказались друг напротив друга, и взяла её руки в свои.
– Мы же с тобой подруги, а подруги всегда всем делятся, тем более ты знаешь, я никогда никому ничего не скажу.
Хозяйка поглаживала Катю по руке.
– Задолбали они меня все, – в гневе вскрикнула девочка, и из глаз брызнули слёзы. – Сколько можно меня обзывать? Ну да, я толстая, так что мне теперь, умереть, что ли?
Вот оно в чём дело! Нашла из-за чего плакать. Да и не толстая ты вовсе, так, слегка упитанная.
– Катенька, милая моя, во-первых, успокойся, а во-вторых, чтобы я больше не слышала никаких разговоров о смерти, – произнесла Татьяна Михайловна. – Мы решим с тобой эту проблему, вот увидишь. Сейчас тебе четырнадцать лет, у многих девочек в этом возрасте появляется лишний вес. Я тоже была упитанной, сейчас смотрю на свои школьные фотографии и смеюсь: неужели это я! Ты не видела мои детские фотографии?
Татьяна Михайловна взяла дочь за подбородок и посмотрела в глаза.
– Нет, – помотала головой Катя, глядя на маму.
– Я тебе как-нибудь покажу, у нас в кабинете лежит мой школьный фотоальбом. Это у вас сейчас всё в телефоне, а у нас раньше фотографии были только на бумаге, – улыбнулась хозяйка.
– Они меня как только не дразнят: и жирдяй, и поросёнок, и хряк, и толстуха. Я ненавижу эту физкультуру, только выйду в спортзал, и начинаются идиотские смешки, хихиканья, издевательства, подколы. Я больше не буду ходить на физру, пусть мне ставят двойку, наплевать! – отрезала Катя.
Ах, Катя, говорила же тебе Татьяна Михайловна: не ешь конфеты, ешь поменьше сладкого. А ты не слушалась, даже ночью вставала и втихаря на кухне жевала. Это же надо, встать ночью, чтобы сделать бутерброд с маслом, добавить сверху варенья и съесть его. Даже я ночью не ем, вернее, стараюсь не есть, разве только иногда, и то за компанию с твоим папой.
– Девочка моя, запомни одно: оскорбляют недалёкие люди, и зачастую у них полно своих комплексов, они сами в себе не уверены. Умный человек никогда не опустится до оскорблений. Ему просто не до этого. – Татьяна Михайловна погладила Катю по голове.
– Получается, у нас в классе нет умных людей, потому что обзывают меня все, – грустно заметила Катя, – кроме Верки.
– Ну и бог с ними! Со временем ребята изменят отношение к тебе, вот увидишь, – сказала мать, – а сейчас надо постараться просто не обращать внимания на их выпады. Все эти клички и прозвища прилипают только к тем, кто на них реагирует. А перестанешь огорчаться – вот увидишь, им станет скучно, и всё само собой прекратится.
– Легко тебе говорить, мама. Ты стройная, красивая. Ещё говорят, что я на тебя похожа. Чем? Нисколько не похожа, посмотри на себя и на меня? Я какой-то гоблин, – грустно вздохнула Катя. – И как я могу не расстраиваться, когда весь класс хихикает надо мной.
– Никакой ты не гоблин, прекрати говорить ерунду. А на меня ты похожа, ещё как похожа! И, между прочим, такая же упрямая, как и я, – улыбнулась Татьяна Михайловна. – Катюш, мы решим твою проблему буквально за несколько месяцев, но при одном условии, – добавила она.
– При каком? – вскинула брови Катя.
– Условие очень простое: будешь выполнять всё, что я велю. Согласна? – спросила Татьяна Михайловна.
– А что я должна делать? – поинтересовалась Катя и посмотрела маме в глаза.
– Всё, что я скажу, – ответила Татьяна Михайловна и погладила Катю по щеке. – Я не потребую от тебя ничего сверхъестественного, всё будет в меру твоих сил, но при условии непременного выполнения всего, что я велю. Если согласна, начнём работать прямо сейчас.
– Хорошо, мама. Согласна! – твёрдо ответила девочка.
– Мы изменим твой образ жизни, питание, вкусовые привычки, и через три-четыре месяца ты будешь любоваться на себя и гордиться. Но если ты согласна, то я не приемлю никаких споров, нытья и хныканья. Ты уже взрослая девочка, и пора привыкать трудиться над собой. А работа над собой – это самый тяжёлый труд. На свой выпускной вечер ты будешь самой красивой девочкой в школе, обещаю. Правда, тебе до него ещё далеко.
Татьяна Михайловна улыбнулась и встала с кровати.
– А сейчас переодевайся, мой руки и приходи обедать.
– Мам, ты как думаешь, я справлюсь? – спросила Катя и грустно вздохнула.
– Если сомневаешься, то считай, что уже проиграла. Отбрось все сомнения, и у тебя всё получится! Знаешь, как говорил Эрнест Хемингуэй[6]: «Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить».
Ох, и умеешь ведь ты, Татьяна Михайловна, убедить! И какого-то мужика сюда приплела. Вон и Катю уже на свою сторону перетянула. Чувствую, скоро и до меня доберёшься. Всё, Катерина, конец пирожкам, булочкам и вечерним конфетам. Готовься к утренним пробежкам, тренировкам и здоровому образу жизни. Это ж надо, угораздило меня попасть к такой хозяйке. Живут ведь некоторые коты, посмотришь, такие толстые, холёные. Только мяукнул – уже еда в миске. А тут, чтобы покормили, приходится чуть ли не польку-бабочку танцевать.
