Хозяева выпустят меня погулять, а позвать домой иногда забывают. Вот и приходится прыгать на подоконник и махать им лапой, чтобы впустили. Татьяна Михайловна потом ещё бранится и грозно спрашивает:

– Сократ, зачем ты лапы ставишь на стекло? Разве не видишь, что на нём следы остаются?

Конечно не вижу, сдались мне эти следы, Татьяна Михайловна. А если не хотите, чтобы я что-то вам пачкал, впускайте вовремя, а то бросят бедного кота на морозе и сидят свои сериалы смотрят. Вот и приходится ломиться в окно!

Пуха – та хитрая, шельма. Если её вовремя не впустить домой, особенно зимой, такой вой на улице поднимает, что волей-неволей пойдёшь и откроешь ей дверь. Я же не могу выть, вроде мяукаю, настойчиво прошусь домой, но меня, к сожалению, никто не слышит. Пуха однажды так выла, что сосед позвонил хозяину и говорит:

– Александр, вы что там с собакой делаете?

– Да ничего мы с ней не делаем, выпустили погулять и ещё не вернули домой, – ответил хозяин. – Вот она истерику и закатила.

Скажу вам честно, я таких наглых собак ещё не встречал. Голос на неё повышать нельзя – сразу делает вид, будто обиделась, и уходит или отворачивается: мол, я с вами не разговариваю! Наверное, если бы могла, надула бы губки. Подумаешь, цаца какая! Димка всё твердит: «Пуха у нас ещё та актриса, достойна высшей кинонаграды! Видели бы, что она вытворяет во дворе!»

Татьяна Михайловна как-то говорила, что надо сирень постричь, а то, мол, сильно разрослась, кусты смородины и крыжовника перед зимой обрезать. Но с появлением Пухи необходимость в этом как-то сама по себе вдруг отпала, потому что собака эту обязанность взяла на себя. Она просто всё обгрызла, перетаскала все дрова из гаража. Для чего Пуха это делала, никто не знает. Только домочадцам приходилось регулярно выходить и собирать поленья по двору. В семье её стали называть дровосеком. А я удивляюсь: как она их вообще поднимает? У неё довольно узкая пасть, а поленья все толстые и тяжёлые. Кости, видите ли, она грызть не может, а поленья таскает без проблем. К акая-то совершенно бесшабашная собака, нашкодит, напакостит, а потом такими невинными глазами смотрит, ну прямо ангел во плоти. Скажу вам, хитрющая и очень упрямая, сразу видно – дворняга.

С Татьяной Михайловной мы беседуем на разные темы. Сейчас она временно не работает, в смысле, никуда не ездит, но постоянно что-то печатает на своём компьютере.

А раньше трудилась в благотворительном фонде одного очень богатого и известного человека. Отработала там год по контракту и сбежала оттуда. Потом делилась со мной:

– Устала я, Сократ, понимаешь. Не физически, а морально устала. В таком коллективе работать невозможно. Вроде одни женщины работают, казалось бы, должны поддерживать друг друга, помогать – так нет же, как змеи друг на друга шипят. Ни у кого ничего нельзя спросить, никто никогда ничем не поможет. Меня туда пригласили работать, я не сама напросилась. Пришла, а на меня как на врага народа смотрят.

Да, женщины – народ непредсказуемый, со своими тараканами в голове, причём иногда эти тараканы бывают неестественных размеров, по своему опыту знаю.

– Представляешь, приняли на работу девчонку молоденькую юристом, так довели её до слёз, – продолжила Татьяна Михайловна. – Приезжаю я из командировки с Дальнего Востока, меня две недели не было, а она мне жалуется, говорит: «Когда захожу на кухню обедать, все демонстративно встают и уходят, мимо проходят и не здороваются!» Ну вот скажи мне, Сократ, как можно так себя вести? – возмущалась хозяйка. – Кто воспитывал этих женщин? Как бы ты ни относился к человеку, но элементарные правила приличия необходимо соблюдать.

Да, понимаю, со мной вот тоже мадам не здоровается. Её воспитателя я видел, верещала как безумная, опасалась, что Бэлла шерсть испачкает, а меня дворнягой обозвала. И ваших коллег воспитывали такие же, как эта, воспитатели. Яблоко от яблоньки недалеко падает.

– Девочка эта несколько раз порывалась уйти, да всё никак не решалась, работа нужна была очень. Ипотеку они с мужем оформили на квартиру в строящемся доме. Деньги уже платят, а дом ещё не сдали, не могут в свою квартиру въехать. Там ещё голые стены, ремонт надо делать. В общем, жить было негде, приходилось снимать. Вот из-за денег и терпела это отношение, – вздохнула Татьяна Михайловна.

Я же говорю, что у людей всё сводится к деньгам. Я, конечно, понимаю, что без них никуда, даже корм мне не купишь, но терпеть такие унижения? Это же немыслимо!

– Сократ, а ведь беда в том, что всё это шло от руководительницы. У неё в коллективе были любимчики, которым позволялось всё. И ситуацию с девушкой-юристом по сути спровоцировала она сама, директор фонда, потому что её «приближённые» позволяли себе хамское отношение не только к ней, но и к бухгалтеру и другим сотрудникам.

Я слышал, как Александр Петрович говорил супруге: «Всякий дом хозяином хорош». Видимо, эта хозяйка оказалась не совсем хороша.

– Она молодая ещё и директором стала случайно, предыдущий начальник внезапно уволился, а она у него была секретарём. У неё сохранилась доверенность подписывать документы, вот и осталась исполняющей обязанности директора, ну а потом и директором стала.

По сути, ни опыта, ни образования у неё для этой должности не было, да и людьми управлять, оказалось, не умеет. Вот поэтому и получился такой разлад в этом фонде. Да и благотворительностью они сомнительной занимаются.

– Этот олигарх, возможно, и не подозревает, как расходуются его средства, – грустно улыбнулась Татьяна Михайловна. – А скольким людям, которым действительно нужна помощь, они отказывают!

Я слышал, как по телевизору говорили: что раньше благотворительность была добродетелью, а теперь стала отраслью экономики. Нет теперь в ней души, в благотворительности!

– Но знаешь, Сократ, я нисколько не жалею, что ушла, теперь могу больше времени заниматься детьми. Последнее время они меня очень тревожат. Вижу, с Димкой что-то происходит, пытаюсь завести с ним разговор, а он упирается, наверное, стесняется со мной поделиться.

Да ясно, что с Димкой происходит! Влюбился парень, места себе не находит. Все мысли у него о ней!

– Может, влюбился? – словно услышав мои мысли, спросила Татьяна Михайловна. – Не знаешь случайно?

Конечно, я всё знаю, что происходит в этом доме.

– Раз молчишь, значит, точно влюбился! Да и возраст сейчас у него такой влюбчивый, кто в семнадцать лет не влюблялся? – Татьяна Михайловна покачала головой.

Она знает: если молчу, значит, согласен. А если нет, то мяукнул бы.

– Ты, Сократ, у нас умный кот. Думаешь, я зря с тобой всегда разговариваю, делюсь своими мыслями – просто знаю, что поймёшь. Ведь так? – спросила Татьяна Михайловна и посмотрела на меня.

Пойму, конечно, я вас всех понимаю. В сё-таки странная женщина моя хозяйка, разговаривает со мной как с человеком.

– Вот видишь, я и не сомневалась, что понимаешь, – улыбнулась Татьяна Михайловна, присела рядом и погладила меня по голове. Я замурлыкал и потёрся о её руку.

В этот момент вошёл Димка. Он бросил рюкзак на мой диван, скинул обувь и воскликнул:

– Мам, как вкусно пахнет! Я голодный как лев!

– Смотрю, сынок, у тебя неплохое настроение. Как день прошёл?

– Всё хорошо, – усмехнулся Дима.

– Иди мой руки, садись, покормлю тебя, заодно и поговорим.

– О чём?

– О жизни, сын, – улыбнулась Татьяна Михайловна. – Ты чего так напрягся сразу? Всё хорошо, просто мы давно не говорили с тобой наедине.

Вымыв руки, Дима вернулся на кухню, сел за стол. Татьяна Михайловна поставила перед ним тарелку с супом – по запаху я понял, что это гороховый супчик с копчёностями. Мне не надо смотреть в тарелку, я по запаху всё определяю.

– Ну, сынок, давай рассказывай, кто она, как зовут? – улыбнулась мама.

Димка замер с ложкой в руках.

– А ты откуда знаешь? – спросил он.

– Вижу, ты последнее время слишком серьёзный, задумчивый ходишь, а тут с Сократом пообщались, он и подтвердил мои предположения.