– Я буду сражаться оружием, а не словом. Сражаться на смерть, если потребуется.

Эщин взяла в трясущиеся руки протянутую ей винтовку. С этого дня Сынгу стал наставником девушки. Их упорные тренировки глубоко в горах позднее дали свои плоды – Логан был убит.

Возвращаясь домой с очередной тренировки в горах, Эщин застала перепалку между ее слугой и человеком из американского посольства – Гвансу, говорившим, однако, очень вежливым тоном:

– На нашей территории застрелили американца, поэтому правительство Чосона сейчас в затруднительном положении. Мне очень жаль, но госпожу видели в ту ночь на площади, поэтому не могла бы она посетить посольство для…

– Что? Кто клевещет на госпожу? Кто сказал, что видел ее там? Я ему покажу, как наговаривать на благородных людей! Ты хоть знаешь, чья она внучка? – грубо перебил Гвансу слуга.

Каждый в Хансоне знал семью Ко Сахона. Эта семья, в частности госпожа Эщин, помогала бедным людям в сложные времена. Гвансу тоже в свое время получил от них поддержку и никогда об этом не забывал. Однако госпожу видели неподалеку от места преступления в ту ночь, поэтому она оказалась в списке подозреваемых.

Никто, в том числе и Гвансу, не верил, что Эщин может быть виновна. Но раз американскими властями велено, надо явиться. Эщин могла видеть что-то в тот вечер, и ее показания помогли бы следствию. Так что в посольство вызывали всех, кто присутствовал на площади в тот вечер. Такие жесткие меры были предприняты по распоряжению Америки, возмущенной убийством своего гражданина. На чиновников Чосона оказывалось давление, поэтому убийцу надо было обязательно найти, и как можно скорее.

– Сегодня и завтра я не могу. Пожалуй, только послезавтра получится. – Из-за спины слуги вдруг раздался голос Эщин, так что слуга даже вздрогнул от неожиданности.

От вида госпожи Эщин лицо Гвансу просветлело. Ее элегантная походная одежда, благородная осанка радовали глаз.

– Я передам ваши слова, моя госпожа. Прошу простить за причиненное беспокойство, – сказал он, почтительно склонив голову.

– Все хорошо, – приветливо улыбнулась Эщин, стараясь удержать на своем лице как можно более любезное выражение, ни в коем случае не дать волю эмоциям, недаром ведь она «госпожа». Но стоило Гвансу покинуть двор, как Эщин от досады топнула ногой и прошептала себе под нос:

– Кто сказал, что видел меня там?

Без сомнения, это был тот сумасшедший мужчина, который утверждал, что он что-то знает о ней. Бесстрастное лицо Эщин помрачнело.

– Вот ведь негодяй!

В голове Эщин опять завертелись вопросы, на которые она не могла найти ответы. Кто же он и чего он хочет?

Во двор американского посольства внесли расшитый цветами паланкин. В нем сидела Эщин. Слуга, шедший во главе процессии, открыл створки паланкина, и из него с изяществом вышла Эщин. Она осмотрелась. Длинное здание американского представительства, покрытое резной черепицей, убранством не уступало домам знатных людей Хансона. Строгий вид строения оживляли высаженные вдоль фасада молодые деревца. Эщин восхитила царившая здесь торжественная атмосфера, но лицо ее осталось бесстрастным, она лишь приподняла подбородок и направилась ко входу в здание.

Гвансу увидел прибывших из сада и тут же бросился их встречать.

– Добрый день, моя госпожа! Проходите, пожалуйста, – с заискивающей улыбкой пролепетал он и приветственным жестом указал на открытую дверь в здание, приглашая войти, но гостья, остановившаяся в нескольких шагах от него, не сдвинулась с места. Ее взгляд был прикован к одному из окон посольства. В нем виднелась фигура Юджина, одетого в военную форму. Неприятно удивленная этой встречей, Эщин резким тоном спросила:

– Его тоже вызвали как свидетеля?

Гвансу недоуменно посмотрел на госпожу и, расплывшись в улыбке, покачал головой:

– Этот джентльмен сам сюда приходит каждый день, поэтому нет нужды его вызывать.

– Что значит «приходит каждый день»?

– На работу. Это посол США. Он расследует убийство.

Слова Гвансу обрушились на Эщин как гром среди ясного неба. Личность таинственного незнакомца была установлена, но ситуация от этого не стала яснее, скорее, наоборот. Если он посол США, то он, разумеется, на стороне американцев. Но тогда почему он убил одного из своих? И как он может вести расследование этого убийства?

Юджин смотрел в окно на девушку отрешенным взглядом, будто и не знал ее вовсе. На лице его не промелькнуло и тени смятения. Эщин пристально смотрела прямо ему в глаза, не избегая взгляда.

И все-таки, подумала она, Юджин мало походил на американца. Эщин проследовала за Гвансу, невольно ускоряя шаг, но так, чтобы никто не заметил. Ее подгоняло желание узнать получше этого таинственного мужчину, любителя говорить загадками.

Кабинет посла восхищал своим роскошным убранством. Юджин все так же неподвижно стоял у окна с бордовыми портьерами. Позади длинного стола висел большой американский флаг. Эщин, даже не посмотрев в сторону Юджина, гордо прошла и чинно села за стол – на место Юджина. Гвансу, пораженный поведением госпожи, не мог ничего ей сказать, ведь она была важной особой, поэтому он лишь молча смотрел на Юджина.

– Спросите его, зачем я здесь. – Эщин обратилась к Гвансу.

Союзник он или… Тон Эщин, в котором проскальзывали стальные нотки, оставался безучастным, но беспокойный взгляд выдавал ее смятение.

– Пару дней назад, во время церемонии зажжения фонарей, видели ли вы что-нибудь подозрительное на улицах Чонно? – Юджин, перебив Гвансу, напрямую обратился к Эщин и ее слугам.

– Я не то что несколько дней назад – что вчера было, не помню. А ты что-нибудь помнишь? – Слуга госпожи ворчливым тоном спросил у служанки, стоящей рядом. Она припомнила только поручение, которое ей в тот вечер дала госпожа. Ничего подозрительного не заметила. Бегло взглянув на слуг, Юджин пристально посмотрел на девушку.

– Мой вопрос адресован всем троим.

Встретившись с ним взглядом, Эщин прикусила губу. Этот мужчина в форме был груб и невоспитан. Никто в Чосоне не посмел бы разговаривать с ней таким тоном.

– В последнее время в Чосоне стали чаще встречаться подозрительные субъекты. И один из них сейчас стоит передо мной, – заявила Эщин, смотря прямо в глаза Юджину. – Спросите его, что же такого подозрительного я должна была видеть?

– Госпожа Эщин спрашивает… – начал Гвансу, но нерешительно замолк на полуслове.

Юджина забавляло надменное поведение девушки. Не верилось, что благородная особа из Чосона может вести себя так дерзко. Та, что днем расхаживает с высоко поднятой головой, облаченная в дорогие одежды, под покровом ночи бегает по крышам наперевес с винтовкой. Юджин улыбнулся своим мыслям. Пока он размышлял о своем, слуги всполошились и начали защищать госпожу.

– Послушайте, наша госпожа не могла увидеть ничего странного. Она не привыкла крутить головой, когда идет по улице, это неприлично. Она всегда смотрит прямо перед собой, и ее глаза при этом сияют, как хрусталь. Наша госпожа невинна, как дитя. Она – сущий ребенок.

Слуги Эщин восхищались ею, как солнцем, и относились к ней как к ребенку, которого надо оберегать от суровой действительности. Пронзительный голос служанки раздражал Юджина.

– И все-таки я хотел бы получить ответ на свой вопрос, – сухо сказал он.

– Извините, что ничем не могу помочь, – съязвила Эщин.

Юджин подумал, что Эщин лишь притворяется безучастной и невозмутимой. При любящих слугах иначе вести себя и нельзя. Было ясно, что беседа не могла идти в продуктивном ключе, пока в кабинете присутствовали слуги. Поэтому Юджин на английском попросил Гвансу вывести слуг в коридор. Лица слуг вытянулись от удивления, а Эщин нахмурилась, услышав фразу на иностранном языке. Гвансу поторопился перевести.

– Вы не могли бы подождать госпожу за дверью? – обратился он к слугам.