Рассвет над Невой… Лёгкий туман, как фатой, прилетевшей из дворца на набережной Красного флота, накрыл дома, аллеи и стройные мачты «Крузенштерна» на месте его постоянной стоянки. Через вату тумана слышится тихий перезвон утреннего трамвая, и кажется, что более ничто не нарушит эту утреннюю тишину спящего ещё Васильевского острова. Но уже прозвучала команда «подъём», отброшены одеяла на спинки коек, и стриженные почти под «ноль» вчерашние мальчишки, а ныне носящие гордое звание «курсант», гулко отбивают «прогарами» поротно дробь, выбегая строиться на зарядку на 12-й линии. Кстати сказать, целые поколения близлежащих кварталов сэкономили на будильниках, т. к. вибрация и барабанная дробь рабочих ботинок будущих офицеров заставляли просыпаться сразу, а руки машинально старались изобразить комплекс спортивных упражнений на коммунальной кухне. Но в целом гражданский люд вполне лояльно относился к курсантам ВВМУ им. М. В. Фрунзе, находящимся в процессе как утренней зарядки, так и вечерней (обязательной!) прогулки, и утренний шок от оригинальной спортивной формы одежды того времени (трусы, ботинки, «голый торс») мог испытать только залётный товарищ или молодые парочки, загулявшие в дебрях Васькиного острова.

Совершив утренний моцион под неусыпным оком старшин старших курсов, роты извилистой лентой втягивались в чрево «Системы» с целью первыми атаковать и захватить место у умывальника. Надо отметить, что утренние туманы и лёгкий ветерок с залива никак не повлиял на решение командования в те годы что-то изменить как в утренней физкультуре, так и в выборе спортивной одежды. Воспитание курсантов-первокурсников в те далёкие времена было доверено не только командиру роты, курсовым офицерам, но и старшинам – курсантам 3–5 курсов. Кроме того, были назначены из среды самих «виноватых» старшины классов, отвечающие и за успеваемость, и за дисциплину. В большинстве своём это были отслужившие или более идейно-организованные курсанты. А Устав Внутренней службы и Строевой устав в ВВМУ чтили просто свято!

Вот и отлавливали без пяти минут офицеры по разным там «шхерам» и дальним гальюнам отлынивающих от утренней зарядки начинающих курильщиков и прочих «шлангующих» элементов. Ну и понятно, что такие «залёты» давали прямой шанс остаться в выходные дни «без берега» или попасть в дневальные, что само по себе было напряжно, если не сказать хуже… Наспех почистив молодые, не знавшие кариеса всеядные челюсти, заправив койки и уже одетые в «форму второго срока» (форма для занятий в училище) курсанты с нетерпением на лицах начинали движение в столовую, на камбуз. Училищное меню тех лет не блистало обилием и изысками «Метрополя» или «Европейской», но по калорийности не уступало пайку американского спецназа! Уютные столики на четверых, белоснежные скатерти, вестовой из своего же камбузного наряда с набитыми для друзей карманами сахаром, всегда гарантированная добавка каши с рыбой крепили в молодом растущем организме не только веру и гордость за военно-морской флот, но и уверенность в завтрашнем дне, и что нас не победить никому и никогда!

Процесс обучения, наступавший сразу после приёма пищи, всегда удивлял и озадачивал одновременно, ибо каждый новый учебный день приносил в молодые головы множество полезной и бесполезной информации. К слову сказать, что такие предметы первокурсника-фрунзенца как бальные танцы и лекции по этике и эстетике очень помогли в становлении имиджа будущего морского офицера и выгодно отличали его впоследствии от лохматых студентов гражданских вузов и другой братии. Впрочем, изучение даже таких наук как «История КПСС» и «Марксистско-ленинская философия» заложило в молодые души если не безграничную веру и любовь в принципы демократического централизма и всеобщего равенства, то научило умению отстаивать свою точку зрения и свои идеалы. А если человек идеалист, да ещё и офицер, то такого не победить никогда. Идеалисты всегда выгодно отличались от фанатиков, слепую ярость которых всегда можно просчитать. Поэтому учили эти предметы и верили в их логику и значимость и жили с этим багажом знаний на кораблях, на далёких береговых базах, маяках и в тесных отсеках атомных подводных лодок.

На первом курсе курсантам, бодро разбегавшимся по классам и аудиториям, вначале важно было не столько понять смысл предмета, как вовремя успеть на этот предмет до звонка. Поэтому некоторые курсанты даже рисовали себе схему запутанных анфилад залов и коридоров училища, дабы не опоздать на лекцию и не получить взыскание. Все запомнилось не сразу, наверное, только к концу первого семестра. Перемещаться в перерывах между занятиями внутри «Системы» «мешали» как курсанты старших курсов на трапах и в узкостях, так и приборки, офицеры, которых необходимо было приветствовать по Уставу и т. д. Всё это задерживало, а бывало что и приносило взыскания и наряды вне очереди за несоблюдение субординации и прочих правил воинской службы. Естественно, когда бежишь вверх по узкому трапу, а навстречу тебе спускается усатый дядька с пятью лычками на рукаве и с широким главстаршинским галуном на погонах, то невольно вжимаешься всем своим не накачанным ещё телом в холодный камень переборок только с одной мыслью, не быть раздавленным авторитетом без пяти минут офицера. Впрочем, тактичность и интеллигентность курсантов старших курсов в отношении начинающих мореплавателей имела место быть почти всегда. Видимо, это уважение к младшим товарищам тоже было в традициях славного Морского корпуса. Напрашивался единственно правильный курс в аудиторию через проходные внутренние дворы училища, из которых можно было попасть куда угодно и даже на улицу (если знать проходы!).

Перечень предметов и дисциплин, имена и фамилии преподавателей – всё это далёкое прошлое, но та страсть и энтузиазм, с которым эти люди подходили к курсантам в рамках своего предмета, помнится до сих пор. Помимо фундаментальных и нужных будущему морскому офицеру-коммунисту наук были не менее актуальные и значимые СВЗ (советское военное законодательство), ТУЖК (теория устройства живучести кораблей), ТМП (тактика морской пехоты), кораблевождение, навигация, борьба за живучесть, ИВМИ (история военно-морского искусства) и многие другие. А лекции по этим предметам читали в то время замечательные люди, интересные своей историей и богатым флотским опытом. Это были не просто настоящие моряки и офицеры, а ветераны Великой Отечественной войны, Герои Советского Союза. Так, например, лекции по ИВМИ читали Герой Советского Союза капитан 1 ранга Павлов и Дважды Герой вице-адмирал Шабалин. Конечно же, воспитанные на боевых традициях Родины курсанты, открыв рот, слушали эти лекции, часто переходящие просто в рассказы и воспоминания о том, как били фашистов на морях, как отстояли в трудные годы нашу страну. Эти казавшиеся нам уже совсем старыми офицеры помогали понять ещё не сформировавшемуся до конца курсанту, как не предать, не преступить через самого себя и что значит быть верным чести офицера и Присяге. Поэтому нельзя никак понять тех морских офицеров, которые присягали трижды (на верность России, Украине и опять России), как это было недавно в Крыму. Не лучше ли просто уйти достойно и не позорить звание, ссылаясь на проблемы в семьях и невозможность купить новый автомобиль? Бог им судья! Но это неправильно, и многим бывшим морякам стыдно за этот поступок своих собратьев по оружию. Впрочем, мы несколько отвлеклись от темы, хотя отступление показательно во многих аспектах.

Вспоминаются лекции по СВЗ под руководством капитана 1 ранга Броневицкого (кстати, родного брата первого мужа Эдиты Пьехи). Всегда подтянутый, в отлично подогнанной по фигуре форме этот интеллигентный и глубоко эрудированный офицер был не только виден с последних рядов аудитории, но и слышен за пределами «Системы». Но постоянный недосып делал своё дело, и стриженые головы иногда опускались на парту, сползая по подпираемой ее руке. И тогда мощный утробный голос вещал на всю аудиторию, что плох тот курсант, который не знает СВЗ, поскольку не о чем будет ему в возможное увольнение «нашёптывать в волосатое ухо своей любимой». И много чего ещё на эту тему, касаясь конкретно каждого анабиозного персонажа. Надо отдать должное, что Броня (как называли его за глаза курсанты), в общем то был вполне лоялен к своей аудитории. Выгонял с лекций крайне редко, взысканий не выписывал, а экзамен по его предмету сдали все и даже «группа вечно дремлющих курсантов».