— И Карл?

— Он относился к третьей категории. — Паркер разгладил рукой дорогое пальто, странное, тоскливое выражение смягчило его черты. — Внешне он выглядел прекрасно. Он больше не был робким мышонком. Теперь он стал обаятельным, симпатичным, даже популярным. Другие дети хотели быть похожими на него. Но внутри…

— Он был сломлен, — закончила она за него.

— Да.

Она облизала свои пересохшие губы.

— Это не его вина.

Жесткость вернулась на его лицо.

— Ты чертовски права, это была не его вина. Именно поэтому виновные должны понести наказание.

***

Кир дрожал, стоя на любимом месте рыбалки своего отца рядом с озером. Он не знал, почему там оказался. Он проехал по маршруту, которым Рудольф всегда ездил на ферму, надеясь увидеть что-то, что могло бы расшевелить его разум. Пока что он ничего не добился, только зря потратил время. Если отец и видел что-то, что дало ему ключ к разгадке убийцы или заставило опасаться за свою жизнь, то Кир этого не обнаружил.

Тот же участок пустого шоссе, за которым следуют отдаленные дороги и заснеженные поля, которые он видел уже сотни раз.

— Поговори со мной, папа, — пробормотал он тихим голосом. — Скажи мне, о чем бы ты рассказал, если бы я тогда не оказался слишком глуп, чтобы слушать.

Свист ветра и крик вороны неподалеку послужили ему единственным ответом.

Посмотрев в сторону хребта, где когда-то стоял дом, он позволил своему взгляду очертить склон холма до замерзшего озера. Затем он изучил линию сосен вдалеке. Кир уже собирался отвернуться, когда заметил на фоне голубого неба радарные вышки авиабазы. И кое-что еще. Очертания грузовика, припаркованного на огромной пустой стоянке. Почему там кто-то оказался? База уже много лет как закрыта. Кроме того, правительство вывесило большие знаки, что туда вход воспрещен. Не то чтобы предупреждения останавливали его, когда он был подростком.

Кир сузил глаза, пытаясь разглядеть детали автомобиля. Это определенно был пикап. И даже на расстоянии он мог предположить, что он темного цвета. Черный, или темно-синий, или… красный.

Такой же, как у Линн.

Бормоча проклятия, Кир крутанулся на месте и бросился сквозь снег к тому месту, где оставил свой внедорожник.

Он получил ответ сразу же, как только пастор сказал ему, что отец ловил рыбу на своем маленьком кусочке рая. Что еще здесь можно было увидеть, кроме старой авиабазы?

Теперь Кир мог только надеяться, что его неспособность распознать подсказку под самым носом не привела к тому, что он опоздал. Если с Линн что-то случится, он никогда себе этого не простит.

Глава 30

Линн прижала руки к цементу, готовясь вскочить на ноги, когда ярость затуманила глаза Паркера. Очевидно, она совершила ошибку, напомнив ему о том, каким беспомощным он был в детстве. Но опять же, он ведь сумасшедший. Она почти уверена, что каждая тема способна вывести его из себя.

Кроме того, попытки утихомирить его не давали ей возможности сбежать. Может быть, если она разозлит его, это…

Она не знала, чем. Но чем дольше она сидела на промерзшем полу, тем больше вероятность, что ее ноги снова затекут.

— Когда Карл стал Паркером Боуэном?

Он напрягся, и на секунду она испугалась, что надавила слишком сильно. Паркеру явно удалось отделить ребенка, которым был, от мужчины, которым он стал. Не раздвоение личности. Но нерушимый барьер, который не давал ему утонуть в боли прошлого.

Она хотела, задеть его, а не довести до бешенства.

Его нос раздулся, как будто Паркер глубоко вдохнул, а затем он с удивлением заставил себя ответить на ее вопрос.

— Когда я поступил в колледж. Мое второе имя — Паркер, а девичья фамилия матери Боуэн, так что сменить фамилию не составило труда.

— Ты начал новую жизнь?

— Таков был план.

Она изучала его точеные черты лица и блестящие темные волосы. На первый взгляд он выглядел вполне обычным. Не то чтобы она ожидала, что убийца будет красться по городу в черном плаще и хоккейной маске. Но, конечно, такое зло должно оставить хоть какой-то след на поверхности?

— Что-то пошло не так?

Он медленно кивнул, его глаза смотрели отрешенно, как будто Паркер вспоминал тот момент, когда решил стать серийным убийцей.

— Все началось со снов.

— О монстре?

Он вскинул руку в знак отрицания.

— Нет. Он умер и исчез. Он никогда не приходит в мои мысли.

— Что тебе снилось?

— Кровь на снегу.

Линн пронзила острая дрожь. Не только от его слов, произнесенных шепотом, но и от образа, возникшего в ее сознании.

Испуганная женщина, чья жизнь прошла под знаком насилия.

Она с трудом проговорила:

— Твоя мать?

— Да.

— Ты сожалел о том, что сделал с ней?

Он дернул головой в ее сторону, казалось, удивленный вопросом.

— Сожаление? Нет. Я…

— Ты что?

Странная, дразнящая улыбка искривила его губы.

— Я фантазировал о том, чтобы сделать это снова.

Отвращение накатило на Линн с физической силой.

— Ох.

Он повернулся, продемонстрировав больное удовольствие, от которого его лицо светилось под флуоресцентным светом. Внезапно зло стало слишком легко увидеть.

— Это было так прекрасно. Ее обнаженное тело, лежащее под лунным светом, темная лужа крови, окрашивающая снег.

— Прекрасно? — выдохнула она.

— Я хотел увидеть это снова, но в тот момент моей жизни все еще надеялся, что смогу быть нормальным. — Свечение померкло, его губы сжались. — Поэтому я старался очистить душу от темных желаний.

Линн сдвинулась назад еще на дюйм. Она практически достигла краев светового поля.

— Что значит «очистить»?

Он широко взмахнул рукой, возвращаясь к своим размашистым жестам человека, выступающего на сцене.

— Вместо того, чтобы совершать восхитительно злые поступки, которые наполняли мои сны, я описывал их в письмах.

Линн не пришлось гадать, куда он отправил эти письма.

— Рудольф.

— Да.

Жалость к отцу Кира терзала сердце Линн. Старик не только вынужден был оставить работу, которую любил, отдав все силы на защиту жителей Пайка, но и впал в глубокую депрессию, которая только усугубилась из-за издевательских писем от сумасшедшего. Письма стали прямым напоминанием о том, что жизнь редко бывает справедливой.

— Почему он?

Паркер вскинул бровь, услышав нотки гнева в ее голосе.

— Он был моим спасителем. Единственный человек, который поборол моих демонов.

— И в награду ты осыпал его злобными письмами?

Паркер вскинул брови, предсказуемо обиженный ее едва скрываемым презрением.

— Он ведь гордился тем, что помогал нуждающимся?

Линн стиснула зубы. Она должна проявлять осторожность. В конце концов, письма, которые Паркер посылал Рудольфу, не самое худшее из его преступлений.

— Наверное, — пробормотала она.

— Кроме того, у него имелись свои демоны. — Паркер пожал плечами с откровенным безразличием. — Кто мог лучше понять моих?

Смирившись с тем, что Боуэн не способен испытывать угрызения совести за причиненную им боль, Линн задала вопрос, который не давал покоя с тех пор, как он сказал ей, что уехал жить к своей тете в Мэдисон.

— Почему ты вернулся в Пайк?

— Это мой дом.

Она не стала напоминать ему, что именно здесь застрелили его отца. Это не совсем та детская травма, которую большинство людей хотели бы пережить.

— Это единственная причина?

Он бросил на Линн лукавый взгляд, ткнув пальцем в ее сторону.

— Так я сказал себе. Хотя в глубине души уже знал, что произойдет.

— Ты вернулся отомстить.

В ответ на ее обвинение он сверкнул белыми зубами.

— Сладкая, сладкая месть.

Линн перестала пытаться отползти в сторону. Вместо этого она напрягла мышцы, готовясь вскочить на ноги. Странное покалывание в воздухе предупреждало ее, что Паркер на грани срыва.

— Ты убил Шерри, потому что она выселила твою семью из трейлера? — спросила она, отчаянно пытаясь отвлечь его внимание на что угодно, только не на ней.