врать умею – будь здоров,
но в "СНЕГУРКЕ" – только правда,
не найти мне рифм и слов.
Сказок много видел я, но такой как у меня,
никогда я не встречал, хоть не раз я посещал
книг хранилищ тайный зал.
Объясняю почему,
то, что вижу – то пишу.
Вот вам крест – почти не вру,
чисту правду говорю.
Ну, а в смысле волшебства,
это-ж сказка, мать-честна!
С подковыркой, но легка,
cмысла нет, зато звонка́,
есть в ней сила, есть любовь,
брызнет "экшин" дозой в кровь,
станет жарко, хорошо…
Скажешь: «Сказочник, ещё».
Ну, а я уж расстараюсь,
сказки сказывать не маюсь,
Ведь не зря я – Золотой,
Паша – сказочник лихой!
Так.
Что было в первой книжке коротенько рассказал.
И сейчас продолжу дальше, так как первую продал.
Не дремать. Открыть глазёнки.
Ничего не пропускать.
В смысл вникать. Сюжет задорный
шуткой дерзкой не сбивать.
Чай заваривай покруче,
дуй, но ложкой не стучи.
Сказке надобно вниманье.
Хочешь вставить что, шепчи.
Хоть и бьётся к нам в окно вьюгой стужа, нам тепло.
Самовар, котом урчит, медью красной булькатит.
Слушай сказку, да вникай – где сочнее каравай…
ПРОЩАНИЕ с ЛЮБИМОЙ СНЕГУРОЧКОЙ
Значит так. Когда Иван
в соболях одел кафтан
и уселся робко он
со Снегурочкою в трон.
Взволновался этим "Запад",
горностаем зашипев,
и на Острове туманном
рыкнул нервно старый лев.
Так сказать, стандарт другой
у лаптя и сам покрой
вызывающий такой –
лыком трёт корон сверканья,
протирает смысл старанья.
Нос зажав и сморщив мину,
Запад глянул на Восток
и решил, что в стильный смокинг
не одеть соломы стог.
Ну, а тут ещё Иван оробел
и думать сам стал вот так:
«Хоть я и в сказке,
но скользишь и здесь на льду,
что-то чую, что на царстве,
братцы, я не потяну.
Что-то как-то много сразу,
хоть корона и на мне,
не пойму, откуда браться,
дна не вижу я в ведре.
Не простое это дело
огород весной вспахать,
ну а тут, досталось царство…
Столь гектар, ядрёна мать…»
Это сколько ж городов,
деревень, дорог, мостов
привести в порядок нужно?
Царь Стобед с дружиной дружно
Столько дней всё разорял…
Не случился бы провал…
…Благородных планов груда…
…И финансового чуда
ждут от грешного лаптя
и народ, и небеса…
Закручинился Иван,
проходя сапфирный зал,
и, с тоской глядя в окно,
прошептал: «Вот где легко…
Средь седых уральских гор,
где шумит черничный бор,
и в лучах закатных волн
в синь поёт девичий хор…
Выйдешь к Каме, и-эх, простор…
Подмести ль с крылечка сор?», -
он на стражника взглянул.
Тот в ответ ему зевнул.
Тут, в алмазный зал, что красным,
весь в закате засверкал,
светлым ангелом небесным,
что с небес сюда попал,
шубкой искорки волнуя,
в зал Снегурочка вошла,
и, сияя, рядом с мужем
встала скромно у окна,
и головушку уткнула
к Ване, в ширь его плеча,
и тяжёлой кистью светлой
в грудь качнулась снег-коса…
За спиною веник пряча
и закат закрыв собой,
вдруг пропела, как бубенчик:
«Там, где Ваня – там покой…
Знаю, милый, там твоё, там, где прячется село,» -
мысль Ивана подхватил
голосок, что сердцу был
всех милее для него.
«Ты спасение моё…» -
он любимую обнял
и кристаллом заблистал
зал алмазный, осветив
светом розовым порыв.
И в ответ весь небосклон засверкал…
О-о! Здесь поклон, не сдержав счастливый стон,
Небу вечному дарю за такую красоту…
Как закаты хороши…
Кыш, спинные мураши…
А Снегурочка Ивану
веник хвойный показать,
передумала, лишь спела:
«Нам ли, Ваня, горевать?
Мы с тобой два верных друга,
в ритм стучащих сердца два,
ты подумать не успеешь,
как любимая твоя
уж исполнила желанье,
ожидая от тебя,
лишь улыбочки, Снежочек…
Я крылечко подмела».
И Иван свою Снегурку,
к верху, к куполу поднял,
где художник тонкой кистью
в смак луну нарисовал,
и подкинул: «И-эх! Снегурка,
вверх закину на луну!»
А она в ответ смеётся:
«Без тебя не полечу-у-у!»
И обняв Ванюшу сладко,
прошептала: «Так и знай,
Коль люблю, всё будет гладко.
Горизонт не мира край.
Ну а там, где вдруг у Вани
дело ладно не пойдёт…»
– Там Снегурочка родная
чуть поможет – колданёт…
И взялись они за дело, поначалу не умело,
Но потом всё посмелей, и-эх, вдвоём-то веселей!
Разгребая в государстве
неотложных дел завал,
Ваня с помощью Снегурки
враз смекалочки набрал.
Разобрался, что к чему
и куда вести страну,
где немного поддавить,
где пугнуть, где похвалить,
Где помочь – налог понизив,
где взбодрить – чуть ранг повысив.
Как врагов не расплодить,
как народ благодарить.
Озорна, да весела,
и не только для царя,
жизнь настала в государстве,
с каждым днём светлее в царстве
становится стала вдруг!
Эх! Иди-ка, Ваня, в круг,
да спляши-ка нам своё,
чтоб народное зерно!
Чтоб Снегурочка твоя
с танцем по́ кругу́ пошла,
чтоб лесами, да полями,
через сёла, города,
чтобы танцем удивила
блеск арктического льда!
Даже старые враги
на поклон к Ивану шли
и просили у него
злато, камни, серебро
взять в казну назад по дружбе,
и принять обратно к службе,
чтобы Родине служить,
Царство к жизни возродить.
Даже злостный казнокрад,
плут и жадина Карат
в корне так переменился,
что на службу напросился –
Быть охранником казны
и копить туда рубли –
золотые корабли,
что помчат сквозь времена
Русь к победе торжества!
А Снегурочке забава, от Ванюши ни на шаг,
Если он в санях волшебных вдруг помчится в дальний град,
Как она подмогой верной в санки прыг и с ним парит,
Через царство-государство белой шапочкой блестит.
Не для праздности пустой, для подмоги дорогой.
Для порядка в государстве, чтобы в царстве был покой.
Если где-то, что не так,
иль засел в бумагах враг,
то Снегурочка тогда
посетит сама врага.
Скажет ласково ему:
«Люди шепчут ерунду.
Стал ты на́ руку́ не чист,
как, прости, паршивый глист.
Хочешь стать сосулькой острой?..
Нет?.. Не будь тогда коростой
ты на празднике любви
и загладь свои грехи,
незаметно всё исправь,
подытожь и здесь оставь».
