Ноа и Джулиан замерли.

Мягкий шорох ботинок по кафелю. Он доносился откуда-то спереди.

Джулиан жестом указал на ствол своего дробовика. Ноа молча кивнул.

Они пригнулись, держа оружие наготове. И вместе крадучись двинулись по коридору.

Глава 52

Ноа

День седьмой

Ноа двинулся вдоль стены, держа «Ремингтон» наготове, пульс гулко отдавался в ушах. Джулиан бесшумно двигался впереди него.

Дверь в пяти ярдах впереди справа стояла открытой. Вторая дверь дальше слева вела в общественную кладовую.

Ноа и Джулиан расположились слева от дверного проема, Ноа присел на корточки, прицелился, Джулиан встал над ним, наготове.

Осторожно облокотившись на край дверной коробки, Ноа с ружьем в руке осмотрел помещение.

Полки с едой и припасами. Рис, фасоль и пшеница высыпались из мешков и пластиковых контейнеров, пробитых пулями. Холодный воздух проникал из разбитого окна вдоль дальней стены.

В задней части комнаты рядом с окном человек в черной лыжной маске сгорбился над стопкой складских ящиков.

Он испуганно поднял голову.

— Полиция! Не двигаться! — закричал Джулиан.

Подозреваемый бросился к автоматической винтовке, прислоненной к полке в нескольких футах от него.

Адреналин в крови Ноа забурлил. Он вбежал в комнату, пригнувшись, и выстрелил по ногам мужчины. Контейнер разорвался в закрытом помещении. Осколки плитки взлетели вверх и осыпали голени подозреваемого.

Мужчина отпрыгнул назад, громко ругаясь.

— Руки вверх! — крикнул Ноа сквозь звон в ушах, уже досылая в патронник еще один патрон. — Сейчас же!

Мужчина поднял обе руки. Его лыжная маска была задрана и надвинута на лоб. Всклокоченная коричневая борода. Болезненная, покрытая пятнами кожа. Пожелтевшие зубы. Рэнди Картер — тридцать два года, наркоман, дилер и бывший заключенный. По прозвищу Никель.

Никель накинул одеяло на оконную раму и поставил у стены несколько пластиковых контейнеров для хранения. Через окно Ноа разглядел снегоход, припаркованный неподалеку, и задний прицеп, забитый церковными контейнерами с едой.

Его оставили здесь. Возможно, намеренно, чтобы он мог украсть больше припасов. А может, случайно в хаосе.

Какой бы ни оказалась причина, сейчас он стоял здесь.

— Эй! Ты выстрелил в меня! — Никель держал руки поднятыми, прыгая на одной ноге. На его левой голени расцвело несколько пятен крови от осколков плитки.

Гнев и отвращение пылали в груди Ноа. Этот отморозок превратился в кровавого убийцу. Худшего из худших. Он нес ответственность за резню в церкви.

В этот момент Ноа пожалел, что не выстрелил в него. Прямо между глаз.

— По-моему, ты в порядке, — сказал Джулиан. — Встань на колени.

Они с Ноа прошли дальше в комнату, держа наготове огнестрельное оружие. Битое стекло хрустело под их сапогами, пол залило сиропом из разорвавшихся банок.

— Я здесь работаю! Я волонтер, помогаю раздавать все это дерьмо, — бешено заговорил Никель. Его растерянный взгляд метнулся к винтовке. — Просто пытаюсь защититься от сумасшедших, которые напали на нас. Вот и все!

— Мы прекрасно знаем, кто ты такой! — прошипел Джулиан. Он дрожал, его лицо покраснело и покрылось пятнами от ярости. — Ты думаешь, мы настолько глупы, что не узнаем тебя?

Расфокусированные глаза Никеля сузились.

— Эй! Я…

— На пол! — заорал Джулиан. — Живо!

Никель бросился за оружием, одновременно протягивая руку за спину.

Инстинктивно Ноа потянулся к спусковому крючку.

Ответный выстрел расколол воздух.

Никель опустился на колени. Он схватился обеими руками за грудь. Кровь расцвела и растеклась по его куртке. Револьвер, к которому он тянулся, спрятанный в задней части джинсов, упал на пол.

У Ноа зазвенело в ушах. Звук стал звонким и далеким. На мгновение ему показалось, что он сам нажал на курок. Но его палец все еще лежал на спусковом крючке.

Это сделал Джулиан. Джулиан стрелял в Никеля.

— Ты выстрелил в меня? — спросил Никель, задавая вопросы, как будто он настолько ошеломлен тем, что это происходит с ним, что не уверен, что это реально. — Ты выстрелил в меня!

Джулиан бросился вперед и ударил Никеля ногой в грудь. Картер упал на бок.

— Джулиан! — закричал Ноа слишком поздно.

Его реакции замедлились, ужас этой ночи перевернул все вверх дном и вывернул наизнанку, его перегруженный мозг с трудом справлялся с обработкой новых раздражителей.

Джулиан встал над раненым, приставил табельное оружие к его черепу и второй раз нажал на спусковой крючок. Голова подозреваемого откинулась назад. Его тело обмякло. Из отверстия в центре его лба вытекла одна бисеринка крови.

Рэнди «Никель» Картер был мертв.

— Ты убил его, — сказал Ноа потрясенно.

Джулиан повернулся к нему. Выражение его лица оставалось мрачным, рот — ровной линией. Однако взгляд пылал.

— Ты не видел, что он сделал? Ты не видел мертвых маленьких детей?

Ноа сглотнул.

— Видел.

— Тогда знаешь, что я должен был. Убить его — правильно. Это оправдано. Ты видел. Ты видел, как он достал оружие.

Ноа видел это. Конечно, это убийство было оправданным. Он не должен сомневаться в Джулиане, даже на секунду. Разве сам Ноа не мечтал убить монстра всего несколько минут назад?

Но все же какое-то слабое, тревожное чувство терзало его душу. Этот голос шептал у него в голове. Первый выстрел был законным. А вот второй…

Его взгляд зафиксировал то, чего он отчаянно не хотел видеть. Подозреваемый лежал без оружия. Брызги мозга и крови на полу и полках описывали историю, которую расскажет вскрытие. Убийство безоружного подозреваемого совершено в упор.

Он чувствовал себя больным. Его кишечник сводило судорогой. Ему хотелось выблевать содержимое всего, что он когда-либо ел. Слишком много всего. Слишком много смерти.

Эта ночь. Это всё. Все трупы впечатались в его сознание. Его друзья и соседи. Убитые зверями. Монстрами.

— Мы сделали то, что должны были сделать, — яростно сказал Джулиан. — Мы усыпили бешеное животное.

Страна переживала кризис. Они должны защищать город. Джулиан сделал то, что должен был сделать. То, что сделал бы любой хороший полицейский.

— Я знаю, — сказал Ноа.

— Я прикрою тебя, брат. Ты знаешь это. Семья на первом месте, всегда. — Джулиан коснулся его руки. — Нам нужно зачистить последние несколько комнат. Я позабочусь об остальном. Ты иди домой к Майло. Ты ему нужен.

Ноа кивнул и заставил себя отвернуться от трупа.

По коридору эхом прокатился стон. Низкий, болезненный и полный отчаяния.

Сердце Ноа остановилось. Бишоп.

— Ноа, нет…

Ноа выбежал из кладовой, «Ремингтон» крепко зажат и готов к стрельбе, но в голове у него только одна мысль. Он помчался по коридору к последней двери слева. Звук его шагов и колотящегося сердца наполнил его уши.

Чувствуя Джулиана прямо за собой, он обогнул дверной проем, держа оружие наготове, инстинктивно осматривая комнату.

Ошеломленный, он остановился и замер. Опустил ружье, его руки онемели от шока.

В луче фонарика Джулиана сверкнули металлические стеллажи с припасами, стоявшие вдоль стен. На полу валялся измельченный картон и битое стекло. Десятки протекших банок разбросаны повсюду. Тошнотворно-сладкий запах персикового сиропа смешивался с медным привкусом крови.

Аттикус Бишоп стоял на коленях в центре кладовой. Багровые лужи запятнали линолеум. Его кожаная куртка и гавайская рубашка покрыты брызгами крови.

Несколько истертых отрезков паракорда лежали на полу позади него рядом с окровавленным осколком разбитой банки. Кровь текла из его правой руки и капала с манжеты куртки.

Бишоп не оглянулся и не заметил их присутствия. Его широкие плечи сгорбились в страдании и горе, голова опущена.

В своих сильных, крепких руках он держал свою семью. Добрую, красивую Дафну. Энергичную Юнипер. Игривую малышку Хлою.

Все они были мертвы.