Другие тоже пытались провернуть аферу, но поняли, что лучше попробовать как-нибудь в другой раз. Так что поцелуи в щёчки, милая улыбка и фраза «Спасибо сестрёнки! Я люблю вас!» вызвала в девушках бурю искр.

Далее я вышел за дверь и прислушался, как только закрыл её.

— Что, думаешь, раз ангел и всё можно? И рыбку съесть и Цукуне поиметь?

— Что? Посмотри на себя шлюха старая! Тебе сто пятьдесят лет, а ты, шотаконщица конченная, пытаешься его засосать?

— А ну заткнулись! Цукуне объявлен собственность клана Скрытого колчана! — от этого выражения я аж поперхнулся.

Блядь, я создал монстра!

А ещё я железобетонно уверен, что сейчас Хитоми бьётся в тихой истерике в своём укрытии.

— В очередь сука, Красные розы его уже застолбили!

— Аоно уже член Сброшенной листвы и его будущий глава — заявляю это как дочь патриарха!

— Вообще-то, девочки, Голубая устрица тоже имеет взгляды на его достоинства.

— Вам бы лишь заниматься извращениями… что вы, что ваши парни — одни мужеложцы!

— А ну повтори, каппа ублюдская!

— Либо он остаётся любим всеми, либо я убью всех присутствующих! — заявила кто-то авторитетным голосом, пока все умолкли. И чёт мне теперь стало совсем не весело. Кажется по этому тяжелому тону я случайно нарвался на одну из сестёр Рока. Блядь!

Далее я удалился нахер от назревающего тотального пиздеца и направился в сторону клубов. Кстати, неожиданно в карманах шорт и сюртука обнаружилась пара десятков записок с номерами комнат, именами и любимыми позами. Половина обожала быть наездницами… только две любили по-миссионерски…

…надо бы поставить в комнате ловушки и попросить Юкари укрепить двери и окна магией. Не хочу проснуться с кляпом во рту, анальной пробкой в заднице, пока на мне скачет поехавшая эльфийка, попутно во время очередного оргазма издавая фирменные «хо-хо!». Короче, чем дальше от девочек с этой группы — тем лучше.

И вот тут судьба мне несказанно улыбнулась — на приличном удалении отсюда ко мне спиной стоял Гин и что-то высматривал в своём фотоаппарате, явно не понимая, почему Цукуне до сих пор не избили до полусмерти и выпнули из клуба. Небось ждёт, когда случится предначертанное.

Ну всё братишка, как говорил дворфы в третьем «Варике»: «Ну ты нарвался!».

— «Греет руку и сердце», — шёпотом произнёс я, создавая себе пятый размер.

Хочет войны? Окей! Он её уже получил и первыми в ход пойдут молочные танки! Попутно я засунул руку в карман, доставая из него разбрызгиватель с жидкостью, скрывающую запах и обрызгал себя со всех сторон. Готовенько!

Ну что, началась вторая стадия операции «псина»!

— Гин-семпай! — я влетел в него сзади, взрезаясь фантомными бидонами в спину. И пока тот подскочил в удивлении, я схватил его за задницу. — Семпай, я слышала, вас обижают в школе.

— Е-е-есть такое! — выпалил он, не ожидая агрессивного поведения от незнакомой ему сисястой девушки. — А ты — кто?

Далее он обернулся и увидел самое миловидное существо на свете, чьи сиськи чуть ли не перевешивали её саму. Он моментально растёкся в похотливой улыбке, пока его язык ещё чудом держался во вру. А я думал, что он сейчас завоет как волк в тех самых старых мультиках, но вроде пронесло…

— Гин-семпай… по правде говоря я… — я смущённо отвёл взгляд, прижал ручки к ложносиськам и подошёл поближе, упираясь пустым пространством грудей ему в живот. Боже, он не просто на седьмом небе, а буквально возносится от счастья. — Я… я… люблю… вас!

Мориока остолбенел. Помолодел. Похорошел. Перестал сутулиться от слова «совсем» и даже стал выглядеть немного адекватно. Теперь я, кажется, понимаю, почему бабам так нравится играть с мужчинами. Сначала они счастливы, а через секунду разбиты к чёртовой матери о суровую реальность бытия.

— Правда? — решил на всякий случай уточнить он, как сделала бы это добрая половина мужчин. — Ты не врёшь? Повтори ещё раз…

— Неужели вы такой злой, семпай? — я снова отыграл женское смущение. — Нельзя заставлять девушку повторять такие слова… дважды.

— Пожалуйста, скажи ещё раз — ради меня! — он буквально умолял взглядом.

— Я… люб… лю… вас… сем… пай…

Глазки заблестели, улыбка от уха до уха и в целом самое счастливое создание на свете. Как же низко ты падёшь…

— Ты мне тоже нравишься, но… — тот смущённо почесал щёку и отвел взгляд. — Я не знаю твоего имени.

— Как так? — я даже пустил слёзки, выглядя расстроенно. — Я давно с вами вижусь, сем-пай! Вы даже здоровались со мной…

— Прости… я правда… не помню…

— Ничего страшного, сем-пай, — я подался вперёд, встал на носочки и облокотился на него грудью, делая упор. Дебил податливо опустил морду вниз… я чмокнув его в щёчку, ответил, сложив руки за спиной и коварно улыбаясь тупящему тузику.

— Меня зовут… Цу-ку- нэ!

На каждом слоге я снижал тембр голоса, от девчачьего до своего пацанского, наблюдая за медленно вытягивающимся еблом Гина. Вспышка, рассеивающийся дымок и теперь перед этим животным стоит тот самый Цукуне Аоно, которого тот боится и ненавидит…

…попутно отплёвываясь и вытирая рот.

Мориока постепенно белеет, пока в его глазах гаснет задорный блеск жизни. Лицо осунулось, демонстрируя мне легендарного лоха-мамонта, который так и не вымер, пока руки опустились, роняя дорогущий фотоаппарат на мраморный пол. У него появилось несколько седых прядей, а сам оборотень выдал:

— Как же так вышло? — и начал заваливаться срубленным деревом, говоря под конец. — Я же и вправду… влюбился.

Оборотень тупо улёгся на пол, теряя силы и сознание. Ментальный удар сработал на все 150 %! Вот и довыёбывался… но с тебя ещё не хватит! Третья стадия операции «псина» начнётся, как только ты придёшь в себя, мой хороший.

Я даже не заметил, как потирал ручки и чуть было не поцеловал мизинец, но там не было той самой культовой злодейской печатки.

Я взял фотоаппарат — объектив нежилец, но система ещё дышит и исправно работает. Открыл галерею и нашел несколько фотографии с собой, а потом фотографии с переодевающимися девушками. Окей, удалять не будем, а то придётся импровизировать, но мы сделаем так, что волчара будет страдать! Нет — Гин обязан страдать!

Аккуратно вложил фотик в руки, бегом направился к ближайшей лестнице, встав на первые ступеньки, ожидая новых участников шоу «побег из Корея-шейка». Девочки из раздевалки не заставили себя ждать! Буквально через минуту, послышались шаги и тихие девичьи переругивания, пока я скрылся в пролёте лестницы, вовсю напрягая уши.

— Смотрите! Это Мориока!

— Мерзавец! Как он посмел напугать милого Аоно, когда тот почти плакал от отчаяния?

Я чуть не заржал. Как же легко они поверили в тот бред, который я им радостно вешал на уши.

— А почему он в таком состоянии? Прядь седая, разбитый фотоаппарат.

— Может кто-то успел наказать его за нас?

— Но почему он такой неживой? Мориока же просто напугал Аоно, а не как сраная консерва…

— Может перестарались?

— Давайте глянем фотки? Вдруг он успел что-то заснять?

— Например, Цукуне!

— Если так, то мы простим Гина за его неосторожные действия.

А дальше я слышал кучу похотливых вздохов и странных хихиканий. В какой-то момент мне даже захотелось убраться отсюда, но я героически подавил паническую атаку. Блин, придётся как-то решать и эту проблему. Сыграл на отлично, а последствий словно полная кастрюля. Ничему, блядь, не учусь, авантюрист хуев.

Далее тишина, а потом яростные неразборчивые крики и один мужской взвизг, напоминающий собачий. Из любопытства я выглянул из укрытия и понял, что Гин лежит по-другому, приложив руки к бубенчикам, а девочки уже поднимают его тушку и куда-то уносят.

Хоть бы не на костёр…

Хе, Гин-шаурмин. Надеюсь, среди девочек нет армянских монстров, а то реально будет мне и шаурма, и люля-кебаб.

Блин, а я уже планировал, что Мориока станет носить мне тапки поутру и охранять теплицу, но такими темпами, мне кажется, я скоро буду есть волка, завёрнутого в лаваш. Шаверма по-корейски, так сказать.