— Мы вместе справимся, мы сможем, вот увидишь, — прервав поцелуй, он тихо попытался вселить надежду в друга, держа в своих больших сильных ладонях лицо Эйнара. Ганс готов был любоваться им бесконечно долго, целую вечность смотреть в его глаза.

— Нет, не справимся. Твоя любовь всё ещё заставляет существовать меня в его теле. Не жить — понимаешь? — а существовать. Без тебя меня, на радость Эдди, уже бы не было, и ему бы не пришлось больше запугивать меня и держать в тёмном углу своего сознания, в котором иногда слишком туманно и холодно, нет просвета и уже не будет, — произнёс Эйнар, проводя пальцами по контуру губ Ганса, запоминая его.

Никто из них двоих не знал, сколько им ещё отведено времени, а его оставалось слишком мало. Ганс заметил, что на глазах у художника появилась пелена из слёз, и вот мгновение — и уже мокрые дорожки показались на его щеках. Недолго думая, Ганс стал проводить кончиком языка по поверхности кожи, слизывая солёные капли.

— Не плачь, всё будет хорошо. Ты, главное, верь в это, — прошептал он ему, продолжая уже губами проходиться по влажным щекам.

— Не будет, Ганс. Я всего лишь очередная игра этого демона, который пихает в себя всё, что попадётся, не разбираясь. Как, впрочем, и тот другой… в котором живёшь ты как личность, которая отличается от своего хозяина. Они сначала вживаются в нас, а потом безжалостно хотят избавиться. Эдди уже проделал такой же трюк с другой личностью: как и со мной, поначалу, он был очень добр, относился ко мне с пониманием, уважал моё желание быть женщиной, быть Лили. Он изучал меня и, кажется, даже любил, — понижая голос до шёпота и опуская голову вниз, закрыл глаза от собственного бессилия отчаявшийся художник. — Я познакомился с ним, его зовут Ньют. Он очень скромный и где-то даже замкнутый. Он магозоолог и наивный, словно ребёнок. Ему нравится его новый дом, он пока наслаждается тем, что нужен… пока ещё нужен. — Он открыл глаза и поднял голову вверх так, чтобы ощутить ещё раз взгляд любимого Ганса, который внимательно слушал о его впечатлениях о новом знакомом. — Он очень заботливый, чуткий и ранимый. Мы похожи с ним в чём-то, а может, даже и во всём, так как конец у нас один. — Сделав паузу, Эйнар набрал побольше воздуха в лёгкие, сделав вдох, и прильнул сам к губам друга, не желая больше сдерживать себя. Да и вообще, может, послать всё к чёрту, и будь что будет? Ведь сейчас они вдвоём, и вроде им не мешает ни Эдди, ни его друг — крутой и такой же безжалостный — Маттиас, который так же поселил в себе личность солдата с психическими отклонениями, от которого становилось не по себе.

Ньют предлагал свою помощь художнику, позволяя спрятаться в его чемодане — Эдди его там уж точно искать не станет и наконец-то решит, что его покинул мужчина, так мечтающий стать женщиной, и забудет о нём, тем самым оставив ему право на жизнь.

Эйнар прервал поцелуй первым, чтобы не зайти слишком далеко и не дать своим желаниям поглотить себя настолько, чтобы забыть об опасности, что находится совсем рядом, слишком, мучительно близко.

— Я хочу тебя, — Ганс уже не пытался скрывать своё желание, мечтая овладеть этим телом и насадить на свой член, высвободив, наконец, своего мужчину и подарить ему наслаждение, отдавая самого себя без остатка.

— Я хочу тебя не меньше, мой милый, — практически соглашается Эйнар, зная наверняка, что если он посмеет отдаться другу, то его ждёт немедленная мучительная смерть. Слёзы предательски побежали из глаз, Ганс обнял дорогого человека очень крепко — так, чтобы он чувствовал его защиту.

— Ганс, прошу тебя, остановись. Не делай этого, умоляю, — попытался остановить Эйнар решительного мужчину, который уже ничего не слышал, так как был оглушён своим зверским инстинктом добиться желаемого любой ценой.

Ганс порвал на нём рубашку, чтобы не терять времени, если эти двое решат очнуться не вовремя и испортить всё своим появлением. Эйнар вздрогнул и простонал, слова больше не хотели произноситься. Связь с реальностью терялась, он уже полностью подчинился сильным рукам, позволяя сорвать с себя брюки.

— Тихо, тихо, не шуми. Не нужно. Не кричи, — не то попросил, не то потребовал Ганс, забираясь в трусы Эйнара и обхватывая член рукой, сильно сдавливая его, но без боли, так, чтобы сделать его ещё более твёрдым.

— Я не могу сдерживать себя, прости, я больше не могу. Он идёт…

— Какого хрена ты делаешь в моих штанах, чёртов ублюдок? — простонал Эдди, так как кричать у него не было сил, и он всё ещё плохо соображал, особо не отличая реальность от забвения, в котором очутился благодаря алкогольной встрече с Маттиасом. Ему всё-таки удалось вынуть его руку из своих джинсов, правда, со второй попытки — тот стал бороться с ним, пытаясь обнять сильнее и снова залезть в укромное тёплое местечко. — Отвали, Мэтт, — снова хрипло и с болью в горле из-за сухости шепчет Эд. Сделав над собой усилие, ему всё-таки удалось высвободиться из-под него. Потолок кружился, всё вокруг вертелось, словно он катался на аттракционе. Голова болела, а во рту всё тот же старый добрый сушняк — организм Эдди отчаянно требовал воды, а ещё он требовал прикончить его, чтобы больше не мучиться. К тому же, бывший партнёр и друг чуть ли не воспользовался им… но с этим он разберётся чуть позже, а пока — вода. Но вот только как встать и дойти до цели?

Эд попытался подняться на ноги, но сильная пронизывающая боль не дала сделать этого, и он снова упал, зажав руками уши, чтобы заткнуть непонятно откуда исходящий гул, который был внутри. Он готов был уже кричать, чтобы перебить шум в своей голове, но не мог этого сделать: гортань была сухая, алкоголь буквально высушил всё в нём. Просидев пару минут, он всё же встал, шатаясь и спотыкаясь на ровном месте. Он постарался как можно осторожнее оглядеть то место, где они находятся. Эдди посмотрел на полуживое тело Маттиаса, который отчего-то стонал во сне, и было непонятно, хорошо ему, нежели очень плохо, а может, и то, и другое?

«Всё, это был последний раз, когда я напиваюсь до такого состояния нестояния, твою мать, — подумал про себя Эдди, но мысли давались ему тяжело, нанося ответный удар и заставляя снова рухнуть на колени. Он потёр виски руками, посмотрел снова на уже, скорее, бывшего друга. «А тем более с тобой, чёртов извращенец», — добавил он, пнув полуживое тело Мэтта, который лишь промычал что-то несвязное, но посыл был вполне понятен: послан Эдди был как раз на то место, на которое желал его насадить. «Фак», — выругался Эд, вставая на ноги. Оглядев комнату, он заметил знакомую обстановку: диваны, рояль и фотографии своей семьи в прозрачных рамках. Он стал догадываться, что он всё-таки у себя дома, и даже успел обрадоваться и насторожиться — ведь как он, а точнее, они оба попали сюда, оставалось всё так же неизвестно.

Интуиция напомнила ему, где находится кухня, а там и кран с водой. Переступая аккуратно с ноги на ногу, чтобы не упасть и удержать хоть как-то равновесие, он всё-таки дошёл, быстро открыл холодную воду и засунул полностью голову под кран, намочив волосы, лицо и шею. Затем жадно стал поглощать жидкость, наполняясь ею и чувствуя новый прилив сил, но стоило закрыть кран, как слабость вернулась к нему. Всё так же запинаясь о невидимые преграды, он добрался до гостиной и хотел уже упасть на диван, но, не рассчитав расстояние, упал прямо на Маттиаса, который простонал что-то там и снова заключил в крепких объятиях хрупкое, уже не сопротивляющееся, тело друга. В общем-то, тому было уже всё равно, так как сознание покинуло его раньше.

***

— Видишь, мы снова вместе, всё решилось само собой, — стал утешать Эйнара Ганс, держа его в своих руках и проходясь ладонью по его волосам. — Успокойся, не нужно так трястись, я с тобой рядом, — продолжал он мягко утешать друга, пытаясь унять дрожь в его теле, согревая своим теплом. Он держал его в своих руках, баюкая словно младенца.