— Бен — прекрасный актёр, но, к сожалению, совместных сцен у меня с ним не было: Гансу как-то не посчастливилось встретиться с ним. В жизни мы также не пересеклись, так что, могу судить о нём как о профессионале своего дела, не более. Как человека я его не успел узнать. В отличие, конечно, от моего друга, с которым у него был более тесный контакт, — довольно добавил Шонартс, взглянув на Эдди, который стёр ухмылку со своего лица, размышляя над тем, как ловко Маттиасу удалось вывернуть свой ответ. Теперь была его очередь так же обойти острые углы их недомолвок.

— Бен и правда хорош в своём деле: ответственно подходил к каждой сцене, он очень внимательно относился к моей героине, становясь для неё другом, поддерживая её после того, как она избавилась от мужского обличия.

— Но его герой был влюблен в Эйнара, — перебила мысли актёра женщина, пронзая его долгим взглядом.

— Да, был влюблён, — подтвердил Эд, меняя положение ног и разглядывая лицо женщины, которую пытался понять и предвидеть её следующий вопрос. — Что касается нашей с ним дружбы вне камер, то, к сожалению, не сложилось — Бен сразу после съёмок уехал на свой будущий проект, — закончил он, стараясь как можно осторожнее ответить на вопрос.

— Мистер Шонартс, Ваш герой Ганс и Вы сами похожи между собой?

— У нас нет общих качеств, но, в целом, как уже было сказано моим партнёром по фильму, общая у нас лишь внешность, а так я веду себя более эмоционально, чем он, в то время как Ганс, наоборот, — очень сдержанный мужчина и больше переживает внутри все свои чувства по отношению к своему другу детства и к Герде. Ему жаль её, и он старается помочь, но ему нужно разрешение на это. Я бы не стал спрашивать, а сделал, и всё тут! — рассмеялся он, показывая тем самым, насколько они разные со своим героем, и сделал глубокий вдох. Медленно выдыхая, он пытался расслабиться, но получалось как-то неудачно.

— Ганс Аджил целовал Эйнара в детстве, он был гомосексуалистом? — задавая этот вопрос, женщина явно хотела вывести актёра из себя, посмотреть на его реакцию, вспыльчивость, но он вполне спокойно размял затёкшее тело и принялся отвечать:

— Хм… Вряд ли он интересовался мальчиками. Я его не очень хорошо знаю, как например, Эдди своего Эйнара и затем Лили. Но, думаю, что это, скорее, дурачество юношеское. Тем более, его друг был, по его словам, словно девочка и настолько мил, что он не мог не поцеловать его. Но ключевое слово здесь — «девочка», должен заметить, и поэтому он не удержался! — улыбнулся Маттиас своему выводу и тому, как ему удалось очистить репутацию Ганса, который теперь остался должен ему. Он усмехнулся, проводя рукой по волосам, растрепав их, и надеясь, что она отстанет от него и даст выдохнуть, переключившись на Эдди, который делал вид, что слушает своего друга очень внимательно, а сам в это время рассматривал свои ботинки.

— Мистер Редмэйн, раз Лили была уже упомянута Вашим партнёром, как Вы считаете, какой бы она была сейчас? Чем бы занималась? Вышла бы замуж за того же Ганса? Современная Лили, какая она?

— Я думаю, что сейчас бы она чувствовала себя более свободной, менее зажатой, чувствовала уверенность и шла дальше, не обращая внимания на трудности. Ведь самое главное она уже сделала, став женщиной, и теперь ей уже нечего бояться, — улыбнулся Эдди, отделяя себя от Лили и представляя отдельной женщиной, чтобы как можно правдивей ответить на вопрос. — Да, я думаю, она вполне бы смогла выйти замуж за своего Ганса, тем более, она была влюблена в него, и в одной из сцен это было хорошо видно. И раз она женщина, причём довольно-таки привлекательная и обворожительная, и он мужчина вполне себе ничего, то, думаю, возможно и поженились бы, — с придыханием произнёс актёр последнюю фразу, пододвигаясь к Мэтту, и теперь он положил голову ему на плечо.

Маттиас поддержал порыв друга и щекой прижался к его макушке, погладив при этом по руке. У журналистки исказилось от недовольства лицо, так как эти двое уже в открытую издевались над ней, и ей начинало всё это надоедать, но у неё работа такая: ждать и терпеть, тем более её возникшую симпатию придётся закопать поглубже, не давая ей шанса на продолжение в жизни. Мэтт и Эдди отлепились друг от друга, и Редмэйн продолжил отвечать на последний вопрос:

— Современная Лили… Я надеюсь, она бы сохранила свою элегантность, воспитанность и писала бы книги, путешествовала и, может даже, сняла кино, — улыбнулся он своим фантазиям о том, какой бы он хотел жизни для неё.

— Мистер Шонартс, Ганс женился бы на Лили?

— Я думаю, что если бы у него не было симпатии к Герде, то да, ну или жил бы он с двумя: был бы у него небольшой гарем! — засмеялся издевательски Маттиас, меняя положение тела. — Я надеюсь, половина моего ответа не будет напечатана в журнале, — обратился он к женщине, которая облизнула губы, заметив, как блондин подвинулся к ней ближе. Её пульс забился быстрее, она видела его лицо совсем рядом со своим. Заметив, как его серые глаза стали ещё ярче, она буквально была охвачена ими, взята в плен, и у неё снова поселилась надежда на продолжение её симпатии.

Маттиас дёрнул уголком губ вверх, показав усмешку и убеждаясь в том, что она его хочет, в чём он и не сомневался: он даже успел уловить её запах, который говорил о желании. Эд наблюдал за действиями друга и, подхватив его игру, так же придвинулся к журналистке, и теперь на неё смотрели два вполне себе уверенных мужчины, которые больше не дурачились, издеваясь над ней.

— Мистер Редмэйн, Мистер Шонартс, Вас, кажется, уже заждался фотограф, — тихо произносит она, стараясь совладать со своим дыханием. Но получалось плохо, и эти двое видели это, они оба улыбались, приближаясь к ней, отчего её рот приоткрылся, на щеках выступил румянец. Но актёры решили всё же остановиться, сказали себе «хватит» и встали с места. Поблагодарив женщину за её внимание к ним, они удалились на съёмку, оставив её одну в полном недоумении и, к тому же, неудовлетворённой.

«Твою мать», —выругалась она, наблюдая за удаляющимися спинами этих двоих, обладающих потусторонней силой, которые способны затянуть в себя всё то, что движется.

— Наконец-то, — обрадовался Мэтт и повернулся к женщине, замершей на месте.

— Мы проходили и не через такое! — пытался подбодрить его Эдди, тоже окинув взглядом журналистку, и тут же отвернулся, продолжая идти к своей гримёрке.

========== Часть 14 ==========

«Я заболела тобой и даже не успела понять, в какой момент это произошло. Хотя и догадывалась, что это было в нашем детстве. Я оживала только лишь при виде тебя, рядом с тобой, понимаешь? Ты никогда не будешь со мной, никогда не сделаешь это для меня, но, я думаю, стоит попробовать», — эта мысль душила Лили, когда она ждала Герду и их с ней общего знакомого, Ганса, который снова появился в её жизни. Она знала, что это не случайно, не просто так, а всё закономерно: он искал её, она верила в это, и вот сейчас он войдёт в эту гостиную, в которой уже ждала его появления она, его забытая Лили.

«Мы будем нарушать правила, мы будем нарушать тишину… У нас одна история любви, и мы будем вместе», — она верила в это.

Ну кто же знал, что Лили так будет ждать его одного, и никакой Хенрик Сандал не затмит его — её Ганса, самого головокружительного идеала её жизни, её души, её вселенной. Лили была упряма, но просила прощения за то, что так любила несмотря на то, что у него, возможно, была другая. Ей хотелось верить, что Ганс когда-нибудь почувствует к ней то же, что испытывал к другим. Но ведь она особенная, она менялась для него, и у неё получилось — теперь Лили другая. Она — женщина, та, которую он целовал на кухне, когда она надела бабушкин фартук, и была настолько мила, что он не удержался и поцеловал её. Этот поцелуй она запомнила навсегда и даже поведала о нём Герде, с которой жила будучи мужчиной. Теперь она ждала и очень боялась их встречи.