– Да, да! Именно этого я ждал, ждал этого припасенного Вами сюрприза! Вы хотите рассказать нам о барокамерах?

– Ну, раз все уже знают…

– Пока только слухи.

– Хорошо, тогда только по секрету. Вы же умеете хранить тайны?

– О, безусловно!

– Тогда ладно. Сейчас как раз проводятся опыты с барокамерой трансляционной станции телепортации живых организмов. Если можно так сказать – ГПР – передача.

– И как Вы думаете, каковы шансы на успех в деле ГПР – передачи, скажем человека, на орбиту Юпитера?

– О телепортации человека говорить еще рано, но, скажем лабораторное животное, уже пробовали и добились некоторых результатов.

– О каких результатах Вы говорите?

– Скажем так – мышь переместилась сквозь пространство.

– Надеюсь, что мышь живой переместилась.

– Не все еще, к большому сожалению, у нас пока получается и не каждый раз опыт заканчивается удачно….

– Вы о «вывертах»?

– Слухи даже об этом знают?

– Так говорят.

– Да, это так. Но в части экспериментов мы добились значительных результатов…

Дальше Сэм не стал слушать, потому что они подъехали к трактиру «У Анатолича». Им получилось синхронно выйти из пикапа и закрыть двери, и тут Иван не выдержал:

– Так это что ж получается – в космосе кто-то проводит опыты, осваивают спутники, планеты, а наше правительство ничего не делает для космического будущего страны! Ты слышал, что этот «пензиаст» наговорил на радио? – К тому времени, как они подъехали к трактиру, на востоке завязалась темная, до черноты туча, освещаемая по периметру зарницами, а в воздухе запахло дождем.

– Да, слышал. – Как всегда, натура холерика, не давала Ивану спокойно принять новость, которая не соответствовала его внутренним посылам. – Но ты же знаешь, что страна переживает не лучшие времена и ей нужно подготовиться, решить внутренние, а еще важнее, внешние проблемы, устранить угрозы экономического плана, и только после этого, рваться в космос.

– Сэми, дружок! – Как-то нехорошо ласково проговорил Иван. – Вот ты «Американ» из вполне благополучной страны, скажи мне, какого черта ты тут забыл? Мне порой кажется, что ты банально шпион, но только что тут, – он поводил руками по горизонту, наполненному сейчас зеленым, в серых мертвых проплешинах, морем, – что тут выведывать? Сколько посадили новых деревьев, сколько спилили старых и негодных? Сэми, скажи не таясь, что ты тут делаешь? – Первые раскаты грома стали долетать до них отголосками пушечных выстрелов, и частота их говорила о серьезности приближающейся стихии.

– Приехал в этот славный трактир, со своим русским другом, выпить пива с замечательным лещом. – Сэм натянул полог брезента на борта пикапа, закрывая инструменты от надвигающейся стихии.

– Ну и черт с тобой, не хочешь говорить и ладно, но ты знай, если вдруг окажется, что ты шпион, я не обижусь. – И он, приглашающим жестом махнув рукой, позвал. – Пошли.

Надо сказать, трактир «У Анатолича» был весьма занимательным объектом, выстроенным по архитектуре, больше соответствующей сараю, с поперечными оголенными дубовыми балками под кровлей, с большим камином в центре зала у барной стойки, со стилизованными под старину подсвечниками и центральной люстрой украшенной оленьими рогами. В левом углу от входа стоял музыкальный автомат, невесть откуда здесь взявшийся, а по залу, удаленные друг от друга на одинаковое расстояние, но почему то казавшиеся расставленными в хаотичном порядке, тяжелые дубовые грубо отесанные столы, возле которых во всю их длину, стояли лавки с сидениями из двух половинок стволов дерева и оснащенными спинками. Все тут говорило о принадлежности трактира этой местности и традициям. Тут все было сделано для настоящих лесорубов и поэтому ничего не могло просто так сломаться.

В трактире негромко пиликала музыка, один из любимых синглов Анатолича, который, кстати, несменяемым барменом сейчас стоял за стойкой, так же своей дубовой монументальностью соответствующий этому трактиру, и натирал очередной бокал, в ожидании гостей.

– Анатолич, привет! – Подняв руку в приветственном жесте, поздоровался с ним Сэм.

– Привет, Сэм! – Анатолич учтиво кивнул головой в ответ. – Как всегда?

– Да и леща пожирнее. – Это уже Иван, приветствуя и присаживаясь на стул, попросил бармена. Тот, в ответ, кивнул и исчез в подсобном помещении.

– А чего ты не женишься, или хоть бабенку из города какую-нибудь пригласил? Чего ты все бобылем живешь? – Спросил Иван у Сэма. – И тут, снаружи, за стенами и дверью, стремительно набирая силу, прокатилось по небу огненными шарами и грохотом, проникая в помещение вибрацией и приглушенным звуком – гром, предвестник дождя. А вслед за громом внутрь ввалились человек двадцать лесорубов, таких же, как Сэм и Иван, балагуря и радостно предвкушая ненастье, поздоровались с ними.

– Бо-бы-лем? Что это? – Не поняв значения слова Сэм, спросил он Ивана, когда гомон работяг немного стих и Анатолич, приняв заказы, удалился раздавать указания на кухню.

– Ну да! – Сообразив, что Сэм еще не знает значения этого слова, Иван принялся объяснять. – То есть один, как перст. Ни кошки, ни собаки.

– Зачем мне кошка или собака, у меня есть ты.

– Знаешь, это про шпиона я тебе зря сказал, я все же обижусь. – Иван весело подмигнул Сэму. – А вот и пиво. – Действительно, Анатолич вынес пару пол-литровых кружек, наполненных до краев животворным хмелем, с самой плотной пеной, которую когда-либо видел Сэм и отменного вкусового качества. А тем временем по крыше и стенам, не подготавливаясь и без пауз, ударил ливень и тут же помещение заполнил шум дождя, прерываемого раскатами грома. Присутствующие в трактире возбужденно стали переговариваться, повысовывались в окна, заобсуждали погоду.

– Анатолич, а где лещ? – Несколько разочарованно поинтересовался Иван, после того, как тот, расставив кружки пива, не торопился переходить к «главному блюду», как любил говорить лесоруб.

– А вот и лещ! – Бармен вытащил рыбину, почти до локтя длинной, с надутым икрой брюшком. – Самый лучший сибирский лещ, который когда-либо тут ловили!

– Вот это другой разговор! – Иван ударил ладонями, в предвкушении вкусового экстаза. Снаружи снова эхом прокатилось по небу, сотрясая непреступные стены помещения.

– Анатолич, какие сейчас новости в мире? – Дунув на пенку и посмотрев на бармена поверх кружки, поинтересовался Сэм.

– Сейчас включу телевизор, там как раз информационная переда началась. – Бармен щелкнул пультом и закрепленный под потолком телевизор развернул цветную картинку, на которой корреспондент что-то тараторил в микрофон, но ничего не было слышно.

– Анатолич, звук включи. – Голос из телевизора заглушил разом все звуки, шедшие снаружи, кроме перекатов грома.

…– Это не вирус и не болезнь в прямом понимании этого слова. – В кадре появился худощавый человек в белом костюме и очках на пол-лица, общим видом выражавший крайнюю образованность. – С такого рода пандемией человечеству еще не приходилось сталкиваться. И очень может быть, если мы не найдем в самое ближайшее время лекарство, история этого вымирания станет самой массовой. К моим словам надо отнестись максимально серьезно и стоит принимать меры безопасности не только те, которые рекомендует государство, но так же, которые подскажет ваш инстинкт самосохранения.

– Есть ли какие-то новые симптомы у заболевания и что то слышно о выздоровевших?

– Симптомы очень сильно разнятся, но есть основные: лихорадочное состояние, сильный жар, апатия, депрессивные состояния, галлюцинации, диарея, рвота. О выздоровевших мне ничего не известно.

– Вы говорите, что это не заболевание и не вирус. Тогда что это?

– Мы думаем, что это микроспоры неизвестного еще науке организма. Этот организм, как мы предполагаем, мог попасть на Землю очень давно и пребывать в спящем состоянии в морозильниках Антарктиды. Но, как вам известно, глобальное потепление внесло свои коррективы и эти споры, освободившись от ледяного плена, с ветром разнеслись по миру, заражая и убивая человечество.