— Да, мам, конечно, — девушка немного растерялась, — как же может быть иначе?
— Я хотела попросить тебя показать, если они есть, конечно… — поспешно добавила Джин, внимательно посмотрев на дочь. — У вас есть обручальные кольца?
Гермиона вспомнила оставленные на дне дорожной сумки Джорджа кольца, золотые и прекрасные, никем не тронутые и заботливо завернутые в сверток. Мама хочет посмотреть их?
— Да, мамочка, они есть, — Гермиона улыбнулась. — Хочешь посмотреть?
— Еще бы не хочу, — как-то особенно быстро спрятала глаза мама. — Покажи скорее!
Девушка провела Джин в их с Джорджем комнату, немного повозилась с вещами парня, выкладывая их на пол, и наконец достала заветный сверточек. Дрожавшими руками, словно держа на ладонях нечто особенно ценное (хотя, разве можно было по-другому описать ценность обручальных колец?), Гермиона развернула его, и на бумаге сверкнули золотом два кольца разных размеров. Джин взяла сверток, чтобы поближе рассмотреть их, и девушка заметила блеснувшие в глазах матери слезы.
— Они прекрасны… — прошептала мама, заглянув в глаза дочери. — Гермиона, ты даже не представляешь, как я счастлива видеть тебя рядом с таким хорошим человеком, как Джордж, — Джин порывисто обняла растерявшуюся Гермиону, вдохнув аромат волос дочери. — Жду не дождусь, когда наконец услышу дату вашей свадьбы.
Джин еще что-то долго шептала, обнимая и целуя дочь, а Грейнджер совершенно потерялась, с новой силой осознав, что, похоже, их с Джорджем обман зашел слишком далеко.
Как определила однажды независимая ни от чьего желания жизнь: «Ничто не вечно». И это действительно так. Когда забывается прежняя жизнь, прежние принципы, убеждения и привычки отходят на задний план, когда растворяешься в мнимой реальности, настоящая самым суровым образом вернет тебя с небес на землю. Гермиона Грейнджер, всю жизнь, казалось бы, привыкшая поступать рационально и правильно, вскоре забылась в ею же самой и созданной иллюзии беззаботной счастливой жизни. И очень скоро ощутила то самое «возвращение» в суровую действительность.
Поздно вечером девушка поднималась по лестнице на второй этаж, чтобы закончить вечерний туалет и лечь спать, как вдруг заметила движение на балконе. Она сразу узнала высокую фигуру Джорджа. Гермиона коварно улыбнулась, готовясь выкинуть очередную повседневную выходку вроде тех шуток, что стали частью ее обыденной жизни, и уже подкралась было к балкону, чтобы напугать парня, как вдруг услышала его тихий голос:
— Да, я тоже соскучился. Очень.
Девушка замерла на месте. Джордж разговаривал с кем-то по колдотелефону, с кем-то очень дорогим ему, насколько могла судить Гермиона по тишине голоса парня. Она хотела уйти, чтобы не помешать личной беседе парня, но не могла двинуться с места.
— Не знаю, когда вернусь, правда, — он облокотился о перила. — Слушай, как только я приеду, я сразу же наберу тебя, слышишь? Ну перестань, — он улыбнулся, так показалось Гермионе. — Все совсем не так, как ты думаешь. Да, и я. И я люблю тебя, Алисия… — эти тихие слова облачками пара, хорошо видными на фоне темно-синего неба, вырвались из уст Джорджа.
Девушка не шевелилась, словно пораженная заклятием «Остолбеней». Неожиданные слезы навернулись на карие глаза.
Как я могла… Неужели я могла всерьез раствориться в нашей выдуманной реальности, забыв о настоящем. О настоящей девушке Джорджа, например. Как я могла забыть про Алисию, про то, что наша с ним женитьба — не более, чем блеф, иллюзия? Неужели я действительно восприняла все всерьез? О, Гермиона, какая же ты глупая… Совсем скоро мне нужно будет «расстаться» с Джорджем, сообщить об этом родителям и спокойно жить дальше так, как жила до этого. Но, Мерлин, как же трудно будет рассказать эту новость маме с папой! И как же трудно свыкнуться с мыслью, что Джордж скоро уедет… Откуда эти слезы, это щемящее чувство в груди? У него своя жизнь, своя будущая семья… Почему же так больно от одной только мысли об этом?
Джордж шевельнулся, грозя обернуться и застать подслушивающую его Гермиону. Грейнджер сглотнула противный комок в горле и очень тихо, чтобы не привлечь внимание парня, скользнула обратно в коридор.
Она ошиблась, решив, что он не заметил ее присутствия.
Ночь давно вступила в свои права, полная луна в окружении многочисленных звезд сияла на иссиня-черном небе. Приоткрытое окно впускало редкие звуки ночного городка, задержавшиеся на подоконнике и балконе сверчки исполняли свою песню.
Гермиона лежала на кровати, подобрав колени к груди и прикусив нежную кожу на руке. Около часа назад она добралась до кровати, выключила свет и дала волю рвавшимся наружу слезам. Заслышав приближающиеся шаги, Гермиона быстро нырнула под одеяло, сделав вид, что спит. Через приоткрытые веки она видела, как Джордж зашел в комнату, даже не глянув в ее сторону, и, стянув с себя футболку, лег на свое привычное место на полу. Мысль о том, что парень даже не удостоил ее взглядом, только усилила поток слез. Грейнджер закусывала потрескавшиеся сухие губы, беззвучно плача, стараясь не дышать носом, чтобы Джордж ненароком не услышал ее всхлипов. Она смотрела на посеребренные лунным светом взлохмаченные волосы парня, лежащего лицом к стене, сверлила взглядом едва заметную в темноте родинку на его обнаженной спине, и не могла сдержать слез. Он — всего лишь друг, согласившийся помочь лучшей подруге своего брата, она — всего лишь наивная девчонка, перечитавшая в детстве сказок и решившая, что они могут воплотиться в жизнь. Он не ее, не Гермионы. У него есть девушка, возможно, будущая невеста, и те кольца он подарит ей, по-настоящему предложив выйти за него замуж.
Мерлин, как же больно…
Внезапно ей безумно захотелось ощутить его близость. В последний раз потеряться в собственных грезах, ведь, возможно, уже утром Джорджа здесь не будет. Может быть, он не откажет?.. Гермиона приподняла голову и тихонько позвала:
— Джордж?
Он буквально ощущал настойчивый, отчаянный взгляд карих глаз, обращенный на него. Джордж знал, что Гермиона была на балконе, пока он созванивался с Алисией. Он знал, что она слышала его последние слова. Мерлин… Его разговор со Спиннет был вполне естественным, нормальным проявлением его отношений с ней. Почему же тогда он чувствовал себя виноватым перед Грейнджер?
Кого ты хочешь обмануть, Джордж? С каких пор ты вновь думаешь об Алисии, как о своей любимой девушке? Идиот… Разве она заставляет красочные фейерверки взрываться у тебя в голове, разве упоминание о ней заставляет твое сердце биться чаще?
Конечно же нет, Джордж. Признай уже тот факт, что Алисия Спиннет отошла для тебя на второй план, уступив место… Да, ей. Той самой смешной девчушке, что однажды раз и навсегда связала свою жизнь с твоей семьей, подружившись с Роном. Это ее огромные карие глаза ты хочешь видеть рядом постоянно, это в ее копну каштановых волос хочется зарыться носом, вдыхая сладкий аромат. Неужели у тебя, идиот, еще хватает совести сопротивляться? Ты влюбился, Уизли. В Гермиону Грейнджер.
Если бы Гермиона знала, что тихое признание в любви Алисии было не более чем старой привычкой, она не ревела бы в подушку, думая, что Джордж не заметит. Он заметил. Но не смел посмотреть на нее, ощущая угрызения совести. Парень оказался между молотом и наковальней — с одной стороны, женитьба на Гермионе и проявления к ней чувств было иллюзией, создаваемой для ее родителей; с другой, отношения со строптивой, дерзкой, вечно обиженной на него Алисией тоже были иллюзией настоящей любви…
