Слезы полились сами собой, но девушка и не пыталась их утереть. Она легла, отвернувшись к стене и прижимая колени к груди, разрыдалась практически в голос. Она не боялась, что ее услышит отец, которому по-прежнему было на нее плевать, а Стаса не было дома.

Когда братик вошел в спальню к сестре, улыбаясь во все тридцать два и желая рассказать ей о том, что ему повысили зарплату, которая вообще могла бы хотя бы частично покрыть все их расходы и избежать частых долгов. Но стоило ему услышать всхлипы девушки, как хорошее настроение растворилось тут же, уступая место уже такой привычной злости и ненависти.

Стас рванул к двери, но его остановил голос Вики:

— Он не виноват, — она прекрасно поняла, что брат подумал о том, что она снова подверглась какому-то издевательству со стороны отца, но она сама загнала себя в такие жесткие рамки, от которых теперь и страдала.

Парень сел на кровать, внимательно смотря на сестру, стараясь понять причину ее состояния. Вика подползла к нему, обнимая и удобно устраиваясь в его руках. Ей стало немного спокойнее, правда, понимание того, что она совершила ошибку, только в разы возросло.

В памяти всплыл момент, когда Новикова также обнимала Антона, который успокаивал ее после очередного ужасного сна-воспоминания, нежно поглаживая по спине и шепча какие-то глупости, лишь бы она перестала плакать и вздрагивать.

От мыслей о Миранчуке на глаза снова навернулись слезы. Стас легонько отстранил ее от себя, стараясь рассмотреть в ее взгляде ответы.

— Что случилось, малышка? Он точно тебе ничего не сделал? — беспокойство читалось у него на лице, отчего Вика заплакала еще сильнее, ведь она так не хотела волновать брата — он натерпелся не меньше.

— Я сама виновата во всем… — тихо, надломлено, почти безжизненно проговорила девушка, утыкаясь в плечо парню, продолжая всхлипывать.

Стас снова отстранился, держа сестру за плечи, легонько встряхивая, стараясь привести ее в себя.

— В чем виновата? Что случилось?

Вика, казалось бы, резко успокоилась, вытерла тыльной стороной ладони мокрые щеки, и несколько раз шмыгнув носом, ответила:

— Я сказала Антону, что мы больше не можем общаться.

Стас вытаращил глаза. Он и подумать не мог, что общение сестры с Миранчуком так быстро и так резко закончится, особенно если учесть, что оба тянулись друг к другу.

— Почему?

— Я боюсь, что… что он окажется таким же как те, кто… я не переживу…я не хочу снова чувствовать себя грязной…

Стас в который раз обнял ее, прижимая к себе и прокручивая в голове услышанные слова. Доля истины в них, конечно, была, только он не знал главного — из-за чего Вика приняла такое решение. Неужели Миранчук ей что-то сделал? Неужели обидел? В это почему-то верилось с огромным трудом, ведь Антон показался Стасу довольно нормальным, да и его нескрываемая забота и нежность, испытываемая к Вике, практически покорила Новикова, он почти готов был чуть не благословить их на дальнейшее светлое совместное будущее.

— Он что-то тебе сделал?

— Нет, это я… это всё я…

Снова слезы, к которым парень хоть уже и порядком привык, но не полюбил, никогда не полюбит.

— Что ты? Что ты сделала?

Вика смотрела на него сквозь пелену затуманенного взгляда, сжимая руками края свитера.

В один момент Стас понял. Он понял все.

— Ты влюбилась в него? — парень улыбнулся. Почему Вика решила, что это проблема? Ведь невооруженным взглядом было видно, что Миранчук влюблен не меньше.

— Я… я не знаю… я боюсь… я так боюсь ошибиться… Стас, что мне делать?

— Сейчас давай спать уже, тебе нужно отдохнуть, а завтра мы подумаем обо всем, договорились? — Вика неуверенно кивнула, укрываясь одеялом и снова отворачиваясь к стенке. Стас поцеловал ее в висок и вышел из комнаты. Отец смотрел телевизор, ничем не выдавая своей заинтересованности в жизни детей.

Парень прошел мимо него в прихожую. Жутко хотелось курить, да и подумать, собственно, тоже не помешало бы.

На часах было почти одиннадцать вечера, когда Стас покинул квартиру, направляясь просто, куда глаза глядят. Только на выходе из подъезда, он столкнулся с Антоном.

— Привет, Вика дома? Что с ней? — Миранчук говорил сбивчиво, отчего выглядел еще умилительнее, чем всегда.

— Привет. С Викой все нормально. Она спит, — Новиков ответил спокойно, хоть в душе и бушевал ураган эмоций касательно и парня, стоявшего напротив, и сестры, которая в него, кажется, действительно влюбилась, и того, что эти оба еще не вместе. — Не желаешь пройтись? — Антон удивленно на него посмотрел, но согласился. Услышав, что с девушкой все в порядке, Миранчук немного успокоился, но ровно до того момента, пока Стас не предложил пройтись. Если его сейчас еще и Новиков пошлет и запретит общаться с сестрой — это будет не просто ударом под дых, а почти контрольным выстрелом в голову.

Пока Антон ехал едва ли не через весь город, он успел передумать себе всякого, и каждая мысль только больнее впивалась в воспаленный мозг, угрожая расколоть его на части.

Ребята шли медленно, и никто из них не решался первым что-то сказать. Стас, потому что попросту не знал, что говорить, а Антон просто боялся, что его слова воспримут в штыки. Почему же так противно ощущать свою беспомощность?

Новиков выкуривал уже третью сигарету, когда терпение Миранчука окончательно лопнуло, и он выпалил на одном дыхании:

— Я не хотел Вику обижать, но, кажется, что-то сделал не так, и она отказалась со мной общаться.

Стасу захотелось его поправить, сказав, что: «Ты не обидел ее, просто своей заботой и хорошим отношением растопил ее сердце, пуская в нем первые ростки любви», но он не мог, не мог лезть туда, куда не следовало. Такие личные моменты ребята должны были решить вдвоем, без посторонней помощи.

— Знаешь, мне кажется, что это чисто женское. Ну, знаешь, у них бывают ситуации время от времени, когда в голове просыпаются тараканы и устраивают бунт. Это скоро пройдет, — казалось, Стас нес полнейшую чушь, но почему-то сам в нее верил. Действительно верил, что Вика пересилит свой страх и позволит себе быть счастливой. Она этого заслужила, как никто другой.

Антон, казалось бы, тоже поверил. По крайней мере, сделал вид. Он так хотел увидеть Вику, снова прикоснуться, ощутив нежность кожи, окунуться в то блаженство, которое окутывало его, стоило девушке оказаться рядом, но сейчас уже было поздно, да и будить ее ради своей прихоти не хотелось.

Попрощавшись со Стасом, парень поехал домой, продолжая гонять в голове мысли, которые сводились только к одному — пора прекращать вести себя как идиот и ныть по поводу и без. Он, в конце концов, мужик, и поступать следует соответственно.

***

Только на следующий день Викины загоны не прошли, а только усугубились. Девушка понимала, что сболтнула Стасу лишнего, поэтому с самого утра она снова закрылась в себе и практически с ним не разговаривала.

На занятиях она вела себя тише воды, ниже травы, не привлекала к себе внимания, а только машинально вспоминала все моменты, проведенные с Антоном, которые всплывали в голове раз за разом, стоило ей только отвлечься от тем очередной лекции.

Ее отстраненный вид заметила Лилька, сидевшая рядом и строчившая сообщения очередному кавалеру.

— Вик, чего вид такой замученный? Антон спать не дает? — да, Лилька никогда за словом в карман не лезла и искренне не понимала, почему некоторые обижаются на ее реплики.

В голове, словно, что-то щелкнуло от услышанного имени, и девушка зло посмотрела на однокурсницу, которая нисколько не смутилась, а только широко улыбнулась.

— Кто такой хоть этот Антон? Я его знаю?

— Нет, — молниеносно ответила Вика. Еще не хватало Лильке прознать, что за ней ухаживает восходящая звезда футбола — сплетни расползутся по всему универу раньше, чем Новикова успеет покинуть аудиторию.

— Как интересно, — девушка не желала отставать, а только подсела ближе, намереваясь узнать все подробности, даже не задумываясь, что лезет не в свое дело. — Познакомишь?