На миг солнце, словно слегка притухло, но через миг мир засиял прежними красками и ароматом полевых трав. Минут пять Рама стоял с приоткрытым ртом, давая возможность своим вспухшим мозгам осознать и переварить полученную пищу откровения. Это в городище какой-нибудь старик мог что-то посоветовать что-то просто так, надеясь на привычное авось, но на Небе просчитывается всё и на много лет вперёд, учитывая многие варианты. Хотя человеческий фактор, человеческую непостоянность стопроцентно просчитать нельзя. И это понятно.

– Вот тебе, бабка Матрёна, и новый год. Значит, год. Максимум – два. – Рама начал слова с сомнением, но закончил уверенно, приняв решение.

По дороге домой Рама увидел пацанёнка и отправил его за Бальдером. Поднять народ с насиженных мест и двинуть его за тридевять земель – это не просто трудная, а невероятно трудная задача. Под стать только таким лидерам как Ари-ан. Рама успел приобрести авторитет, но не настолько же. Поэтому его мысли сумбурно бегали по извилинам, хаотично перепрыгивая с одной на другую, а иногда и сталкиваясь, тогда он тряс головой, как собака, вылезшая из воды, чтобы хоть как-то распределить свои мысли по местам.

– Бальдер, перед закатом собери народ пред священным деревом. Собирай всех, даже тех, кто приехал с селений продать свой товар. Это касается всех. Мне надо донести до них слово богов, открытое мне сегодня поутру при молении. Не спрашивай, пожалуйста, у меня ничего. Я сам не могу пока отойти от услышанного. Иди, а я помолюсь в тишине.

Перед закатом, когда дальний лес стал похож на темный шарф, подпоясывающий горло заходящего солнца, у капища собралось сотен пять-шесть разномастного народа от нищих попрошаек до степенных, богато одетых купцов и свободных от дежурства воев. Сердце Рамы тревожно трепыхалось кречетом, пойманным сетью. Заготовленные слова, словно куда-то испарились.

– Братья и сестры! – раздался над полем его звонкий, с легкой хрипотцой голос. – На восходе солнца я молился у этого нашего священного дерева, прося богов о мире и процветании нашего народа. Я долго молился, но ответа не было. И, когда я перестал молиться, и пошел домой, вдруг раздался голос. И было сказано мне, что боги услышали мою молитву. Мне было сказано, что ныне наша эта земля отдается нашим погибшим от болезней и сражений, тем, кого мы потеряли. И сказано было мне, чтобы я повёл вас сначала на юг, где много сильных воинов погибло от мора, и поэтому тамошние племена не будут угрозой для нас, и дальше на восток в далёкую Индию, куда когда-то уже уходили наши далёкие предки. Туда, куда увел их Покоритель мира – Ари-ан. Мы пойдет туда, но другим путём. Путём, который приготовили нам боги. Но меня предупредили, что на то должна быть лишь воля каждого из вас. Те, кто не захочет идти со мною, кто захочет остаться – воля ваша. Никого принуждать выполнять волю богов я не буду. Я ваш верховный жрец. Я выполню волю наших богов. Как поступит каждый из вас – решать вам. Я и те, кто пойдёт со мною, выступаем на следующее лето после сбора урожая. У нас есть время приготовить телеги, пошить палатки, собрать и заготовить еды на несколько месяцев. Впрочем, вода в реках и озёрах ещё есть, да и стрелять из луков мы ещё не разучились. Оставим мёртвое мёртвым. Будем думать о жизни, будем идти вперед. А боги будут нас вести по этой дороге. Старшинам улиц собирать и оказывать помощь тем, кто пойдёт со мной. Гривнами немного я помогу, а остальное – за вами. – После этого Рама повернулся и не спеша пошёл в сторону своей избы. Чуть позже за ним засеменил Бальдер.

Ошарашенная такими известиями толпа постояла, помялась минут пять, и молча стала расходиться. Мыслей была куча, но сформулировать их и произнести вслух получалось лишь у немногих.

Это было начало нового и последнего исхода ариев-антов в Индию.

Когда относительно определились семьи, не пожелавшие уезжать, даже несмотря на волю богов, Рама собрал жрецов и ведунов. Посовещались и, учитывая пожелания, назначил какое-то количество жрецов и волхвов остаться на этих землях, ибо нельзя людей оставлять без духовного руководства, без вдохновляющего и руководящего слова жреческого. Хотя сколько их, семей-то останется здесь через год кто ж знает. Послушники и младшие жрецы тоже занимались делом: предстояло переписать множество свитков, дабы не пропало знание предков; собирали травы и мёд, дабы лечить в пути хворых и раненых, да и прочих дел хватало.

Рама самолично объезжал ближние и дальние поселения и городищи, как и своих одноплеменников, так и прочие племена андрофагов, меленхенов, будинов, меры и мещеры, мордвы и русов. И везде надо было погостить, ведь все помнили его и знали, чем ему обязаны. А уехать без пира в его честь – это незаслуженно обидеть хозяев. Да и за столом, после хмельной медовухи и беседа текла проще, с вопросами и ответами. Продумывая «отступление», Рама подстраховался от преждевременного вторжения – послал гонцов северным соседям с предложением примкнуть к ним для совместного похода под его предводительством. Ответ был предсказуем, т.к. гордые северяне не желали никакой власти над собой. Но нашлись и добровольцы. Главной же целью было оповестить и осадить нетерпеливых, предостеречь их от преждевременного похода на Славию. Долгою зимою охотники всё время проводили в лесах и полях, заготавливая мясо для засолки и сушки, меха для пошива одежды и для продажи или обмена в землях, через которые пойдёт орда.

Идти Рама решил через могучие племена киммерийцев, живущих в южных степях, и служившие живым щитом от воинственных кочевых племён аланов, сирагитов, савроматов и сколотов. Большая надежда была на сколотов-землепашцев, которых на востоке называли скифами. Дальше – через Кавказ на земли племени пасаргадов, что из рода «Ахеменидов», из племени «Парса» и «арья» по происхождению. Но были там и земли страны Мидия, что управлялась царями с неспокойным нравом. Рама достаточно много знал о тех землях. Слышал о суровом климате Иранского плоскогорья, с нестерпимой жарой летом и холодами зимой, который несколько смягчается в его пониженных частях, где было возможно по долинам рек земледелие. В степях широко велось скотоводство, носившее кочевой характер, а в оазисах оседлый, как на западе, так и на востоке. Летом скот выгоняли на высокогорные пастбища, зимой его держали в долинах. Разводили как крупный, так и мелкий рогатый скот, а также лошадей. Охота в степных и лесных областях играла значительную роль. Иранское нагорье богато ископаемыми – медной, серебряной и железной рудой, нефтью, драгоценными самоцветами и строительным камнем. Но туда надо было ещё дойти, и идти через воинствующих безжалостных кочевников, через заснеженные горные перевалы, вторгаясь на земли, где их никто не ждёт.

К капищу прибыли представители многих племен, чтобы принести ритуальную жертву и замилостивить богов на предстоящую дорогу. Такое собрание разно племенного народа создавало свои проблемы, т.к. богов было множество, таких как Перун, Даждьбог, Агни, Ху, Бальдер, Веста и еще множество других. Были поклонники Одина и Тора. И всех надо было умилостивить и задобрить. Чтобы как-то выкрутиться из этого обилия божков, Рама приказал вырезать из стволов деревьев десять разных ликов, некоторые из них можно было принять и за женские лица, т.к. были и поклонники Мокошь, которая по изображению сильно отличалась от тех же Ху, Весты или Славии. Эти лики вкопали в ряд и перед каждым установили свой жертвенный камень. Каждое племя выбирало себе лик на своё усмотрение.

Обряд начался с традиционных плясок и непонятных выкрикиваний жрецов. В некоторых племенах эти обязанности выполняли волхвы. Как только тень от временной палочки достигла зенита, песнопения прекратились. К жертвенным камням каждое племя подвело своего тотемного животного. Племя уходило, но оставляло здесь свое тотемное животное для помощи и охраны умерших и погибших. Прах к праху. Живое к живому. По удару большого боевого барабана лучшие воины вскрыли вены у своих животных. Удивительно, но даже могучие медведи и вечно суетливые волки в этот раз стояли спокойно, будто понимая важность мероприятия. Свершилось. Жертвы принесены.