Таль села, осознавая, что на ней нет одежды. Испуганно поджала ноги к груди, затаила дыхание. Несколько секунд продолжала сидеть, не двигаясь и почти не дыша. Если кто-то и был здесь вместе с ней, он ничем не выдал своего присутствия. Всё та же жуткая тишина вокруг, нарушаемая биением сердца.

Через несколько секунд она осмелела. Неспеша перевернулась, встала на четвереньки и осторожно поползла вбок, пока не нащупала край того, что представлялось чем-то вроде большой кровати. Аккуратно свесила ноги.

Невысоко — кончики пальцев мгновенно утонули в мягких ворсинках шелковистого ковра. И сразу же загорелся свет — сначала тусклый, желтовато-мутный, одной сплошной линией по всему периметру вдоль плинтуса. Только без светодиодов, будто шёл изнутри стены. Как только глаза привыкли, добавилась ещё одну световая полуска под потолком, точно так же повторяя квадратную форму комнаты.

Таль встала и обернулась. Назвать это кроватью не поворачивался язык. Скорее, огромный овальный белый матрас, брошенный прямо на пол посередине комнаты. Другой мебели не было. Просторная комната, казалось, способна вместить как минимум три большие гостиные. Не было ни окон, ни дверей, только сплошные бежевые гладкие стены. На той, что справа, виднелся дисплей размером с ладонь. Ничего общего с домом, тем более с больницей.

Таль с удивлением огляделась. Нахмурилась, неожиданно понимая, что не имеет ни малейшего представления, ни где находится, ни сколько сейчас времени, ни как отсюда выбираться. Порталов не ощущалось, попытка перенестись завершилась ничем, как будто лишили всех способностей разом. Последнее, довольно расплывчатое воспоминание — она лежит на холодном операционном столе, яркий свет ламп режет глаза, вынуждая зажмуриться, чей-то приглушенный голос сообщает, что пора начинать.

Неужели всё-таки больница?

Таль подошла к экрану. Стоило протянуть руку, как тёмный прямоугольник ожил, на чёрном фоне появились голубые сенсорные кнопки с обозначением функций. Под ними — панель цифр от нуля до девяти. Большинство команд совершенно непонятные, но одну нельзя было спутать ни с чем — именно таким значком изображали видеофон. Наверное, где-то встроен динамик, или устройство работает по-другому…

Она прижала палец к виртуальной кнопке. Экран моргнул, высвечивая новую панель: доступ в адресную книгу, список часто используемых абонентов и цифровое табло. Таль набрала домашний номер. Сейчас ей ответит знакомый папин голос, как всегда немного недовольный. И обеспокоенный, потому что она ушла, не сказав куда, и до сих пор не вернулась.

Ничего не произошло. Прибор, подумав несколько секунд, вернул предыдущий экран с функциями. Таль повторила восьмизначную комбинацию цифр, но и на этот раз экран моргнул, возвращаясь в исходное положение.

Может быть, надо добавлять код района? Точно. Она опять набрала номер. Теперь прибор думал дольше, но закончилось тем же.

Не может быть! Она просто что-то не так делает. Или дурацкое устройство не работает.

Проверка адресной книги и списка абонентов ничего не дала — и там, и там было пусто.

Сзади послышался шорох, показавшийся в абсолютной тишине неожиданно громким. Таль вздрогнула, обернулась, стыдливо прикрываясь руками. Но напрасно — она по-прежнему была одна в комнате. Только там, где ещё минуту назад находилась сплошная стена, теперь виднелся широкий проём.

После секундных размышлений Таль на цыпочках приблизилась к нему, с опаской шагнула вперёд. Стоило переступить порог, как потолок засветился мягким голубоватым светом.

Вторая комната выглядела гораздо больше, чем первая. С правой стороны находились бирюзовый диван и два мягких кресла такого же цвета с высокими спинками. Между ними стоял низкий, круглый стеклянный столик, на стене напротив висел огромный плоский экран. С другой стороны располагался полукруглый стол и несколько стульев вокруг него. Окон по-прежнему не было.

Таль двинулась вдоль стены, надеясь, что трюк с дверью повторится. Однако то ли здесь её не оказалось, то ли устройство не срабатывало, потому что ничего никуда не сместилось. Обойдя комнату дважды, она вернулась обратно — туда, что мысленно назвала спальней. Прошлась по периметру и прямо напротив первой двери обнаружила ещё одну. За ней была ванная. Размером со спальню, в светло-зелёных тонах и таким же освещением.

Сама ванна, идеально круглая, ярко-зелёного травяного цвета, располагалась в самом конце на довольно высоком подиуме, впритык к стене. Чтобы в неё залезть, пришлось бы сначала подняться наверх по трем ступенькам, отделанным таким же зелёным ковровым покрытием, как весь пол. Без крана — вода бесшумно лилась через маленькие отверстия сверху на стенках и почти на половину наполнила ванну.

Около двери находилась раковина, тоже круглая, с краном — причудливой, изогнутой формы трубкой белого цвета. Над ней — круглое зеркало, сбоку — маленький пульт. У противоположной стены — душевая кабинка из мутного зеленоватого стекла. Никаких шкафчиков, столиков с флакончиками, шампунями и мылом.

Таль покрутила головой, внимательно изучая кафель и гладкие стены. Догадка оказалась правильной — рядом с подиумом, между душевой кабинкой и ванной обнаружилась встроенная ниша, где нашлись и шампуни, и несколько видов пенки, и куча других ёмкостей и тюбиков с кремами, духами, а также разнообразные туалетные принадлежности на все случаи жизни. В соседнем отделении на полках лежали скрученные разноцветные махровые полотенца и халаты.

Таль нагнулась, потрогала воду — не холодная, но и не кипяток, с еле уловимым фруктовым ароматом. Выпрямилась, огляделась. После минутных размышлений убедила себя, что несмотря на все странности находится в больнице. И полезла в ванну. С наслаждением вытянула ноги и покрутила головой, поудобнее устраиваясь. Потом зажмурилась. Теплая вода убаюкивала. Не хватало только свечей и ароматических масел. Может, они где-то есть, но вылезать не хотелось. Думать — тоже, но думалось. О том, как жаль, что нельзя взять и отключить разум. Хотя бы на время. Лежать вот так вечность, нежась и лениво играя с воздушной шапкой из пенки.

И вдруг почувствовала, что она не одна.

Таль открыла глаза и увидела в проёме светловолосого паренька в серых брюках и белой футболке. Ничуть не смущаясь, он смотрел на неё в упор. Щурился, приветливо улыбался.

— Вижу, ты освоилась…

— Вот такой была моя Плешь, — Таль убрала с висков Адана пальцы, отстранилась. — Ты ведь узнал его?

— Кого? — не понял он.

— Самара.

— Самара? — изумился Адан, всё ещё силясь прийти в себя после необычного «путешествия». Сознание не спешило отпускать пережитые ощущения, и какая-то часть по-прежнему принадлежала напуганной девчонке в ванной.

— Ну вот! — Таль звонко рассмеялась. — Атради хвалятся тем, что не меняются и не стареют, но прошло-то всего пара десятилетий, а ты его не узнаёшь.

— Я никогда не видел Самара. — Адан вспомнил, как вбежал в домик атради следом за Ллэром, нахмурился. — Значит, ты с ним знакома?

— Более чем.

— Даже так? — Адан мрачно хмыкнул. Взмахнул рукой, предлагая продолжить. — Только без фокусов. Не думаю, что это то самое, что я хотел бы пережить в твоём теле.

— Это самое я не показала бы тебе, даже если бы ты умолял, — не осталась в долгу Таль. Прищурилась. — Нет.

— Что?

— Ответ на вопрос, который мучил тебя на пляже, — Таль вернулась к металлическому поручню, уселась на край, скрестив ноги. — Нас с Ллэром связывают исключительно деловые отношения.

— Откуда ты… — он хмуро посмотрел на неё. — Почему я не могу читать твои мысли?

— Потому что я не позволяю, — Таль лукаво улыбнулась. — А ты весь на ладони. Но мы отвлеклись, — она серьёзно взглянула на него. — Мне было пятнадцать, когда умерла мама. Чуть позже я поняла, что жду ребенка. Не спрашивай, кто отец. Это абсолютно не важно. Его давно нет в живых, — Таль перехватила взгляд Адана, едва заметно повела плечами. — К сожалению, я сообразила, что беременна, слишком поздно, поэтому пришлось идти на риск. Тогда это казалось правильным. Я была молода, впереди — учёба и карьера. Но… Что-то у врачей пошло не так, в итоге я умирала прямо в операционной. А потом сработали неожиданные способности, и я очутилась в Плеши.