— Какие? — Мира нахмурилась. — Ты ведь скажешь, правда? Я должна знать! Я уже часть этого, да ещё какая часть. И мне совершенно не нравится, что кто-то использовал меня. Да ещё бросал с место на место, как Адан, и… — она осеклась. Испуганно замолчала.
Ллэр хмыкнул, пожал плечами.
— Видишь? Ты сама сказала.
— Адан?! Не может быть.
Он развёл руками.
— Когда Тени орудовали на поляне, Адан здорово припечатал меня к стенке в кабинете Таль. Очень похоже по ощущениям. Он опустошил Роми, чуть не убил тебя в самую же первую встречу. От него глючило Роми на Море. Он был на скале, когда Тени появились во второй раз, — Ллэр опять помолчал. — Я не уверен. Что-то не увязывается. Но он — доа, и Роми ещё в Плеши почувствовала исходящую от него угрозу.
— Я тоже — доа, — Мира перехватила его взгляд. — Ладно, не только, но и доа тоже. Я разве враг? Как и вы, я — эмпат. Могу прикоснуться к чувствам других, могу считать эмоции и ощущения, поделиться своими. И Адан тоже, хотя до сих пор не научился этим пользоваться. Но он… С ним… По-другому. — От волнения не получалось связать слова в нормальные предложения. — Я и Адан… Наша связь — сильнее, понимаешь? Даже чем с тобой, во много раз. Он не может мне врать. Я бы поняла. Такое нельзя скрыть. А если… Нет, всему, что ты рассказал, есть объяснение. Должно быть! — Мира вскочила с постели. — Я не буду гадать. Я пойду к нему и… Если понадобится, влезу в башку силой и всё узнаю.
— Мира, сядь. Выдохни, — примирительно сказал Ллэр. — Всему есть объяснение, да. И мы пойдём и проверим. Но не прямо сейчас. Если вдруг… я говорю если!.. ты ошибаешься, и ваша связь — не помеха дурить тебе голову, то он нас на месте завалит. Учитывая размах происходящего, я могу оказаться намного слабее. Пусть даже наши силы почти равны.
Она осталась стоять, скрестила на груди руки.
— Ты мне что-то недоговариваешь? Доа и атради — враги?
— Доа и атради — один народ, были когда-то. Хочешь услышать всю сказку сначала?
***
Недоумение было кратким, но оглушительным. Роми показалось, что все слышали, как клацнули её зубы, и теперь пялятся на неё, потому что она даже моргает громко.
Хотелось разразиться вопросами или даже возмутиться, но слова застряли в горле. Видимо, за последние три месяца, несмотря на весь фейерверк, что творился в Тмиоре, она отвыкла от неожиданностей. Нет, не так. Она отвыкла от подобных неожиданностей. Вот если бы рядом с Замком образовался действующий вулкан, грозя потоками лавы, тогда она знала бы, что делать и как реагировать.
А сейчас Роми чувствовала, будто её швырнули в ледяное море, не помогли выплыть и с довольной улыбкой наблюдают, как с неё стекает вода.
Демонстративное равнодушие на лице Адана не могло скрыть его злорадство на что-то, возможно сделанное или сказанное до того, как здесь появилась она. Яркая молодая женщина — Роми никогда не видела её раньше, — в коротком красном платье, которое так и тянуло обозвать удлиненной футболкой, похоже, тоже неприкрыто наслаждалась происходящим.
Алэй бродил в воде, не выказывая беспокойства, только привычный лёгкий интерес. Невозмутимый. Уверенный. Он последнее время часто бывал таким.
Растерянность схлынула, раздражение не появилось, только тревога — да. Ничего хорошего ни пляж, ни знакомое море под фиолетовым небом, ни зеркальный купол Сферы не предвещали, и вряд ли Роми перенеслась сюда случайно.
— Доброй ночи, — девица, улыбаясь, перевела взгляд с Роми на Адана, потом на Алэя и снова посмотрела на Адана. — Ади, ты ведь нас познакомишь?
— Ты… ты же… — довольное выражение на его лице сменилось изумлением. Искренним и настороженным.
Девица, продолжая улыбаться, кивнула. Опустила на песок туфли, плавно вытянула вперёд левую руку, шевельнула пальцами, и на ладони появился небольшой, размером с яблоко, фиолетовый искрящийся шарик.
— Но… Ты же… Ли?..
Адан, казалось, напрочь забыл, что кроме них двоих на пляже есть кто-то ещё. Переместился к девице, одним шагом преодолел последние разделявшие сантиметры, с силой схватил за плечи, тряхнул. Каштановые кудряшки взлетели в воздухе и мягкой волной опустились на обнажённые плечи.
Роми только сейчас заметила, что кожа незнакомки отражает сиреневый лунный свет, одновременно впитывая его в себя, а внутри чётко просматривается уже знакомая энергия доа, похожая на энергию Адана, но ещё больше — Миры, только в чистом виде.
— Зачем?
— Потом, хорошо? — перебила она, кивком напоминая, что они не одни. В голосе, несмотря на вопросительную интонацию, послышались твёрдые, властные нотки. Так говорят те, кто привык приказывать, а не просить об одолжении. — Ты нас представишь наконец?
Адан какое-то время молчал, не шевелясь. Затем отступил назад, опустил руки.
— Ромиль, Алэй, — он обернулся к Роми. Бросил быстрый взгляд на Алэя, снова посмотрел на неё. — Та самая Таль.
— Та самая и всё? Нет, ты неповторим. Ллэр представил бы меня лучше, — она насмешливо фыркнула. Подкинула светящий шарик на ладони, перевела заинтересованный взгляд на Алэя. Затем уверенно шагнула вперёд, приветливо кивая Роми. — Искренне рада нашему знакомству. Прости, что Ади выдернул тебя к нам. Мужчины-доа. Всегда непосредственны и эгоистичны, как дети, — она небрежно повела плечом. — Но ты ещё можешь попробовать вернуться, хотя не советую.
Роми не собиралась никуда возвращаться. Теперь тем более. Тревога крепла, мысли разбегались. И причиной было вовсе не прогрессирующее количество доа на квадратный метр.
На миг в душе вспыхнуло то же чувство, когда она впервые прикоснулась к Адану. Враг. Защищаться. Потом поняла, что нынешнее и близко не стоит: Адан никогда не был врагом. Не мог им быть, потому что доа и атради никогда не враждовали. Содружество не прививало им эту мысль. Незачем. У возникшего в Плеши чувства была другая природа. Роми теперь знала, особые, только внешне такие же, как остальные народы, населяющие миры Вселенных, доа обладали способностью узнавать соплеменников в толпе, даже не видя глазами, безошибочно выходить друг на друга. Возможно, сознание Адана, его спящее знание истиной природы попыталось подать знак, вторгнуться в заблокированный участок памяти Роми. Пробилось, а пустота, на которую там наткнулось, отреагировала неожиданным образом, послав сигнал «враг».
С Таль не было нужды ни в каких ощущениях или сигналах, чтобы распознать исходящую от неё угрозу. И хотя Роми признавала, что может вновь ошибаться, что Таль — не враг им всем, убираться обратно в Тмиор не торопилась.
— Я тоже рада нашему знакомству. Очень много о тебе слышала, — улыбнулась Роми. — Адан, объяснишь?
— Я? — Пару секунд он переводил взгляд с неё на Таль и обратно. Внимательно разглядывал, словно сканировал. Или сравнивал. Потом вдруг зло улыбнулся, с силой привлёк Таль к себе, обхватив за талию. — Нет уж. Пусть он, — Адан кивнул на Алэя, — тебе объясняет. У него хорошо получается. А мы пока прогуляемся. Нам…
— Я сама могу всё объяснить, — перебила Таль. — Гораздо лучше, чем Ади, поверь. Что именно тебя интересует?
— Адан, ты… я… — Роми на мгновение нахмурилась и почувствовала себя круглой дурой.
Неужели она ревнует Адана к этой наглой девице? Роми соврала бы себе, если бы сказала, что никогда не думала о нём и о том, что произошло между ними. Почти произошло. Что забыла его слова, что не вспоминает. Она соврала бы, если бы сказала — что всё это имеет прежнее значение. Но оглянуться на Алэя почему-то оказалось невероятно тяжело. А он в этот самый миг как раз наклонился, выуживая что-то из воды, и через секунду послышались шлепки плоского камешка по воде.
— И что же ты можешь объяснить? — Роми взглянула на Таль. Ещё одна доа и снова из Актариона, который когда-то приложил руку к наказанию Эннеры. Как и почему — не имело значения. Той, кто изменил Миру, не составило бы труда провернуть опыт и над собой. Улучшенный, исправленный и дополненный эксперимент.
— Могу или должна? — улыбка с лица Таль не исчезла, просто стала другой — холодной и жёсткой. Точно так же изменился взгляд тёмно-синих глаз. В них больше не было ни капли вежливого дружелюбия, только высокомерие и голый расчёт, будто Таль мысленно прикидывала, какую пользу может извлечь из ситуации. И совершенно этого не скрывала, как не ждала ответа на свой вопрос. — В принципе, я в отличие от тебя могу объяснить всё. Если захочу.
