Результат развития Материи был намного страшнее и омерзительнее, чем само созерцание изначальной копошащейся и размножающейся протоплазмы, пребывающей в кромешной тьме и хаосе. И если видение самой субстанции приводило в омерзительный ужас, то результат этого бесконечного эволюционирования приводил к тотальному оцепенению.

«Сверхъестественный ужас…» 3 – продолжала звучать в затуманенном сознании Клеона фраза известного писателя-фантаста.

Хотя сама фраза отражала лишь десятую часть его состояния. Перед его внутренним взором уже были не просто горы бесформенной изменяющейся плоти. Это были Твари. Твари, сформировавшие сами себя, развившие в себе инстинкт самосохранения и саморазвития до его крайней точки, излучавшие мощнейшую силу самим фактом своего существования.

Драконы… демоны… боги-рептилии… – все эти изученные Клеоном обозначения не могли отразить и тысячной доли первозданной реальности.

Все попытки человечества описать каким-либо образом древних богов планеты были просто детским лепетом по сравнению с тем, кто (или что) это было на самом деле.

Твари, являющие собой результат многотысячных трансформаций и поглощений, создавшие свое собственное существование, не могли отразиться в человеческом сознании. Мозг отказывался принимать информацию, шедшую от органов чувств, особенно от органов зрения, слуха и обоняния. Мозг вообще остановил свою работу и не принимал поступающие в него образы по той причине, что ни принять, ни осознать их было просто невозможно. Даже попытка воспринять реальность с «первородными» обитателями планеты вызывала леденящий ужас. Кричащее безумие.

Бездна Аваддона… Если до этого Клеон с радостью и восхищением погружался в видения Города Света и с блаженством принимал каждое видение, когда как будто находился рядом с обитателями Дворца Эонов, то теперь он проклинал тот день и час, когда даже подумал о том, чтобы увидеть само начало и оказался перед бездной Авадона и ее обитателями.

2.2 Бездна Аваддона

Проблема материальной субстанции была в ее постоянно растущей силе и в быстро увеличивающемся могуществе. То, что только недавно считалось беззащитной клеткой, окруженной точно такими же клетками, очень быстро развивалось, размножалось и адаптировалось к окружающей реальности. Соединения материальных клеток быстро формировались, также быстро распадались и вновь формировались во что-то совершенно другое.

Материя пожирала сама себя, и более сильные и сформировавшиеся формы поглощали более слабые и трансформировались. Все это можно было бы назвать бесконечным клеточным хаосом, который был неизмеримо омерзителен, и не обращать на это внимания, если бы протоплазма все время оставалась в одном и том же состоянии. Но это было не так…

С каждым новым соединением, с каждой новой формой материальная субстанция наращивала собственную силу и могущество, и то, что видел Клеон, выходящим из протоплазмы в результате бесконечных трансформаций и поглощений никак нельзя было назвать беззащитными материальными соединениями. Нет. В процессе бесконечной борьбы за выживание, в результате постоянного движения и размножения от протоплазмы отходили могущественные, сформировавшиеся Твари.

«Порождения бездны» – промелькнуло в сознании Клеона. Он даже не мог назвать «тех, других» существами. Потому что привык считать существами нечто более гармоничное и вписывающееся в общую картину мира. Только сейчас Клеон осознал, что даже самые, казалось бы, уродливые существа, обитавшие на современной планете, можно было считать верхом гармонии и совершенства по сравнению с тем, что порождала первородная протоплазма.

«Гармония… вот что в них совершенно отсутствует – снова пронеслась мысль в голове, – у них нет даже намека на гармонию».

Только сейчас Клеон понял, насколько гармоничен и совершенен мир, в котором он живет, несмотря на все недовольства и споры по этому поводу. Клеон впервые в жизни увидел полное отсутствие гармонии.

Материальная субстанция обладала неограниченной силой и могуществом; и эта сила, основанная на импульсах и инстинктах, возрастала с каждым новым движением. Но во всех порождениях материи не было даже намека на гармонию. Вот почему невозможно было наблюдать за этим бесконечным развитием без содрогания. Вот почему, несмотря на непомерное могущество, Твари, родившие и развившие сами себя, вызывали такой цепенящий ужас и омерзение. Их нельзя было даже воспринять как зрительный образ, потому что человеческий мозг отказывался принимать нечто настолько бесформенное. Несмотря на свое несовершенство и угасание, человеческий мозг все же был основан на восприятии космической гармонии. Человеческие существа воспринимали мир уже в совершенстве и гармонии. Человеческий мозг не мог даже зрительно воспринимать бесформенное, беспорядочное и хаотичное существование самозародившихся первых обитателей планеты.

Клеон не мог, физически не мог дать порождениям первородной материи хоть какое-то описание, или хоть как-то осмыслить поступающую через зрительные органы чувств информацию.

«Порождения преисподней»… мелькало в воспаленном мозгу, полностью прекратившем процесс восприятия и переработки поступающей информации.

«Порождения хаоса»…

«Порождения бездны Аваддона»…

Самые сильные и могущественные соединения материальной субстанции продолжали постоянно развиваться. Вот здесь эволюционисты были совершенно правы. Материя действительно постоянно двигалась и развивалась (если только это можно было назвать развитием в привычном смысле этого слова). Речь шла о непрекращающихся транс-мутациях и перевоплощениях, которые шли в разных направлениях. Протоплазма продолжала кишеть простейшими соединениями клеток, которые непрестанно распадались и соединялись вновь уже в других комбинациях. Процесс был безостановочен. При этом те, кто прошел первый этап трансформаций, те, кто вышел из протоплазмы, продолжали совершенствоваться, размножаться и развиваться.

Горы сформировавшейся плоти, натренированной в борьбе и поглощении себе подобных. Невообразимые комбинации, соединяющиеся по неописуемым законам первородной Материи. Сущности, соединяющиеся друг с другом не по принципам красоты и гармонии, а по принципу необходимости. Порождения, один взгляд на которых останавливал дыхание и биение сердца.

Несмотря на весь сковавший его ужас, Клеон не мог не заметить, что с каждым новым витком мутации сила этих материальных Тварей возрастала. Постоянная борьба и движение превращали этих Тварей в сильнейших и могущественных обитателей планеты. Формы и размеры материальных порождений (вернее, полное отсутствие формы и отсутствие даже подобия внешнего облика) не могли не вызывать ужаса и омерзения. Но и отрицать их могущество и силу было, по крайней мере, бессмысленно.

Отсутствие в чисто материальном мире какого бы то ни было порядка и гармонии диктовало свои законы существования. Это были жесточайшие и немыслимые законы, но именно они способствовали тому, что к самостоятельному существованию были готовы только самые сильные и могущественные. Твари, наполненные неимоверной силой, заполняли планету и распространялись по ней с невероятной скоростью.

Все, чего «те, другие», хотели (если, конечно, можно было так выразиться), все, что они могли – это существовать. Единственная основа «тех, других» и была – само существование. Теперь Клеон понимал, что вызывало такой ужас и омерзение. Существование ради самого существования. Ни мыслей, ни сознания, ни души, ни сердца, ни целей, ни планов – ничего.

Просто существование. Это было мерзким и бессмысленным. Это не помещалось в сознании, но именно это и наблюдал Клеон в своем видении бесконечной и беспредельной бездны материальной субстанции. В угасающем сознании Клеон видел уже сильнейших, устойчивых материальных Тварей, которые распространялись по планете и обустраивали свое существование.