«Он… точно не человек» – заключил Ардин.

– И часто у тебя такое бывает? – сказал он уже вслух.

– Очень редко, обычно, когда я тороплюсь. Но всё же я пытаюсь избавиться от этого недостатка. Внутренние органы это не задевает, так как я остановил свою самоосознанность на определённом уровне, чтобы не умереть… Ведь, к сожалению, мой разум слишком совершенен для этого человеческого тела.

– 18А, это штаб! – послышалось из кармана Ардина.

Тот вынул небольшое устройство и в него произнёс: – Слушаю?

– Мы засекли Марка Салена. Высылаю координаты.

– Понял. Конец связи.

Немного ранее. Продуктовый магазин…

Дверной колокольчик запрыгал как сумасшедший, когда молодой паренёк зашёл внутрь. На нём была тёмно-зелёная толстовка с капюшоном, на которую оседала джинсовая жилетка.

Наскочив на дальний стеллаж, щебечущим от тревоги взглядом, он быстро подошёл и принялся выхватывать оттуда пачки с чипсами; одну за другой. Позже себе в охапку он закинул и пару бутылок с водой.

Подбежав к кассиру, он чуть ли не швырнул всё набранное ему на стол. Тот встряхнулся и вылупил глаза на покупателя…

– Давай быстрей, – сказал юноша.

Продавец, не спеша, закрыл журнал и отложил его в сторону. Встав с кресла, он взял лазерный аппарат.

Позади торопливого покупателя сформировалась очередь из трёх парней. Судя по их близким позициям и образному колориту, они были заодно.

– Ну, давай резче, а! – ругнулся на кассира центральный амбал.

– Некоторые о людях вообще не думают. Нельзя же так других задерживать, – поддакивал второй, что держал несколько бутылок водки.

Вскоре накатанное недовольство центрального мужлана перешло на окружение, и он заметил щуплого паренька перед собой:

– Слышь, а ты тут чего встал?..

Вместе с устным нападением юноша ощутил и волну перегара, что тот пустил в него. Однако парень промолчал…

– Ты чё глухой?.. – полноватый мужлан подошёл и встал по правую руку от него.

Парень смотрел на витрину, будто игнорируя крупного дебошира. Позднее и дебошир тоже туда посмотрел: там были разные шоколадные батончики.

– Ну, чё ты хочешь? Чего там высматриваешь? Давай я подскажу!.. Ну, чё ты хочешь? – с полуагрессией восклицал он. С каждой фразой тот вздёргивался: импульс начинался от живота, и заканчивался головой в остром кивке. – Ну, чё ты хочешь? Ну, чё ты хочешь? Давай я подскажу!.. Ну, чё ты хочешь? – как поломанный механизм воспроизводил он заново и заново…

Кассир пробил последний товар:

– С вас 575 рублей.

Хилый парнишка вынул 1000 рублей и припечатал купюру к столу ударом ладони.

– О, ты посмотри, сколько у него бабла?! Всем нам на выпивку хватит хэ-хэ-хэ! – усмехнулся один из троицы.

Приняв сдачу, юноша начал торопливо закидывать провизию в пакет.

– Слышь, ты чё какой не общительный? – сказал ему на ухо главный амбал. – Нельзя так с пацанами! Думаешь, если деньги есть значит всё можно?

Сомкнув ручки пакета, тот поспешил удалиться из магазина. Но внезапно его ноги столкнулись с препятствием, и он упал на пол. Еду разбросало в трёх метрах, а бутылки с водой укатились на все десять. Придя в себя, пострадавший затылком услышал хохмы той троицы.

Это была подножка.

Вдавив руки в пол, он начал подниматься. Теперь его действия не были пропитаны спешкой. Словно это падение переключило в нём очень чувствительный тумблер.

– Думаешь, что ты здесь хищник?.. – заговорил он, показывая только спину. Но судя по голосу, который звучал сквозь зубы, его лицо в этот момент, просто искажалось от гнева. – Думаешь, раз я слабый, значит можно вытирать об меня ноги?.. Думаешь, раз я не такой как все, то сразу надо унизить, избить?.. Ты… жирный баран! Тошнит! Тошнит! Тошнит!

– Слышь тебе пиз*ы что ли дать? – В недовольстве главный бугай подковылял к парню. С задержкой его догнало невидимое облако перегара…

– Бесишь!.. Бесишь!.. – говорил его затылок. – Не смотри на меня, даже не думай обо мне! Сотрись!.. Не существуй!

– Эй, ты больной какой-то или чё?.. – сказав, громила положил руку на плечо паренька.

– Не прикасайся ко мне! – рявкнул тот быстро развернувшись: глаза юноши были залиты кровью, но чёрные зрачки виднелись хорошо. Ниже расположился звериный оскал и слюни.

Этот лик ударил по восприятию пьяницы и тот шарахнулся на лишние два метра.

– Неправильно, неправильно! Так быть не должно! – держась за голову, выстреливал фразами взбешённый парень. – Папа я не хотел! Не хотел!.. Не смотри на меня так!.. Не бей!

– Ты чего, я не твой отец?.. – пугливо произнёс здоровяк. Далее он обратился к кассиру: – Слышь начальник, может, ты вызовешь этих, в белых халатах? Как их?.. «Психи», во! Позвони психам!

– Папа, это всё они! Не ты!.. Они меня убивают!.. – кидался парень фразами. – Убери. Убери нож! Я не хотел, не смотри на меня так! Не думай!.. Стереть!.. Сотрись! Сотрись!.. Умри! – вскрикнув, он гневно взмахнул рукой.

Крупный мужчина как пушинка выстрелил собой в стену. Раздался костяной хруст, который был значительно приглушён мясом и плотью. Красные соки увидели свет чуть позднее: они начали течь практически из-за всех щелей – не прекращаясь, как будто бесконечный источник.

Эта смерть была моментальной.

Однако молодой парень на этом не остановился. По взмаху руки невидимая сила вновь подхватила уже безжизненное тело, и далее тот махнул ею вниз – тяжёлая туша повторила данное действие. А потом ещё раз, ещё и ещё… Оболочка этого громилы летала столь легко, словно та вообще ничего не весила, но каждый раз ударяясь о твёрдую плитку, сочный звук говорил об обратном.

Кассир уже сидел под столом: в этих глазах не было разума. Его руки держали голову, колени тряслись и почти бились друг от друга. Внизу скопилось довольно протяжённое жёлтое озеро.

Двое других собутыльников, стояли и смотрели на умерщвлённый кусок мяса, что летал и шлёпался об пол как мокрая куртка. Большинство внутренних органов мирно лежали внизу, как красные валуны, которые от сырости блестели на свету.

Когда гнев достиг кульминации, телекинетик вновь по велению руки поднял тело на высоту, после чего он подвёл вторую руку к первой. И применив усилие, тот резко разомкнул обе конечности, словно разорвал невидимый платок. Тело было обречено подчиниться этому действию, и большая красная тряпка поделилась – став двумя. Теперь они были похожи на две неудачные куклы, внутри которых не хватало руки манипулятора. После чего телекинетический контроль ослаб, и данное подобие человека плюхнулось на пол; на этот раз окончательно.

Отдельные куски плоти как мины лежали на пути к выходу, поэтому те двое даже не подумали о побеге – в этих кусках они видели угрозу для жизни, они боялись повторить подобную участь.

– Ты! – телекинетик впился красными глазами в того, кто держал бутылки с водкой. – Ты хочешь меня избить! Тыыыы хочешь убить меня! – размашисто произнёс он, выфыркнув пачку слюней.

Тот напугано помотал головой в качестве отрицательного ответа. Однако это был не вопрос, и следующая парализованная овца была пущена на убой.

Разъярённый юноша взмахнул сразу двумя руками, и всё что находилось перед ним, сдуло в том же направлении, как если бы сильное течение ударило и забрало с собой ненавистные глазам образы.

Когда крупного мужчину припечатало к стене, то консервы, овощи и полки послужили картечью, которая одним гигантским плевком стрельнула по уязвимой человеческой плоти: рваные раны, переломы и многочисленные сотрясения мозга были не совместимы с жизнью. Изуродованная голова испускала два тонких и постреливающих фонтана. Он стоял, и глаза были открыты, но они не осознавали себя. Сделав несколько шагов из угла, в котором он умер, этот механизм промычал себе под нос что-то бессвязное, а затем рухнул – резко и внезапно как шумная игрушка, у которой села батарейка.

Последняя оцепеневшая овца – оцепенела дважды. Смотря на безжизненное и изуродованное тело таким же мёртвым взглядом, он тряс головой словно болванчик.