– Объяснять про Источник Дан им не нужно: все его чувствуют, – подумав, сказал дед Хо. – Тренировки… Можно попробовать.

Дирк поднялся, стараясь пошире расставить ноги. Голова немного кружилась, но в общем он уже пришёл в себя после падения сквозь иномировой портал.

– Я буду показывать движения, а ты повторяй, – дед Хо усмехнулся краешком рта, но мгновенно снова посерьёзнел. Его руки и ноги быстро, но чётко и с задержкой в конечных позициях, начали изгибаться. Взмахи чередовались с приседами и наклонами. Это походило на странную гимнастику, но тут же прослеживалось в большей мере, что тот, кто выполнял весь цикл упражнений, словно совершал совершенно определённую работу: что-то брал, выталкивал, сбрасывал и перекладывал.

Дирк, сосредоточившись до того, что почти прокусил губу, повторял эти движения раз за разом. Старик остановился, когда заметил, что его странный ученик точно запомнил последовательность и правильную технику.

Прошёл час или около того. Дирк взмок от напряжения и концентрации, с которой отдавался этим упражнениям. Он мучительно и отчаянно хотел почувствовать ту непознаваемую силу, которой так важно было овладеть ему – и которой владел каждый в этих мирах, начиная с рождения.

Но время шло, а внутри он не чувствовал ничего, с чем мог бы сранить описанное стариком Хо.

Наконец, Дирк остановился и, вымученно улыбаясь, спросил:

– Дедушка, а сколько надо выполнять эти упражнения?

– Ну, часа-двух в день вполне достаточно. Для детей, я имею ввиду. Некоторые начинают в три года, некоторые в пять.

Губы у Дирка предательски задрожали.

– А сколько надо дней, чтобы что-то проявилось?

– Год или два, у одарённых за три месяца бывает прорыв – так я слышал…

Ноги парня подкосились, и он со стоном рухнул на ветвистый пол. Три месяца! Это в лучшем случае… Эти старики необычайно добры – это он понял сразу. Даже в его мире нищий побирушка, вдруг постучавший в твои двери, не вызвал бы особой радости, а в таком жестоком мире тем более. И уж понятное дело его не будут терпеть в своём доме да ещё и кормить три месяца. А если год или два?!

Дирк обхватил голову руками. На глаза навернулись слёзы. Его просто выкинут в океан, или продадут в рабство, или местным вивисекторам для каких-нибудь опытов.

Дед Хо заметил его состояние и, казалось, понял его мысли.

– А что, Ма, – вдруг сказал он, – научим паренька рыбу ловить и нырять за устрицами и крабами? Да и вообще устал я что-то этих стариков каждое утро вокруг себя видеть! Молодой хоть шуткой повеселит да расскажет про свои страны: видал-то он много ведь.

– Конечно, старый, – улыбнулась сотнями морщинок бабушка Ма. – Я и сама хотела предложить, но ты меня опередил.

Дирк поднял взгляд и потрясённо посмотрел на стариков. Они это серьёзно?!

– Невозможно! – пробормотал он. Затем порывисто подбежал к старикам и бухнулся на колени, сделав несколько поклонов до земли.

– Господин Хо, госпожа Ма! – выпалил он. – Благодарю вас! Пожалуйства, научите меня вашему ремеслу! Я буду работать, сколько хватит моих сил, и я буду упорно тренироваться! Я полностью бесполезный кусок мусора, но благодаря вашей заботе, я верю, что смогу ещё стать человеком!

– Вот и хорошо, – сказал старик Хо, погладив лохматую голову Дирка своей заскорузлой сухой ладонью. – А теперь давай осмотрим твой новый дом!

Глава 5. На новом месте

Дирк встал и перевёл дыхание. В носу всё ещё пощипывало. Но теперь на душе полегчало после добрых слов стариков, он немного расслабил плечи и стал с интересом изучать остров.

– Зовут его Ди Кро, это ты уже знаешь, – улыбаясь, начал старик. – Он хороший остров. Наш помощник.

Из воды рядом появилась длинная, обросшая тиной лоза и немного помахала, затем опять скрылась в волнах.

– Это – место сна, постель, – старик указал на возвышение ближе к центру, устланное грубой зеленоватой тканью, на котором в изголовье лежали пара валиков, набитые чем-то для объёма. Над постелью был навес из тех же веток, что и весь остров, прикрывавший её с трёх сторон. Открытой оставалась четвёртая, обращённая к центру.

Навес создавал довольно плотную тень за счёт листьев, глянцевых и широких, как у фикусов или смоковниц, росших очень густо, пучками и развёрнутых именно плоской частью, чтобы создавать максимальное прикрытие. Кроме того, листья заходили друг за друга на манер рыбьей чешуи, что ещё более усиливало защиту.

Перед навесом из тех же веток с листьями был создан круг около метра в диаметре и полуметра в высоту, заполненный мелким белым песком.

– Здесь мы готовим еду, – пояснил дед Хо. – Ди Кро создаёт снижу жар, прогревает песок, а мы запекаем рыбу и мидии, или коптим. Песок просеиваем и меняем по мере надобности. Ди Кро может зачёрпывать понемногу со дна.

Старик сказал эти слова с ноткой гордости. Похоже, так могли далеко не все острова.

– Здесь, наверное, самое мелкое место в нашей империи, но всё-таки не менее тридцати метров, а острова, не достигшие ранга Ди, не способны отращивать столь длинные лозы и щупала. Но Ди Кро может!

Далее старик указал на прикрытый импровизированной крышкой из веток с листьями погребок:

– Опреснитель. Ди Кро засасывает сюда через фильтры и тонкие мембраны океанскую воду. Рядом есть небольшой отдел для хранения продуктов – там он поддерживает холод. Большая часть островов делает плиту и погреб раздельно, однако Ди Кро знает, как разделять энергию на две части – на жару и холод. Это экономит его силы.

– А там, – он указал на небольшое возвышение напротив, похожее на стульчак, чуть прикрытое сверху ветвями, – отхожее место. И помойка, одновременно. Обычные отходы мой мальчик перерабатывает влёт. Умница.

По воде пошли пузырьки, и парочка щупал выпросталась из воды и принялась танцевать.

– Радуется! – улыбнулся старик. – Там же, где перерабатывательная камера, есть и фильтр ила, его видно только с воды. Он, конечно, небольшой, но некоторые и этого лишены. Так Ди Кро добывает пищу для себя.

Глубоко внутри, у самого киля, заложена питательная камера, куда всё это собирается, разлагается на отдельные элементы, ну а дальше либо идёт в рост ветвей, либо в энергию. Честно сказать, знать-то я про это знаю, но своими глазами не видел. Да и как это увидишь? Разве что в бою, когда остров разбит практически пополам.

Вообще-то, он крепкий, ты не думай. Даже ветки щупал изгибаются, но и металлом прорубить их ой как трудно, а уж остов острова – только сильной магией.

– Ну, вот, – продолжил дед, – почти и всё. Ещё важное – якоря, сетки и удилища, щупала и клешни, и ковши с крюками. Это вся с боков и внизу, под водой. Для ловли рыбы, раков и планктона. Ну, и вот, если песка, например, зачерпнуть, или мидий, или угря – если повезёт.

В самом центре было нечто вроде плетёнки-шахматки из очень толстых ветвей размером метр на метр. Дед заметил взгляд Дирка.

– А! – поднял он палец вверх. – Тут самый Ди Кро и есть! Там, внутри, в самой глубине есть как бы скопление прозрачных шаров. Из чего они – я ни знаю, и думаю, никто не знает! Разве что сам Хаос! Крепости те шары необычайной – крепче алмаза, крепче разных магических кристаллов. А внутри они пустые, и в них – тоже, отчего не знаю – огромная подъёмная сила. Они-то и держат Ди Кро и нас на плаву. И ещё можно навалить песку целую гору метров на двадцать-тридцать – и всё равно будут держать.

А в самой глубине этого скопления шаров находится что-то. Не знаю, как описать. Сердцевина, понимаешь?! Можно назвать это мозгом, но вряд ли это выглядит как наш человеческий мозг. Но как-то вот так. И из него сквозь шары тянутся толстенные ветки, а уж они дальше разделяются на ветки поменьше и так далее. По веткам перекачиваются питательные вещества, а также поступают приказы к органам.

Хотя снаружи нам кажется, что острова похожи на плавучие лепёшки, но это не так. Под водой столько же по объёму, а иногда и намного больше. Остров больше похож на половинку колобка или дольку ореховой скорлупки. У него есть носы – небольшие сплюстнутости с севера и юга, чтобы легче плыть и чтобы не приходилось бы разворачиваться на сто восемьдесят градусов при смене курса.