Потерявшись в огненном взгляде, и видя в нем отражение собственных желаний, погрузивших неопытную душу в какой-то невообразимый хаос, я неосознанно потянулась рукой к храну, отчаянно мечтая вновь ощутить будоражащий поцелуй и размазать по языку капельку терпкой, необычайно вкусной демонской крови, которой Крам наверняка поделится, если попросить… Наваждение схлынуло, когда мужчина глумливо ухмыльнулся и пренебрежительно изогнул брови, пророкотав на всю комнатку:

– Милая билери, ты решила прикупить себе сексуальную игрушку? Не ошиблась местом? Я, конечно, понимаю, что произвел на тебя неизгладимое впечатление, но имей в виду, я не продаюсь. Я воин и не собираюсь становиться прихотью избалованной девчонки!

– Что? – В шоке отшатнувшись от оскорбившего меня мерзавца, я растеряла все более-менее приятные эмоции, всколыхнувшиеся от его присутствия, и ощутила, как душу затапливает утихшая было на время ненависть. Бабушка резко прервала свой разговор с магом и, вперив в демона гневный взгляд, уже явно собиралась обрушить на его голову тонну презрения, чтобы указать наглецу место, которое было на коленях возле наших ног. Но Крам опередил ее, очередными насмешливыми и злыми словами буквально растоптав мою гордость:

– И сними уже ты этот платок с лица, раздражает! Хватит изображать из себя благородную ури, ведь твою распущенную суть не срыть за шелковым покровом. Я все еще помню, как ты от одного моего поцелуя мгновенно потекла! Что, распутной билери стало маловато ее многочисленных любовников и ее потянуло на экзотику?

– Замолчи! Немедленно! Ты ничего обо мне не знаешь! – Процедила, с трудом разжав от охватившего гнева челюсти, настолько оскорбительным был не только его тон, но и весь развязный вид.

Да где это видано, чтобы обычный раб вел себя, как господин? А для демона, взирающего на нас с высоты своего роста, мы были словно мелкие, путающиеся под ногами букашки. И этот мужчина, сверкающий ошейником подчинения и дерущийся на потеху публики мнил себя хозяином положения? Ха! Три раза!

– Да как ты смеешь говорить в подобном тоне со своей хозяйкой, исчадие бездны!– Взорвалась бабушка, но мы, занятые тем, что пытались препарировать друг друга острыми яростными взглядами, даже не повернулись в ее сторону.

Демон, продолжая издевательски улыбаться, обманчиво расслабленно облокотился плечом о стену и сложил на груди руки, отчего даже послышался треск ткани, натянувшейся на внушительных бицепсах. Только сейчас обратила внимание, что помимо дикого плотского голода, явно приносящего ему ощутимый дискомфорт, на дне горящих алых глаз тлела с трудом сдерживаемая ярость и какая-то звериная беспощадная злость. Он вел себя, словно загнанное в клетку дикое животное, готовое покусать любого приблизившегося на расстояние вытянутой руки. Понятно, что рабское положение оскорбляло, а возможность богатых уринов перекупить его в личную собственность вызывала бешенство, но это не значило, что он мог себе позволить, вот так, походя, унизить меня перед бабушкой и посторонним мужчиной, который даже отвернулся, явно испытывая дискомфорт в нашей, фонящей эмоциями компании, так как похоже, что защитные амулеты уже не помогали.

– Знаешь, я даже не против разок удовлетворить тебя, но давай обойдемся без этого бреда, будто ты собираешься меня купить!

– Мы уже купили тебя, раб. Можешь не показывать свой отвратительный характер, так как это ничего не изменит! Поэтому закрой немедленно рот, иначе лишишься не только языка, но и того, чем ты сейчас явно думаешь! – Холоду в бабулином голосе позавидовали бы льды приграничья, и Крам потрясенно повернулся в сторону пышущей негодованием пожилой ури. Видимо, полностью сосредоточившись на мне, он даже не заметил ее присутствия. Меня же от смущения и дикого стыда, что полностью захватил в свою власть, сделалось настолько плохо, что единственным желанием сейчас было просто провалиться на самый нижний уровень подземелья и спрятаться от этих пронизывающих алых глаз, что буквально расчленяли на части.

– Этого не может быть! – Взревел демон, сжав кулаки с такой силой, что даже хрустнули суставы.

– Ты… принадлежишь… нам. Целиком и полностью! – Четко и с расстановкой проговорила крона Хлоя. – Успокойся и прими это как данность.

От ярости, охватившей демона, его мышцы вздулись еще сильнее, грозя превратить рубашку в ошметки ткани, танцующее на рогах пламя вспыхнуло так ярко, что на миг даже ослепило, а глаза налились кровью. Мне сделалось настолько страшно, что даже отступила на несколько шагов от безумца. Но тут вспыхнули руны ошейника подчинения, причиняя мужчине такую дикую боль, что зашипев сквозь зубы проклятья, он кулем повалился на пол и выгнулся дугой. Мы вопросительно уставились на мага и тот нехотя проговорил:

– Подобным образом срабатывает ошейник, когда достигается допустимый предел агрессии, направленный в сторону хозяев. А пока вы здесь выясняли отношения, я успел перенастроить его на подчинение вашему роду, добавив необходимые руны в связующую вязь.

– Выкормыш хрянзов! – Взорвался Крам, когда его немного отпустила боль и он, пошатываясь, поднялся на ноги. Плечи поникли, а грудь часто вздымалась от распирающих его эмоций. Пот градом катился по телу, отчего рубашка и штаны намокли, облепив мускулистое тело. – Анкардан же принес клятву и подписал договор, что я останусь здесь! Гнида на шкуре пса! Он еще поплатится за то, что продал меня! И ты, Ал! Перенастроил ошейник и ничего не сказал!

– Не успел. – Пожал плечами Алиандас. – Без обид, Крам. Ты был мне хорошим товарищем все эти годы. Но я лишь следую приказам.

– А теперь немедленно поставьте ему руну принадлежности! – Резко бросила я, все еще опасаясь приближаться к этому неадеквату. Испытывая мерзкое желание отомстить и унизить так же сильно, как он меня только что, надменно вскинула голову и горделиво расправила плечи.

– Что? Поставить мне метку раба? – Процедил Крам, и его хвост с пушистой кисточкой яростно заколотил по ногам.

– Выполнять. – Дала отмашку бабушка, с интересом рассматривая злющего демона.

– Куда ставить? – Уточнил маг.

– Дайте подумать… – Я приложила пальчик к храну, туда, где скрывались губы и, мстительно уставившись на побагровевшего мужчину, начала перечислять варианты. – Может на лоб? Чтобы все видели, кому он принадлежит? Хотя нет, все же лучше на ягодицу. Заклеймим его, как одного из наших породистых скакунов. А что? Бытует же мнение, что демоны всего лишь разумные животные, вот и будем обращаться с ним соответственно. Или давайте на грудь, в область сердца, туда, где ставят клеймо рабам, работающим в доме удовольствия. Да, туда, определенно!

По мере перечисления возможных мест, Крам мрачнел все сильнее, и изливающиеся на меня потоки ненависти буквально ощущала кожей. Бабушка же заметно расслабилась и тихонечко посмеивалась над мужчиной, в одно мгновение растерявшим все свое бахвальство и надменность.

– Ты не посмееш-ш-ш-шь. – Змеей процедил он, немного подаваясь вперед.

– Проверим? – Звонко рассмеялась, чувствуя какую-то подозрительную пустоту в душе, словно там что-то со звоном разбилось. Видимо, мои мечты о счастье, ведь лишь сейчас до конца поняла, что все случившееся реально. Особенно ощущению реальности способствовали полыхающие лютой злобой алые глаза.

– Как прикажете. – Менталист обратил виноватый взор на теперь уже моего раба, и тяжело вздохнув, вычертил в воздухе руну принадлежности. Та засияла мягким желтым светом и не спеша поплыла к мужской, часто вздымающейся груди.

– Ты еще пожалеешь, маленькая сучка. – Бросил он в меня резкими словами, хотя, наверное, желал придавить многотонной плитой, да так, чтобы от меня и мокрого места не осталось.

– Это тебе до конца жизни придется жалеть о том, что посчитал меня легкодоступной билери. Я благородная ури! – Гордо отозвалась, так и не решившись уточнить, насколько коротка теперь будет его жизнь.

Неожиданно Алиандас чихнул так смачно и громко, что вздрогнули все вокруг, а руна подчинения несколько раз мигнув, резко изменила направление и с тихим шипением впилась в бок демона.