Гольм шёл к лагерю, по привычке, оглядываясь по сторонам. Погода ясная, дозор выставлен, укрытие готово, еда готовится, связь с базой устанавливается, через четыре часа они покинут этот берег и направятся домой. Дома ждет награда и неделька безудержного веселья с доброй выпивкой и красивыми женщинами. Всё же, главное в их деле – не расслабляться и не терять головы. Гольм впитал это с молоком матери. Расслабляться и не входило пока в его планы, в отличие от плана поесть горячего и вздремнуть пару часов. От уставшего голодного стрелка мало пользы, какой бы он ни был одарённый. Опытный карнав ухмыльнулся и пошел в укрытие. Снег под его ногами, казалось, захрустел чуть веселее.

+++

Когда одинокий путник невысокого роста оказался на берегу лунного озера, было темно и довольно ветрено, зато снег перестал сыпать. Он достал из сумки монокуляр, с минуту смотрел на северо-восток, затем положил его обратно в недра вещмешка. Посмотрел на юго-запад. Поднял глаза, надежно прикрытые толстыми очками, к небу, с полминуты изучая что-то. Затем путник начал утаптывать снег рядом с собой. Утрамбовав снег сапогами, участок метр на метр, он снял толстую перчатку и принялся пальцем чертить на снегу. Недолго продолжалось это действо. Странник закончил рисовать на снегу, снял вторую перчатку и скинул сумку с плеча в сугроб. Он начал расстёгивать пуговицы на меховой накидке с капюшоном. Ловким движением она была снята и тут же свернута, обвязана шнурком и компактно упакована в гермомешок. Толстые штаны из шкуры тоже были сняты и упакованы. Очки и защитную маску путник стащил и уложил на снег.

На ледяном ветру предутреннего озера стоял худощавый юноша, одетый лишь в термобельё и тонкие сапоги. Он не дрожал, губы его были сомкнуты, из ноздрей выходил пар и улетал, исчезая в нестриженых каштановых волосах. Голубые глаза смотрели туда, где должен был скоро начаться новый день и не мигали. На вид ему не было и четырнадцати, но его глаза не по-детски решительно смотрели вдаль и немного прищуривались, то ли от ветра, то ли от раздумий. Было в его взгляде что-то грустное.

Юноша резко выдохнул ртом, на секунду окутав лицо паром, и резкими движениями достал из сумки аккуратно сложенный белый комбинезон с капюшоном без меха. Он быстро нацепил его на себя, явно уложившись во все армейские нормативы. Из сумки оперативно был извлечен большой нож в светлых кожаных ножнах на белом поясе, горсть небольших металлических шариков, дымовая граната не самой последней модели, небольшой брикет обернутый фольгой, прозрачная баночка с ярко зеленым содержимым. Последним предметом, который юноша извлёк из сумки, была самодельная рогатка. Затейливая штуковина состояла из металлических деталей, крепящихся друг к другу шурупами, морозостойких эластичных жгутов и ромба из дублёной кожи. Пояс с ножом был немедленно надет, граната, шарики и рогатка легли в специальные отделения на поясе. Банка с зеленой субстанцией поместилась в правый набедренный карман. Брикет был развернут и быстро съеден. Толстые бурые перчатки были заменены тонкими серыми, место многослойной лицевой маски заняла балаклава белого цвета.

В новом облачении юноша стал похож на оживший сугроб. Все снятые вещи путник поместил в сумку и, закрыв её на молнию, оставил в сугробе рядом с надписями на снегу. Незнакомец изучал наручный компактный прибор, не двигаясь несколько секунд. Рукав комбинезона опустился, очки заняли рабочее положение, все ремешки и молнии-застежки были проверены. Спешно оглядев место своего недолгого пребывания, незнакомец развернулся и побежал на восток.

+++

Уже около часа дозорные стояли у лагеря и охраняли периметр. Утреннее солнце светило над берегом озера ярче обычного. Лёд на озере окончательно растаял, обнажив его лазурные воды. В воде у берега плескались маленькие синие рыбки, прятались от хищников на мелководье или просто радовались солнечному свету.

В лагере царила тишина. Карнав, повар и радист спали. Охранник бодрствовал. Девушка дремала, прислонившись к стенке прицепа. Она сидела на куске тёмной шкуры, прижимая колени к груди. Из её ноздрей легонько шел пар. У её связанных ног стояла пустая миска, в которой недавно была похлёбка. Надзиратель не выпускал пленницу из поля своего зрения.

Поевшие и отдыхающие путники не выглядели угрожающе. Однако это умозаключение было обманчивым. Большинство из них были людьми жесткими и даже опасными. Без этих качеств мало кто выживал внутри Улья, большого города и свободной экономической зоны. По сути, Улей представлял собой центр работорговли, скупки краденого, азартных игр и являлся убежищем для людей с сомнительной репутацией. Весь остальной континент уже давно махнул рукой на это место. Было слишком опасно и накладно бороться с Ульем и его Повелителем. Тем временем, город вырос. Он стал пристанищем для воров, заядлых игроков, любителей грязной работы наемников, военных преступников и опальных ученых.

Карнав Гольм уверенно сопел во сне, зная, что Войч связался с Ульем и доложил об успешном завершении очередной фазы операции. Связист тоже уверенно посапывал. Опытный вояка Переск оглядывал их скептически, неустанно следя за пленницей, успевая жевать сухари из личных запасов. Сидниц спал без единого звука. Снаружи негромко посвистывал ветер. В лагере было комфортно и тихо. От дозорных никаких сигналов. Усатый мужчина прислушался к ветру снаружи, затем съел еще один сухарь. Появился небольшой сквозняк. Чёртовы старые укрывные листы. Видимо, опять шалит механизм автоматических стопоров. Бывший солдат проверил винтовку и пистолет. Чутьё подсказывало ему не расслабляться.

Снаружи немного подмерзали Бейрек и Хорнинс. Большой Хорнинс похлопывал себя по рукам, оглядывая восточную сторону долины, при этом опустив темные фильтры на защитные очки. От солнца ему было теплее, но оно резало глаза, отражаясь от белого снега долины. Рукоять молота торчала из снега рядом с ним. Бейрек стойко переносил ветер и холод, смотря на юг. Его мотивировала скорая пересмена и горячая похлёбка, которая у Сидница выходила на редкость неплохой. Предыдущий повар погиб от клыков пепельного кариванга пару месяцев назад у хребтов Квантира. Бейрек не скорбел по тому мужику, ему нравилась нынешняя похлёбка. Оба дозорных периодически посматривали друг на друга, убеждаясь, что у другого всё в порядке. Это был давно отработанный приём и воспринимался ими как должное. Они работали без радиосвязи. Последний приказ Повелителя Улья запрещал всем отрядам использование радиосвязи, кроме экстренных сеансов, объяснив эту меру угрозой пеленгации секретных маршрутов противниками Улья. Все в отряде Выстрела отреагировали на это известие нормально. Бывалые наемники всегда найдут альтернативу радиосвязи. Например, как в данном случае, частый визуальный контакт двух дозорных и язык жестов.

Молот Хорнинса в глубоком снегу внезапно издал звук. Здоровяк напрягся и медленно протянул к нему руку. Молот опять издал резкий звук, снег рядом с ним колыхнулся. Хорнинс резким движением достал из-за спины винтовку, наставил ее на сугроб и начал пятиться. Бейрек, почувствовав движение соратника, посмотрел в его сторону. Хорнинс глянул на него и сделал волнистый жест левой рукой, указывая на сугроб с молотом, затем пронзил прямой ладонью воздух, и наконец, сделал вилку «/\» из указательного и среднего пальца, очертив ей горизонтальный круг в воздухе. Бейрек понял это так: «в сугробе ледяная змея, подойти проткнуть её копьем, Хорнинс прикроет». Ледяные змеи достаточно опасны, иногда их укус оказывался смертельным. Бейрек перехватил копьё и неохотно направился к здоровому мужику с винтовкой, который испугался одной маленькой ледяной змеи. Как только он приблизился к опасному сугробу и хотел сказать пару нелестных слов Хорнинсу, раздался третий резкий звук. Если до этого момента источником звука был сугроб, то в этот раз зазвучало над головами мужчин. Обоих дозорных тут же окутало плотное зеленое облако. Они поспешили покинуть область воздействия газа, но глубокий снег и внезапность атаки сыграли решающую роль. Здоровяк и копейщик выпрыгнули из облака, кашляя и громко крича. Ветер неспешно уносил пары в сторону озера. Через несколько секунд отравленные дозорные рухнули в снег. На лагерь напали.