— Дай-ка подумать, — она притворно задумалась, возведя глаза к потолку. — Сегодня пятница, на дворе почти ночь, позади тяжелая рабочая неделя, а завтра долгожданный выходной. Пожалуй, я лягу спать. Неожиданно, не правда ли?

— Ты можешь нормально разговаривать?

— А ты заслужил, чтобы я с тобой вообще разговаривала? — повысила голос Грейнджер. — Уехал во Францию, даже не предупредив, не объявлялся целый год, а теперь пришел и ждешь, что я стану плясать перед тобой на задних лапках? Нет уж, Драко. Я тебе не домашний питомец, который изо дня в день преданно ждет хозяина у дверей. Мое терпение лопнуло.

— Я уехал, потому что так было надо.

— Да кому надо? Кому? — воскликнула она, в порыве эмоций делая шаг ему навстречу. — У тебя одно единственное объяснение всему: «так надо», — перекривляла она Драко. — Хоть сейчас объясни мне, что значит твое «надо»! Ты что, у кого-то в рабстве, или тебя шантажируют? Ответь, наконец!

Драко молчал, опустив глаза в пол, не решаясь взглянуть на разгневанную Гермиону. Было слышно, как тяжело она дышит.

Конечно, он не ответит ей. Этот человек редко отвечает на подобные вопросы. Даже если его начнут пытать, он вряд ли заговорит. С таким, как Драко, можно идти в разведку.

— Нормальные люди совершают те или иные поступки, потому что хотят, а не потому что надо, — продолжила Грейнджер, понизив голос. — Я не знаю, что творится в твоей голове, и уже даже знать не хочу. Ты ни разу откровенно не поговорил со мной, значит, я, видимо, не вхожу в список доверенных лиц, — хмыкнула она, и Малфой поднял на нее глаза. — Зато вхожу в список тех, к кому можно вот так заявиться и в очередной раз вытереть ноги.

— Не говори так, Гермиона, — Драко замотал головой, а в голосе появились угрожающие нотки.

— А что не так? — с вызовом спросила она. — Вот скажи мне, сколько у тебя еще таких дурочек, с которыми ты спишь втайне от жены?

— Нет у меня никаких дурочек.

— Ах, значит, я избранная. Как Гарри Поттер. Что ж, сочту за комплимент.

— Какая же ты язва, Грейнджер.

Гермиона повернулась к нему спиной и уперлась ладонями в столешницу. Она не была злым человеком, и ей крайне тяжело было долго брызгать ядом. А Малфой одним своим существованием и так высосал из нее все силы. Весь ее боевой настрой утекал, как песок сквозь пальцы, а на глаза навернулись слезы. Она так устала.

— Я тебе уже говорила, что когда за тобой закрывается дверь моей квартиры, твоя жизнь продолжается. А моя заканчивается, — она шмыгнула носом и, смахнув со щеки слезу, развернулась к Драко. — Я больше не хочу таких отношений. Хватит мучить меня. Пожалуйста.

Драко оттолкнулся от дверного косяка и тяжело вздохнул. Было в этом вздохе что-то обреченное. Он будто решился признаться в чем-то.

— Мы разводимся скоро.

Гермиона захлопала глазами. Она даже не сразу поняла, к чему была сказана эта фраза и в чем ее смысл.

Столько раз она представляла, что это произойдет, как Драко однажды сообщит ей об этом, что теперь, находясь в алкогольном опьянении, Грейнджер начала думать, что это очередная ее фантазия.

— Что, прости?

— Ты услышала. Я не стану повторять, — отчеканил он.

Ну еще бы. Драко Малфой никогда не повторяет дважды.

Гермиона была настолько опустошена, что даже не знала, как ей реагировать. Ее замкнуло. Пару лет назад она, наверное, с ума бы сошла от счастья, ожидая, что Малфой теперь непременно будет с ней. Но сегодня уже не было той наивной Гермионы Грейнджер. Нынешняя Гермиона знала, что этот развод не гарантирует ей абсолютно ничего.

— Ну… сочувствую. Или поздравляю. Решай сам, — она сделала неопределенный жест рукой.

Драко ухмыльнулся.

— Ты рада? Ты же столько раз говорила, что это рано или поздно случится, — он начал приближаться к Гермионе мелкими осторожными шагами, наслаждаясь ее смятением. Он будто хищный зверь загонял добычу в угол, вот только Грейнджер уже и так уперлась ягодицами в столешницу и ей было некуда отступать. — Ты же мечтала об этом, не так ли?

Он остановился в паре шагов от нее, и Гермиона едва заметно выдохнула с облегчением.

— Мне уже плевать, Малфой. Если тебе так не терпелось поделиться этой новостью, мог бы просто отправить сову с письмом, а не заявляться ко мне без предупреждения. В отличие от тебя, я повторю: моему терпению пришел конец.

Драко сделал два недостающих шага. Между ним и Гермионой теперь было не больше дюйма.

— Грейнджер, — полушепотом. — Ты же знаешь, я не выношу, когда мне врут.

Драко положил руку на ее талию и медленно спустился ладонью вниз по бедру. Затем подцепил пальцем край пижамной рубашки и пробрался рукой под ткань, касаясь голой кожи. Гермиона шумно втянула носом воздух.

Грейнджер замерла, превратилась в каменное изваяние, боясь пошевелиться, будто если она сдвинется с места, Малфой набросится на нее и задерет, как голодная гиена свою добычу.

Он водил подушечками пальцев по ее спине, генерируя толпы мурашек, что тут же сумасшедшей толпой забегали у нее по коже.

Гермиона боролась с собой. Хотя, в данной ситуации это было все равно что бороться с ветряными мельницами. Она превратилась в сплошной комок нервных окончаний, остро реагирующих на каждое, даже едва ощутимое движение пальцев Драко.

— Ты же хочешь меня?

— Я много чего хочу, Малфой. И конкретно сейчас хочу, чтобы ты ушел, — она старалась звучать уверенно, но голос подрагивал от ощущений.

— Да неужели? — Драко пробрался под рубашку второй рукой и притянул Гермиону за талию, упираясь своим лбом в ее.

Малфой начал спускаться ладонями вниз и легко проник под два слоя ткани, касаясь кожи ягодиц, а затем стянул ее шорты вместе с трусиками, и Гермиона послушно переступила с ноги на ногу, избавляясь от них. Его близость, запах парфюма, прикосновения — это то, что всегда отключало ее большой мозг. И сейчас она тоже уже мало соображала.

Руки Драко уже расстегивали пуговицы на пижамной рубашке, и сердце Гермионы застучало с бешеной скоростью, когда последний предмет одежды упал на пол. Она стояла перед Малфоем совершенно голая. И не способная сопротивляться.

В его глазах угадывалось желание — слегка прикрытых и с поволокой. Он не двигался, лишь держал Гермиону за талию и смотрел ей в глаза. Драко никогда не целовал ее первым, всегда ждал, что это сделает она. И она сделала. Опять.

Грейнджер обхватила его лицо и впилась поцелуем в приоткрытые губы, тут же встречаясь своим языком с его. Она прижалась к нему всем телом — факт того, что она совсем обнаженная, а Драко все еще одет, очень возбуждал. Гермиона льнула к нему, терлась твердыми сосками о ткань его рубашки. Она чувствовала себя беззащитной и готова была стать добычей Малфоя на сегодня.

Вернее, она уже давно ею стала. От него ей не убежать.

Она исступленно целовала его, спускаясь поцелуями по шее и торопливо расстегивая рубашку, будто ей отвели на это ничтожно мало времени, и она могла не успеть.

— Грейнджер, не торопись, — хрипло усмехнулся Малфой. — Куда ты спешишь постоянно?

Гермиона не обратила внимания на его вопрос и, справившись с рубашкой, расстегнула ремень и забралась под ткань боксеров. От ощущения ее ладошки на члене Малфой шумно выдохнул.

Так же спешно стягивая с него брюки свободной рукой, другой она водила вверх-вниз по уже каменному мужскому достоинству. Внизу живота все стянуло от предвкушения, что скоро Драко окажется в ней.

— Гермиона, — Малфой покачал головой и убрал ее руку от себя, намекая, что такими темпами представление закончится, даже не начавшись.

Она, будто очнувшись от забвения, перестала спешить и, развернув Драко спиной к столешнице, снова прильнула губами к его шее и мелкими поцелуями стала спускаться ниже к плечу, ключицам. Это значило только одно. У Малфоя напрочь вышибло все мысли из головы, и он сосредоточился на ее губах, которые мучительно медленно двигались вниз, туда, где они больше всего были нужны.

Гермиона опустилась на коленки и обхватила рукой твердую плоть, рассматривая ее и призывно приоткрыв рот.