Полюбить себя, наконец.

Конечно, она не оправится за один день. Ей понадобится время. Стоит только захотеть — и все обязательно наладится.

— Думаю, нам не о чем больше говорить. Тебе лучше уйти.

Драко подошел и остановился прямо напротив Гермионы. Было видно — он собирается с духом, чтобы что-то сказать. Грейнджер пустыми глазами взирала на него — казалось, она смотрела куда-то сквозь, будто будучи под воздействием сильного успокоительного. Она напоминала бездушную хрупкую куклу с бледным лицом и стеклянным взглядом.

— Ты никогда не была мне безразлична. Просто, нам с тобой не судьба быть вместе.

— С каких это пор ты начал верить в судьбу?

— Я не должен был приближаться к тебе в Хогвартсе, — продолжил Драко, игнорируя ее вопрос. — Чтобы не давать тебе надежду, но не смог. Ты, правда, очень нравилась мне.

— И в какой же момент твоя симпатия закончилась?

— Я не знаю. Она не закончилась… скорей, превратилась во что-то более дружеское. Я никогда не думал и не говорил о тебе плохо и никогда не дал бы тебя в обиду. Но в итоге обидел сам. Я запрещал себе видеться с тобой, понимал, что делаю тебе больно, но не мог остановиться. Я просто… просто хотел тебя. Я такой мудак…

Он уронил лицо в ладони.

— Жаль, что ты не сказал мне всего этого раньше, — Грейнджер смахнула со щеки предательскую слезу. — Сэкономили бы несколько лет. Но не спорю, на двух стульях сидеть очень удобно.

— Я понимаю, сколько боли причинил тебе, Гермиона, и знаю, что такое невозможно простить. Я не буду извиняться, потому что в этом нет смысла. Считай меня моральным уродом, ведь это так и есть. Может, так ты перестанешь любить меня. Я делал тебе больно, не потому что хотел, а потому что я такой человек. Я жесток ко многим. И мне с этим жить, я не поменяюсь. А ты достойна лучшего, и, честное слово, я желаю тебе только счастья. Ты обязательно встретишь своего человека. Я не тот, кто тебе нужен.

— Спасибо тебе, — неожиданно произнесла Гермиона.

— За что? — не понял он.

— За урок. На всю жизнь. Больше я так не ошибусь.

Драко кивнул, не подобрав ответа.

— И пообещай мне одну вещь: ты никогда мне больше не напишешь и не вернешься, даже если очень захочется. Я назад не приму, — она покачала головой, подтверждая сказанное.

— Обещаю, — закивал Малфой. — Пока, Гермиона.

Она так и осталась стоять, прислонившись спиной к шкафу, и смотрела в одну точку на стене. Лишь когда услышала хлопок входной двери, Гермиона шепотом ответила в пустоту:

— Прощай.

На следующее утро она обнаружила, что чувствует себя гораздо лучше, чем ожидала. Первые минуты после пробуждения Гермионе казалось, что это все был сон, и Драко на самом деле не приходил вчера. Но реальность вернулась к ней с пугающей скоростью, и Грейнджер ничего не оставалось, как принять ее.

«Мне просто нужно это пережить», — мысленно твердила она себе.

Ей стало жаль Асторию. Гермиона всегда ненавидела Гринграсс за то, что та якобы занимала ее место в жизни Малфоя, но теперь все виделось иначе. Он изменяет ей на протяжении всего брака, врет без зазрения совести, и нужно быть законченной идиоткой, чтобы хотеть оказаться на месте Астории.

Если хорошо подумать, Гермионе очень повезло, что Драко выбрал не ее. В отличие от Гринграсс у нее есть шанс на нормальные отношения. Драко Малфой не умеет любить никого, кроме себя, и это большое счастье, что такой человек, наконец, ушел из жизни Грейнджер.

Гермиона отправилась на работу пешком, чтобы развеяться. Она наблюдала за людьми вокруг, которые так же, как и она шли по своим делам, и поняла одну вещь: жизнь продолжается. Джинни была права — мир не рухнул, не перевернулся с ног на голову. Все осталось прежним, пусть в жизни Гермионы и произошли перемены. И все, что от нее требовалось, — изменить свое отношение к этой ситуации. Перестать страдать, жалеть себя и изводить других своим нестабильным поведением.

Заместитель министра включилась в работу, не позволяя ненужным воспоминаниям мешать ей исполнять свои обязанности. Да, вчера произошло нечто неприятное, если это можно обозвать таким словом, но то была отнюдь не уважительная причина, чтобы отлынивать от работы.

Она почти забыла думать о личной жизни — столько дел у нее накопилось.

И Гермиона не вспомнила бы о наболевшем, если бы не Итан.

Они ехали в полном лифте, и Гермиона встала ближе к нему в этой давке — так она ощущала себя комфортнее.

Скотт еле слышно поинтересовался о том, как прошел ее вчерашний вечер.

— Честно говоря, не очень, — констатировала она. — Глупо было ожидать, что он пройдет хорошо. Надеюсь, вы простите меня за вчерашнее. Малфой всегда был невыносим.

— Вам вовсе не за что извиняться. Я просто хотел сказать, что вы можете рассчитывать на меня. Если вдруг вам понадобится помощь, — лифт остановился, и Итан начал продвигаться вперед, чтобы выйти, — любого рода.

Он обернулся уже у самого выхода, и его губы тронула мягкая улыбка. Гермиона сдержанно кивнула, так же улыбаясь ему, и встрепенулась, когда голос объявил следующий уровень, и двери начали закрываться. Она лихорадочно пыталась сообразить, не нужно ли ей было только что выйти вместе с остальными. Улыбающийся Итан Скотт заставил ее забыть, куда она направлялась.

Гермиона не заметила, как они начали сближаться.

Она перестала отталкивать его.

Иногда Итан провожал ее после работы — он сказал, что ему с ней по пути, хотя Грейнджер догадывалась, что это, скорее всего, не так. Они стали подсаживаться друг к другу в столовой, чтобы вместе перекусить, и, наконец, им удалось нормально пообедать на Гриммо в обществе Поттеров, что заставило Джинни при виде этой пары буквально сиять от счастья, как начищенный галлеон. Хотя парой они не были.

Итан не давал ни единого намека на свое желание быть с Гермионой, и она и вовсе стала думать, что он решил быть ей другом. Что, в общем-то, ее устраивало. Грейнджер по-прежнему не горела желанием заводить отношения — во всяком случае, быть их инициатором она точно не хотела.

Ей нравилось его общество. Нравилось, что он помнит о ней не только тогда, когда ему удобно или выгодно, как это делал Малфой; нравилось, что не лезет к ней под юбку — опять же, как это делал Малфой. Итан был полной противоположностью Драко, и это Гермиону в нем привлекало.

Привлекало и то, что он оказался для нее братом по несчастью — он тоже пережил предательство.

Было видно, что ему неприятно говорить на эту тему, но в одну из прогулок он поведал, что за неделю до свадьбы застал свою невесту в постели с другим. Они учились вместе в Ильверморни, после выпуска долгое время дружили, а потом решили встречаться. Их отношениям было больше шести лет. Как выяснилось позже, изменяла она ему не первый год. Поэтому он сразу же попросил перевод в американском Министерстве магии и в день своей несостоявшейся свадьбы уже был в Лондоне, подальше от прошлой жизни.

— Смена обстановки идет на пользу, — ответил он. — Мне было очень больно, но я решил забыть это и жить дальше. Она меня предала и последнее, чего она заслуживает, — так это моих страданий. Я решил, что будет лучше, если я стану счастливым вопреки всему случившемуся. Алкоголь, наркотики, случайные связи — все это не помогает. Это лишь доказывает то, что человек, который толкнул тебя к этому, имеет над тобой власть. Нельзя никому позволять управлять собой. К сожалению или к счастью, жизнь у нас одна. И нужно всегда в первую очередь думать о себе.

Гермиона до этого и подумать не могла, что в его жизни случилось такое. Его тоже водили за нос много лет.

С момента того разговора она по-другому посмотрела на Итана, на Драко и на свою жизнь в целом.

Все-таки это дар — уметь вовремя отпустить и уйти, даже если больно. Грейнджер давно знала, что этой способности она лишена, и теперь, когда она лично знала человека, который решился на такое, Гермиона считала это настоящим подвигом.

Должно быть, ему очень обидно было услышать, как она о нем отзывалась тогда, в кабинете Гарри. Особенно после того, что с ним случилось в Америке. Ему и так не легко. Она постоянно вспоминала тот случай, испытывая непомерное чувство стыда, хотя Итан, казалось, уже вовсе забыл об этом. Он был очень добр к ней, и она гадала, стоит ли за этой добротой симпатия, или нет.