– Франц, думаю... Потом сходим в ресторан, мой шофёр отвезёт тебя домой.

– Он-он-он!

– Спокойнее, ты знаешь, какой он странный, ты умнее его, так что уйди красиво. И давай без разборок, пожалуйста.

– Да, мадемуазель.

– До завтра.

– Пока, француз несчастный.

Одарив меня взглядом “полным нежности”, он пошлёпал в... шоколаде до машины.

– США, объясниться не хочешь?

– Скажу одно, теперь у него всё в шоколаде. Муаха-ха-ха.

– Дурак.

– Карга.

– Что?!

– Что? Я думал, мы в слова играем.

– Ты что ребёнок?

– Да!

– Бесполезно...

– Мы все дети вселенной...

– Я не про это.

– А про что?

– Ты уже взрослый, а до сих пор ведёшь себя как ревнующий ребёнок.

– Он должен знать на что идёт, если любит тебя. Вот пройдет проверку от Америки, тогда отстану.

– Ребёнок...

– Ты про вселенную?

– Всё, отстань!

– Ладно, я пошел кури...ц искать.

– Бросай уже.

– Не хочу. Депрессняк нагоняет.

– Видно по твоим поступкам, как тебе грустно.

– Издеваться над Францией – это хобби.

– Я спать, кстати, завтра мы с Канадой уезжаем, нам на родину вернуться по делам надо. Назад приедем через неделю, как раз к собранию.

– Хорошо, привези мне оттуда королеву.

– Обойдешься!

– Спокойной ночи, мать.

– Спокойной ночи, синяя Канада.

Она слегка улыбнулась и ушла к себе в спальню. Эх, не пускает меня туда, никогда, и всё же когда-нибудь... Когда-нибудь... Я туда попаду, хочет она или нет! Гы. Всё, пошёл я спать.

POV Роси

А-а-а-а, о-о-о-о. Всмысле 14:00 ?

Так, надо по-быстрому кушать. И на завтрак... Омлет! Быстро взболтав яйца с молоком, добавив соль и сахар, а потом пожарив это, я приготовила легкий завтрак. Закончив кушать, поспешила на выход, сегодня решила надеть голубую толстовку и чёрные джинсы, серебряную куртку и ботильоны на каблуке (10 см), да... Сейчас я под 185, но пофиг!

Пошла в магазин. Для самого платья выбрала голубой и белый креп-шифон. У меня два варианта искиза, посмотрим, какой вариант лучше выйдет. Так, ещё возьму голубой шифон и белую вуаль, золотую органазу, чтобы украсить вверх платья, цветок будет тоже из этих материалов. В этом же магазине я взяла заготовку для пояса, то есть обычный чёрный пояс, с которым я буду творить чудеса. Всё! Оплатив заказ, я решила купить мандаринов и зайти к Кире.

Закончив всё, я дошла до дома девочек. Дверь мне открыла Арме.

– Приветик, к вам можно?

– Привет, проходи, только потихоньку, ты должна это увидеть!

– Хорошо.

Зайдя, я застала необычную милую картину. На белоснежной постели лежала Кира, на её голове красовалась белая, когда-то мокрая, тряпочка. Каз спал на своей руке, которая лежала на тумбочке, а его вторая держала кисть Киры. Сестрёнка была повёрнута к Казу. Обе её ладони сжимали его руку. Она лежала в теньке, свет из окна немного касался её чуть завитых локонов, отчерчивая золотой контур. Каз был полностью освещён солнцем, однако это нисколько не мешало ему спать.

– Пошли пока на кухню испечём оладушки, пусть они поспят ещё. И давай поспорим, кто раньше встанет и как отреагирует?

– Давай! Каз встанет первый и как ни в чём не бывало придёт к нам.

– Тогда я поставлю на то, что Кира проснётся раньше, потихоньку присоединиться к нам залитая по уши краской.

– Жду не дождусь!

Замесив супер-пупер тесто, по моему фирменному рецепту, мы нажарили где-то десять оладушек. И тут одновременно заходят Кира и Каз, причем Кира очень весёлая и здоровая, а Каз весь покрытый румянцем, прям неплохим таким, и мокрый, с его голубых волос, не останавливаясь, стекала вода. Мы были, мягко говоря, в шоке. Это вообще на них не было похоже.

– Россия, ты пришла, я так рада!

– Ну а как же, я за тебя переживала, как ты так умудрилась заболеть?

– Да не знаю даже, мне просто нездоровилось, горло болело немного, после прогулки под дождем, а я всё равно на собрание пошла.

– Ну и дурёха. – сказал Каз, и вроде уже не такой смущеный.

– Каз, что с тобой? На варёного рака похож. – спросила Арме.

– А это у Киры узнать нужно! Странная она! – он залился краской ещё сильнее.

– Кира?

– Ну... Он такой красивый был, когда спал, я его рассмотреть хотела, а он резко проснулся и я, ну... – уже ответила немного смущённая Кира.

– Поцеловала меня! Дурёха! Язык показала и убежала умываться, потом вернулась, загнала меня в ванную и окатила водой. И вот! – он скрестил руки на груди – Спишем такое поведение на болезнь.

– Это ты дурёха! – Кира тыкала пальцем ему в грудь – Я просто тебя Л Ю Б Л Ю. –

Она произнесла последнее слово, отделяя буквы.

– А? – Каз, был в шоке. – Арме, неси градусник!

– Да здоровая я! Люби меня!

Глаз Каза дергался, одна бровь была приподпята, а другая спустилась вниз, щёки всё так же горели. Кира прижалась к нему и терлась об него щекой. Арме всё фоткала, а я наблюдала и улыбалась.

– Арме, я хочу ещё тот вкусный сироп! – сказала Кира, отходя от Каза. Позже она ударила об стол кулаком.

– Арме, какой сироп? – выражение лица Каза меня испугало.

– Ой, ну, коньяк с мёдом, да я дала совсем чуть-чуть, в 5 утра, она кашляла просто сильно, зато помогло!

– Очень помогло! – сказал уже не такой страшный Каз.

– Дам... Вот как меняет алкоголь людей. – подвела итог я.

– Где Кира? – встревоженно спросил Каз.

– В зал ускакала, наверное, “сироп” искать. – ответила Арме.

– Я схожу за ней. – предложила я.

– Хорошо. – в унисон сказали Каз и Арме.

Застала Киру я спящей на шкафу. Аккуратно спустив её и приведя в чувство, я с ней пошла на кухню.

Прообедав (в 18 часов), я решила посидеть у них до семи.

– Казачик-красавчик, а ты меня любишь?

– Что?! – Каз поперхнулся чаем.

– Да или нет? – она держала ладонями его щеки.

– Так прямо?

– Я же не Бел вокруг да около ходить, ой. – она посмотрела на меня.

– Кира, лишнего не болтай.– Каз сказал это довольно серьёзно.

– Тогда ответь, а то я тебя поцелую.

– Ладно, да, я люблю тебя.

Она его поцеловала.

– Обманщица. – он немного покраснел.

– Неправда, я ведь не сказала, что будет, если скажешь. – она улыбнулась.

Каз потрепал её по голове. Такие милые. Завтра Кира будет об этом сожалеть и от стыда сгорать. А пока они выглядят счастливыми, и я за них рада. Теперь они будут вместе, это хорошо. Я тоже так хочу... Любить и быть любимой. А что она там про Бела ляпнула? Ему кто-то нравится, но он боится сказать? Интересно, а почему она на меня посмотрела, неужели это я? Или она думает, что он мне нравится, и я буду ревновать? Больше подозрений...

– Ребят, я домой, Каз, ты здесь ещё сегодня?

– Да, завтра домой. Напиши, как дойдешь.

– Ага, всем пока-пока, спокойной ночи.

– Пакусики, споки ноки.

– Пока, спокойной.

– Спокойной ночи, и Белому напиши.

Я вышла, на улице темно... Ну ничего, до дома недалеко, спокойнее одной идти. Стоп! Не одна. Два человека со мной идут, три, шесть, восем, двенадцать, ускорю-ка шаг. Они, кажется, идут за мной. Может я просто загоняюсь? У них биты??!? Ха-ха, похоже это покушение. Не на ту нарвались! Их пятнадцать... справимся. Оглянусь-ка вокруг. Ремонт дороги... лопата! Пойдет для самообороны.

– Тебе не убежать, красотка, не пытайся.

– Вам деньги нужны?

– Нет, нам нужно запятнать честь великой страны. – они засмеялись.

– Не выйдет.

Первый получил лопатой по ноге, но быстро встал. Я размахивала оружием и пусть кто ближе подойдет! С помощью такой чудесной лопаты я уложила шесть человек, подпрыгивая и ударяя их. Лопата сломалась, придется драться вручную. Уворот, блок, блок, удар правой, замах левой, удар правой. Да! Минус пять человек. Что за хрень, я что наступила в капкан? Откуда он здесь?!? Я зверь для них что ли?! Ай, они окружили меня, оставшиеся четыре человека. Мрази. Я отчаянно пытаюсь вытащить ногу из капкана. Стоп, нельзя. Нога так сильнее сдавиться... Значит я его руками буду пробовать открыть. Кровь сочиться по рукам и ноге. Как так получилось? Ударили чем-то по голове. Мутно. Нет-нет! Я почти ничего не вижу, всё вокруг темнеет. Не сдамся, я никогда не сдамся. Я такая слабая, такая... Облегчение и адская боль, я сломала капкан. Не терять сознание, не терять, не спать... Не... Никогда! Я пытаюсь встать. Удар по лицу, боль ужасная в ноге. Я обычно не матерюсь, что присуще многим моим жителям, но бл***. Как же больно, пинают мрази, мне так больно, больно... Нужно было засветло уходить, глупая... Я такая глупая... Я привыкла сама справляться со сложностями, но как же хочу, чтобы сейчас кто-нибудь мне помог. Всё равно кто... пожалуйста... помогите... Меня всегда учили самостоятельности, но сейчас я не могу справиться сама. Темнота... Полная темнота... Мне страшно, я боюсь... Слёзы наворачиваются, я могу их только чувствовать, они уже не мешают мне видеть, так как ничего, абсолютно ничего я уже не вижу. Они стекают по щекам, такие горячие... приятно. Мне кажется, это конец... Я начну всё сначала... Как и тогда, сто два года назад...