Тут усталость мелькнула на бодром лице. Амелфин присел рядом с Малефисентой на сырую траву.

– А позже тот полюбившийся тебе негодяй забрал и мою любимую всед за тобой. – сквозь зубы проговорил он. – О чём я грезил? О чём... О любви с человеческой принцессой... Думаю, тебе, как никому другому знакомо подобное чувство, возникающее от этих мыслей. – он взглянул в едва мерцающие глаза. – Надеялся, что она всегда будет со мной, но судьба жестока. Она привыкла забирать у меня всё самое дорогое. Способствуя её воли, я отправил лисиц, как напоминание о счастливых днях, что мы провели вместе Лейлой. Последнее, что у меня было, лишь бы хоть как-то её осчастливить. Об этом прознал её муж, не так много времени прошло, как мне вернули два изящных меховых трупа. – улыбка не сходила с его губ. Страшно представить себе такие откровения, произнесенные с таким выражением лица, однако фея продолжала внимательно ловить слова из этих загадочных уст.

– Даже так... Я всё стерпел, ведь всегда справлялся с болью, что началась со смерти родителей и продолжилась в частом избиении и бесчеловечных опытах, поскольку у меня была любовь! Ей была ты, Лейла и эти зверьки. Я лишился части своей любви, но продолжал нести свет и добро в этот мир через своё сердце. Пока... Пока Стефан не погубил мою Лейлу! Она не познала его любви и не смогла окружить своей даже собственное дитя! Но ты ведь знаешь, кто был этому причиной. – зрачки безумца сузились и вздрагивали в ритм его сердцебиения.

– Мне... Мне... – Малефисента старалась напрягать голосовые связки и язык из последних сил.

– Жаль. Я знаю, ох, умоляю, не извиняйся. – руки мужчины крепко схватили еле держащуюся на тонкой шее голову, чуть раскачивая её. – Меня злит, что ты перенимаешь вину этого нечтожества на себя. – острые клыки эльфа впились в собственные губы, пустив кровь. – Я очень рад, что ты избавилась от этого камня на моей шее и помогла расцвести цветку моей возлюбленной. Ты молодец, сестрёнка Малефисента. — ладони брата феи переместились к подбородку, насильно поднимая покорную голову. Огненные волосы скатились ниже плеч, закрашивая своим блеском их черноту. Даже в разрушающемся состоянии фея выглядела загадочно и прекрасно.

– Тогда зачем ты так с-с-с... – колдунья не смогла закончить самую чёткую, сказаннную ей за этот период, фразу, как её верхние веки рухнули к нижним.

– Ну-ну, не засыпай, моя прекрасная. Я дам тебе ответ, великий феникс!

После этой фразы волосы Малефисенты придались пламени. Обжегшкий руку эльф, отстранился. На его лице заиграло умиротворение.

– Я бы отрёкся от всего для счастья Авроры и твоей радости сестра! – протягивая ладони на встречу объятой огню сестре, продолжал он. – Но Ингрид убедила меня, что этот мир гниёт. Всё то добро, что есть в тебе, мне, Лейле, Авроре... В небольшом, в ничтожно небольшом количестве людей на этой планете гаснет в корысти, издевательства, злодияниях грязных масс. У нас не будет счастья! – скрещенные на сердце руки словно вырывали из тела болезненную душу. – Миру нужно великое перерождение феникса! Им нужно разгорячённое отчаяние мощнеейшего стража земли! Этому хаосу необходима твоя смерть, твоя жертва. Я не знаю, скольких заберёт пламя твоего суда... Если все умрут, будет великое воскрешение, если кто-то выживет – это станет предупреждением, направляющим на путь истинный. Моя помощница разъяснит им, если они не поймут значения! – мужчина встал на колени перед поднявшейся Малефисентой.

Чёрное оголенное тело, покрывающееся прочным опереньем, приблизилось к павшему ниц. Длинный острый хвост шлейфом поспевал за неустойчивыми шагами.

– Ты лишил меня всего, чтобы я погибла и понесла с собой мировое разрушение. – насыщенные рудо-желтые глаза с тёплой пустотой обращались к склоненнлй голове. – Но зачем ты лично явился ко мне в последние минуты моей жизни?

– Жажда мести могла не дать тебе умереть. – без тени улыбки резко ответил эльф. – Я бы лишил тебя и её, покончив собой на твоих глазах. – покачиваясь в такт с ветром бесчувственно продолжил Амелфин. – А ещё я хотел, чтобы ты всё знала. И приняла мои чувства и побуждения! – лёгкая улыбка проскользила на его губах.

– Сестра, я люблю тебя и понесу это бремя с тобой. – его ладони спрятали кулаки Малефисенты, жестокие ожоги покрыли их сразу. Но даже так, эльф не убирал их и терпел эту жуткую боль.

– Ложь. Ты хотел окончательно расправиться со мной, второй по силе за фениксом. Возомнивший себя карателем судеб лишил меня всего, чтобы я уничтожила это королевство в порыве горя, так чем же ты лучше того зла, о котором говоришь с такой ненавистью?! — с янтарных глаз стекала смолянная жидкость, смахиваемая острыми ресницами. Длинные тощие руки в, сравнимых по твёрдость со сталью, перьях коснулись беззащитной шеи безумца.

– Поверь мне. Я не хотел убивать Аврору, однако же смерти твоего приближенного нетолкового фамильяра не было достаточно. – эльф довольно улыбнулся. – Мне казалось, он тебе дорог, поскольку этот чертёнок представлялся мне каким-то необычным существом, чью силу ты подавляешь. Знал бы, что он бесполезен, может и не стал бы трогать. – смех проскользил прямо поверх слов. Чуть успокоившись, Амелфин продолжил. – С принцессой же все было по-другому, она – вынужденная жертва. Аврора была единственной ценностью для тебя. Её нужно было забрать у тебя.

Красно-золотое оперенье покрыло завершающим слоем тело колдуньи. Она стала совсем другим фениксом, ведь её силуэт все ещё напоминал облик феи, видимо, Малефисента не превратилась до конца. Но даже так, точно такое же огромное птицеподобное существо взмахнуло пылающими конечностями, окутав поле мерцающем высотой с сосны огнём.

– Не смей упоминать их таким образом! – завопило нечто, вызвав сильный поток ветра своим криком. Сила стихии обрушилась на эльфа, но ему удалось удержаться на ногах, хотя даже несколько вырванных кусков земли взмыли в воздух. После он смело расправил крылья и вытащил клинок, острие которого напоминало щуку, он был обмотанным потрепанной нежно-золотой лентой. Маг столкнулся со взглядом раздражённого феникса, слегка опечаленно отвёл глаза в сторону.

– Какая разница, если их уже нет?

Чёрная кровь большим потоком побежала из клюва могущественного стража. Малефисента начала кашлять и жидкость окрапила поляну, способствуя очередному распространению огня. Птица задыхалась и совсем утратила человекоподобный вид. Кажется, она уже ничего не видела из-за темноты, заполнившей её глаза. Фея внутри боялась этой тьмы, завладевающей разумом, через невыносимую физическую боль. Но терпела, сдерживала свой страх и гнев.

– Нарушевшего правила мира стража ждёт лишь кара небесная. – пальцы Амелфина пронеслись по лезвию, залив его кровью. Оружие засияло в сине-зелёном огне и увеличилось в размере.

– Сестрёнка, я люблю тебя, поэтому прошу...

Эльф ринулся навстречу громадному погибающему чудовищу, преодолевая летящие на встречу перья, защищающие хозяйку, как стрелы. Он без напряжения разрубал их на своём пути, будто они были обыкновенной листвой. И вот преодалев расстояние, он поднялся к шее сестры и со всей силы замахнулся своим святым оружием, прошептав:

– Умри.

Нападающий был сбит с ног выскользнушим перед фениксом неизвестным существом, половина тела которого была лишь скелетом. Эльф удивился и выплюнув дурную кровь от неожиданного сильного удара в грудь посмотрел на костлявого монстра, не уступающего по размерам фениксу.

– Второй страж... Дракон... – в шоке медленно и даже слегка испуганно произнесли губы. Эльф отполз немного назад. – К фениксу, олицетворяющему бессмертие и жизнь, явился дракон, несущий умиротворение и смерть... Ха...

Пламя, добралось уже до Топких болот. Оттуда послышались крики, испугавшие и без того паникующее, но сдерживающееся существо. Дракон обернулся к плачущему фениксу, погрязшему во внутренней темноте и молящему к прекращению кошмара, что творился вокруг него и сводил с ума.

– Прекрати! — зарыдала птица. Теперь голос был единственным напоминанием о том, что эта фея. И то он был грубым и слишком громким, казалось, что даже земля от него задрожала. – Нет-нет!