План не особо приглянулся молодым людям, но под давлением Наполеона и Жозефины Луи и Гортензия все же согласились. К этому моменту Гортензии было восемнадцать лет. Она превратилась в милую и весьма привлекательную, хотя и несколько легкомысленную барышню. Это была девушка с хорошим воспитанием и манерами, живым ясным умом, она любила игры и музыку, отвечала взаимностью на взаимность. Некоторые историки (например, Роберт Сэнкур) полагают, что Гортензия была «талантливой, своенравной и снисходительной; она была одной из тех женщин, которые не будут чахнуть из-за отсутствия симпатий и позволять нервам брать над собой вверх, если выбрали свой собственный путь»[30].
Бреслер считает, что это наблюдение не совсем справедливо. В более поздний период жизни она должна была доказать, что смогла выжить даже на этом этапе, поскольку, как она объяснила в своих мемуарах, полагала необходимым пожертвовать своими романтическими фантазиями ради счастья матери[31].
Луи (Людовику) Бонапарту было двадцать три года. Он родился 2 сентября 1778 года в Аяччо и считался наиболее привлекательным среди всех братьев. Он всегда был близок к Наполеону, и тот его очень любил. Для того чтобы облегчить материальное положение семьи на Корсике, он взял Луи к себе в Валансе, где служил в артиллерийском полку де Ла Фер. Они несколько месяцев жили на лейтенантском довольствии Наполеона. В это время он обучал младшего брата военному делу, языкам, истории, географии, философии и другим предметам. Луи был серьезным и любознательным мальчиком и достаточно быстро, к удовлетворению брата, овладевал знаниями. Был принят в армию и в 1795 году стал лейтенантом. Принял участие в Итальянской кампании. Одно время был адъютантом командующего армией. Проявил храбрость. Во время битвы при Арколе Луи спас своего брата, вытащив его из-под павшей лошади. Получил чин капитана за заслуги в сражении у Брешиа.
При этом в ходе боев в Италии, по некоторым данным, в результате любовных приключений заразился «галантной болезнью». Долго лечился, но, судя по всему, так до конца и не смог излечиться. Венерическое заболевание отрицательно повлияло на общее физическое состояние Луи. Особенно пострадала центральная нервная система, спинной мозг и т. д. Постепенно развивалась мышечная атрофия. Не афишируя свои болезни, Луи записался в Египетскую армию Бонапарта. Однако через пять месяцев был отправлен во Францию по состоянию здоровья. Уже находясь в Европе, упал с лошади, что еще сильнее сказалось на его состоянии.
После возвращения старшего брата во Францию активно способствовал перевороту 18 брюмера 1799 года и за это, при содействии Наполеона, получил чин полковника и вступил в командование 5-м драгунским полком. Луи стал генералом в 26 лет.
Луи Бонапарт, король Голландии.
Художник Ч. Ходжес, 1809
Давая характеристику Луи Бонапарту, Сьюард утверждает, что «Луи, к этому времени генерал, постоянно пребывал в отлучке по причине слабого здоровья и проводил дни, уткнувшись носом в книгу или предаваясь мечтаниям. Он страдал от некой жестокой, хотя и точно не установленной хвори, возможно, последствие гонореи, в результате чего был подвержен ревматическим приступам, которые в конце концов сделали его калекой. В душевном плане он также был не совсем здоров и часто страдал от вспышек ревности или мании преследования, что, согласно некоторым предположениям, являлось следствием его гомосексуализма.
Наполеон, однако, продолжал возлагать на него большие надежды, искренне полагая, что Луи в один прекрасный день может стать его преемником, хотя и признавал с явной неохотой, что, несмотря на внешнюю привлекательность, в Луи была заметна некая внутренняя опустошенность – quelque chose de niсis»[32].
Исследователи семьи Наполеона уверяют, что Гортензия тайно была влюблена в адъютанта Наполеона Дюрока, а Луи – в младшую кузину Гортензии, Эмилию де Богарне, бесприданницу, отчимом которой был негр[33].
Церемония гражданского бракосочетания Гортензии и Луи состоялась 3 января 1802 года во дворце Тюильри, а на следующий день – церковного, в особняке на улице де ла Виктуар, которую проводил папский легат, кардинал Копрара, архиепископ Миланский. В честь этого события Наполеон подарил Луи дом на улице де ла Виктуар, а Гортензии – 250 тысяч франков, к ним Жозефина добавила еще 100 тысяч. Судя по воспоминаниям участников этого события, молодые особой радости от факта вступления в брак не испытывали, а Жозефина «обливалась слезами на протяжении всей церемонии и еще много дней спустя»[34].
Мало кто удивился, что брак Луи и Гортензии оказался сущим бедствием. Даже Наполеон вынужден был признать, что этот союз имел место только благодаря «воплям Жозефины». Что касается Летиции, то Люсьен сообщает нам в своих мемуарах, что «наша матушка даже не собиралась скрывать, что взбешена этим браком. В нем она видела триумф ненавистного ей семейства»[35]. Вскоре сам Луи заявил, что его якобы силой принудили жениться на девушке. Не прошло и нескольких недель, как он оставил ее, сначала ради армии, а затем кочуя по разным водам. Помня о злобных высказываниях Люсьена (что она-де ожидает ребенка от первого консула), Луи боялся, что супруга произведет на свет младенца до истечения девяти месяцев.
Однако она родила сына после восьми месяцев беременности. Это был Наполеон Шарль, который, так как Жозеф имел одних дочерей, стал единственным наследником Бонапарта. За исключением, пожалуй, только первого консула, все остальное семейство настаивало на признании ребенка незаконнорожденным. Не без подсказки со стороны, Луи вскоре воссоединился с супругой, чем еще больше увеличил ее страдание. Из-за своей болезни он мучился постоянными болями, его кисти и предплечья были частично парализованы. Дома он вел себя как неврастеник, одержимый мыслями о воображаемой неверности Гортензии. Каждую ночь он со свечой в руке обыскивал ее комнату, пытаясь обнаружить любовников. Наполеон упрекнул брата, что тот «обходится с молодой женщиной так, словно муштрует полк»[36].
Рассеянная и капризная, Гортензия, однако, была не из тех, кто легко сдается перед жесткой супружеской дисциплиной. Вот свидетельство Кастело: «Молодые проводят медовый месяц в Мальмезоне. Однажды, когда Гортензия позволяет себе рассмеяться, хотя муж не посвящен в причину ее веселости, Луи вспыхивает: “За кого вы меня принимаете? Уж не полагаете ли вы, что я буду для вас игрушкой? Предупреждаю, что смеяться над мужьями позволяют себе только женщины легкого поведения, а я скорее расстанусь с вами, чем дам до такой степени унизить себя”. “Не стану даже пытаться описать свое отчаяние, – рассказывает Гортензия. – У меня мгновенно исчезла всякая надежда на счастье или хотя бы покой. Я не могла постичь раскрывшийся передо мной характер. Он внушал мне страх за будущее”. И какое будущее!
Позднее она разрыдается, увидев, как ее муж наденет в спальне рубашку чесоточного: считалось – терапия эпохи, – что это выводит из организма “болезнетворные соки”. Вследствие плохо залеченной галантной болезни Луи вечно хворает и ходит по врачам. Скоро он начнет ездить с одних вод на другие со своими мозговыми явлениями, атрофией рук, нарушением двигательной системы и головокружениями. Спору нет, посторонним он кажется человеком серьезным, кротким, “со сдержанными и мягкими манерами”, но в семейной жизни он довольно жалкая личность, вечно терзаемая пустыми подозрениями»[37].
