- Как? - оборачиваюсь так резко, что шея хрустит.
- Никак не мог он так голову разбить при случайном падении, - шепчет блюститель безопасности труда. - Он лежал на животе, а рана на затылке. Следов, что он полз или ворочался - тоже не видно. Я главному инженеру ситуацию обрисовал, и он со мной согласился, но шума поднимать не велел. Сам понимаешь: начальство, телевидение, то, сё... У главного друг опером работает, и он нам поможет по горячим следам, а потом в установленном порядке они всё сами оформят. Пойдём...
- Некогда мне! - пробую отмахнуться от Прыщика. - Контролировать надо, чтоб форму...
- Без тебя разберутся, - не даёт он мне договорить. - Каждый день они формы ставят, чего у них над душой стоять. А несчастный случай нам с тобой, кровь из носа, спихнуть надо, пусть милиция им занимается. Мне главный так и сказал...
Над нами стонет от натуги и скрипит кран-балка. Я смотрю - как форма медленно опускается между колоннами машины, а Прыщик назойливо дергает за рукав. Я его прекрасно понимаю: если окажется, что сантехника кто-то специально ударил, то такая баба с телеги нашей жизни свалится, что кобыле от радости захочется непременно сплясать гопака. И мне кучу разных актов не надо будет писать, пусть их милиция пишет, а потому бегу я вслед за Прыщиком к месту происшествия.
В коридоре перед дверью на галерею нас ждёт начальник охраны с хмурым гражданином. В стороне мнутся два рядовых охранника.
- Иванов, - жмёт нам руки гражданин и внимательно смотрит в глаза: то мне, то Прыщику. - Меня послали разобраться тут...
Первым взгляда опера не выдерживает Прыщик.
- Вон там всё было, - показывает он на замок.
- Черт, - думаю, глядя на поржавевший раритет, какой вместо амбара заставили сторожить имущество акционерного общества открытого типа, - чего же я ключ у Забродина не взял? Придётся обратно бежать...
Но тут приходит на помощь мне начальник охраны. У него в руке связка ключей. Предусмотрительный, чертяка...
- Эта дверь всегда запирается? - интересуется опер Иванов, когда железная дверь с неприятным скрежетом распахнулась.
- Да, обязательно, - деловито докладывает охранник. - Через эту дверь есть возможность выйти на крышу, а с крыши неоднократно осуществлялись перебросы.
- С крыши через забор ворованное перебрасывают, - с удовольствием демонстрирует свою осведомлённость опер.
- Так точно, - кивает охранник. - Мы предлагали сместить забор на двадцать метров от производственного корпуса, но руководство предложение не поддержало. Приходится контролировать выходы на крышу. Все двери заперты. Один ключ хранится в нашем дежурном помещении, а второй, согласно правилам противопожарной безопасности, в цехе. Наш ключ от этой двери никто из посторонних не брал, а за цех, это уж прошу прощения, гарантировать не могу, не моя епархия...
Все сразу же глядят на меня с таким выражением лиц, словно я попался с поличным за наглым хищением денежных средств в особо крупных размерах. Опер, положим, всех наших тонкостей не знает, но эти два деятеля прекрасно понимают, что слесарю инструментального участка изготовить подобный ключ даже не на раз плюнуть, а просто растереть, потому этих ключей "гуляет" в народе не меньше десятка. Но я тоже не лыком шит и не первый год в науке, а потому бодро отвечаю не как есть, а как должно быть:
- Ключ хранится у сменного мастера. Сегодня утром мастер выдал ключ сантехнику для проверки трубопроводов.
После моего доклада Иванов начинает осматривать место происшествия. Пара минут, и сыщик находит за трубами возле стены разводной ключ с какими-то подозрительными тёмными пятнами на светлой поверхности и латунный пруток. Профессионал!
- Мне кажется, я знаю мотив! - охранник внезапно пытается проявить эрудицию в следственном деле. - Два дня назад в механическом цехе выявлено хищение латунных заготовок. И переброс сегодня утром зафиксировали. Ворованное не поделили...
У начальника охраны поёт мужественную песню телефон, и через минуту появляется идея посмотреть по видеокамере: кто сегодня утром заходил на эту самую галерею.
- Так у вас здесь возле двери камера есть? - опер даже рот открывает от удивлённого возмущения.
- Не совсем так, - мнётся охранник. - Камер на все критические точки не хватает, но одна направлена от входных ворот на этот коридор. Не было уверенности, что эта дверь попадает в сектор обзора. Дверей много, а с камерами напряжёнка. Поэтому я о камере пока вас и не информировал. Я поручил своим выяснить...
- Короче, - нетерпеливо перебирает ногами сыщик, - Увидим, кто в эту дверь заходил?
- Увидим: там двери самый краешек, но кто входит и выходит, разобрать можно.
- Пошли! - опер первым выбегает в коридор, мы за ним. - И охрану здесь поставьте, чтоб ни одна сволочь к месту преступления не сунулась...
- Я в цех сбегаю, - шепчу на ухо Прыщику. - Посмотрю: сколько корпусов сделали.
Вбегаю в цех, и сразу хочется зареветь белугой. Машина не работает, форма стоит на полу, вокруг неё на перевёрнутых ящиках сидят рабочие.
- Чего?! - ору изо всех сил на двинувшегося мне навстречу мастера. - Почему машина не работает?!
- Да вот, - разводит руками Забродин, - поначалу всё нормально было, а стали смыкать, так не смыкается. На запорном кольце забоина откуда-то взялась, не было же вчера. Уронили, поди, кольцо в инструменталке, а нам, как всегда, не сказали. Чуть колонку опять не сломали, но пронесло... Хренов побежал в инструментальный - кольцо проточить.
- Почему сразу кольцо не проверили?! - мне очень хочется схватить мастера за отвороты спецовки и трясти до тех пор, пока самый последний дух из него вон не вылетит.
- Сами кричали: скорей да скорей, - Забродин оглядывается назад в поисках поддержки у своих подчинённых.
