— А волшебное слово?</p>

<p>

— Пожалуйста…</p>

<p>

— Конечно, куда же мы без Андрея, — улыбнулся барон.</p>

<p>

Все главные слова уже сказаны. Время для деталей найдётся позже.</p>

<p>

Вечер скомкался. Повар, ужин которого давно остыл, с грустью доедал свой шедевр. Вертолёт забрал Софию с Максимом. Остальные гости тоже разъехались.</p>

<p>

Селин вопросительно смотрела на мужа.</p>

<p>

— С ней всё будет в порядке? — спросила она.</p>

<p>

«Какой тонкий прибор душа любящей женщины. Она чувствует сигналы тревоги вроде бы на пустом месте. Ощущает недосказанность, запах лжи или сигнал беды. Она не читает мысли. Она их нюхает. И поэтому защита здесь бессильна. Мужчина всегда как на ладони у своей жены».</p>

<p>

— Не волнуйся, дорогая. Всё будет хорошо, — сказал барон, хотя был в этом совсем не уверен.</p>

<p>

Они поцеловались и разошлись по своим спальням.</p>

<p>

Лучше всего сложные задачи решаются, когда перестаёшь о них думать.</p>

<p>

Барон решил дать мозгу полный отдых. Он удобно улёгся, расслабил мышцы, закрыл глаза. То, что предстояло ощутить в ближайшие часы, было его самым любимым развлечением. Наверное, это стало уже болезненной привычкой, о которой никому на Земле не было известно. Этому его лично обучила Белая дама сотню лет назад. Поэтому он лучше, чем кто-либо другой, понимал, почему Божественная бюрократия устроила сладостно ненормальную реальность на Земле. Наша планета — сумасшедший театр для душевнобольных небожителей. Им интересно испытывать чувства миллиардов людей, которые крутятся как белки в колесе, убегая от страдания. Ангелы и бесы обожают проникать в человеческий разум, видеть чужими глазами, чувствовать иной кожей.</p>

<p>

Анри уже был афганским моджахедом и марсельской проституткой, кокаиновым бароном и голливудской звездой, президентом и киллером. Сегодня планировал новый неизведанный опыт.</p>

<p>

Барон проделал несложные мысленные пассы, которые за годы отработал до автоматизма.</p>

<p>

Он увидел себя в узком прямоугольном помещении. Противоположные стены занимали двухярусные койки, так что свободным оставался только узкий проход, где стояли сброшенные с усталых ног ботинки и сапоги.</p>

<p>

Воздух был спёртым и настолько плотным от запахов, что его надо было проталкивать в ноздри. Пахло едой, которую готовил «майор» Володя, носками, рубахами и потным бельём четверки здоровых мужиков. Сейчас есть и спать, рабочий день закончен.</p>

<p>

— Саш, ты деньги спрятал?</p>

<p>

«Ага, — подумал барон. — Меня зовут месье Саш, гастарбайтер, вольный каменщик». Анри осторожно наблюдал, так, чтобы подопечный не почувствовал чужого присутствия в своем разуме.</p>

<p>

— А то! Как обычно, в дупле.</p>

<p>

— Добре, чёй-то у меня мысли дурные.</p>

<p>

— Не каркай. Завтра домой. Как по маслу проскочим.</p>

<p>

Сашка знал, что «по маслу» не проскочат. Их будут поджидать на каждом этапе.</p>

<p>

Менты у маршрутки, бандиты у вокзала. Потом и те и другие станут ходить по вагонам. А там граница — великий шмон.</p>

<p>

До маршрутки их отвезёт прикормленный участковый. Потом открытое море, полное кровожадных акул. Плывите как знаете. Он свои деньги отработал.</p>

<p>

Конечно, ксива «майора» помогала, но только для ментов. Тем было западло обирать своего же, пусть и пенсионера. А с пацанами было сложнее. Хорошо, если попадутся знакомые. Хуже, если новые отморозки.</p>

<p>

Володя бросил на сковороду куски колбасы, те зашкворчали, сворачиваясь в сочные лепестки. Жир брызгал. «Майор» добавил кружочки лука и принялся мешать, глядя, как тот меняет цвет. Забурел, бродяга. Как ловко, почти нежно он разбивает скорлупу яиц. У Сашки никогда не получалось так. То ударит ножом слишком слабо и приходится бить второй раз. В яичнице получается чертова туча белых крошек. В другой раз врежет так, что аж до руки. Кожу не рассечёт, она дубовая, да яйцо окажется в ладони. «Руки-крюки», — ворчит бригадир Степаныч.</p>

<p>

С улицы донёсся шум. Кажется, машина подъехала.</p>

<p>

Степаныч выглянул в крохотное оконце.</p>

<p>

— «Мерседес» чёрный. Чужой. Накаркал, сука, — зло бросил он Сашке. — Звони скорее Борисычу.</p>

<p>

Борисыч был участковый. За ежемесячные отчисления не давал бригаду в обиду. Сашка никак не мог попасть пальцами на нужные кнопки. Наконец раздались длинные гудки.</p>

<p>

— Не берёт, падла.</p>

<p>

— Попали! — Бригадир натягивал свитер.</p>

<p>

Проснулся Колька, совсем еще пацан. Он не был в таких передрягах и с удивлением смотрел на изменившиеся лица взрослых.</p>

<p>

В дверь постучали. Требовательно, по-хозяйски.</p>

<p>

— Может, не открывать? — спросил Колян.</p>

<p>

Бригадир распахнул дверь.</p>

<p>

— Гостей ждёте?</p>