С визгом я шлепнулся прямо на камни. Ощупал себя: вроде живой и относительно целый. Только пара синяков на локте и разбита коленка. Чудеса! От такого падения я должен был переломать все кости. Неужели это синкретизм сделал меня более устойчивым и здоровым?
Не обращая внимания на смех Лота и крик Тани, я легко вскочил на лошадь и со всей силы ударил ее хлыстом по крупу. Мелли взвилась на дыбы и бросилась прочь со двора, но в этот раз я сидел в седле, как каменный.
– Молодец! Так ее! – крикнул Лот, а затем вдруг скомандовал: – «Рысь»!
К этому я оказался не готов. Лошадь будто бы подкидывала меня вверх при каждом движении. Я опирался на ноги, стараясь держать равновесие.
Тогда Мелисандра перешла в галоп, стремясь сбросить меня, но я остался непреклонным, не выпуская поводья и направляя в нужную сторону.
Наконец, лошадь выдохлась и подчинилась.
– Шаг! Домой! – скомандовал я.
Мелсандра развернулась и спокойно, не обращая внимания на кусты и собак, двинулась в замок.
Когда мы въехали во двор, там собралась процессия из двадцати троглодитов во главе с принцессой, которая прощалась с родителями. Я тихонько пристроился в конец кавалькады, поближе к Тане и Лоту.
Ульрика не увидит родных по меньшей мере три года, и в тот момент мне показалось, что принцесса вот-вот разрыдается.
Нет, не разлуки она боялась. Ульрика опасалась, что когда станет настоящим синкретистом, ей будут безразличны проблемы королевства. Даже клан и семья уйдут на второе место, не сможет принцесса разделить с ними горе и радость.
Теперь у нее все станет по-иному.
Ульрика бросила прощальный взгляд на замок в скале и пустила лошадь в галоп.
Мы поспешили за ней.
Глава 6
Шаткая рысца – наказание для неопытного наездника. Я бормотал алфавиты, пытаясь устроиться поудобнее, пока мы неслись вслед за принцессой.
К счастью, Ульрика быстро успокоилась, и ее лошадь перешла на шаг.
Дорога петляла так, что не всегда было понятно, спускаемся ли мы еще глубже в подземелье или же выходим на поверхность.
Вскоре я поравнялся с принцессой. Наши лошади шли бок-о-бок по широкой тропе, и волей-неволей мне пришлось завести с ней беседу.
Сложно это, учитывая мою робость в общении с противоположным полом. Одногруппница Танюха и сто филологинь с факультета, конечно, не в счет. Они – не девушки, а что-то вроде корешей, соратники в тяжком бою с Синтаксисом и древнерусской грамматикой.
Ульрика, если опустить то, что она – принцесса троглодитов и дочь главы клана, оказалась вполне обычной девчонкой.
Я даже осмелился спросить, почему к синкретистам такое неоднозначное отношение. Почему ими восхищаются, но их же опасаются и даже ненавидят.
– Синкретизм – это огромные возможности, которые даны узкой прослойке населения нашего мира, – пояснила Ульрика. – Естественно, особые способности всегда будут вызывать зависть. Но есть и другие причины. Что лежит в основе синкретической магии? Смешение и сочетание несочетаемого, за счет которого происходит изменение реальности. Я не слишком заумно объясняю?
– Чувствую себя на паре по философии. Вы такая умная и образованная, принцесса!
Ульрика покраснела от моей откровенной лести:
– Спасибо, я очень стараюсь не опозорить свой клан. Так вот, иногда резкое изменение реальности имеет нехорошие последствия. Не буду скрывать, их много. Особенно пугающе выглядит появление синкретических…ммм…существ.
– В смысле существ? Монстров?
– Именно. Часто встречаются человеко-собаки или волко-мухи, или рыбо-олени. Неприятно. А еще они агрессивные и опасные твари. Поэтому святой обязанностью мага является борьба с порождениями синкретизма. Уже через пару месяцев обучения в школе мы отправимся в дозор в лабиринт, подземелья, а, может, в лес.
– Час от часу не легче, а я-то думал, мы попали в симпатичный мирок меча и магии, населенный прекрасными эльфами, единорогами и феями.
– С эльфами скоро познакомишься, и вряд ли у тебя язык повернется назвать их прекрасными, – усмехнулась принцесса. – Единорогов принято держать в качестве тяжеловозов. Кстати, в этом нет ничего романтического. А что касается фей… За них тут мы, синкретисты.
– Но есть и те, кто против нас?
Принцесса напряглась и крепко сжала поводья:
– Есть… – и назвала слово, которое я не понял.
Я промолчал, решив, для себя, что буду звать этих неведомых врагов антисинкретистами или же просто астами.
Ульрика так сжимала поводья, что, казалось, ее руки вот-вот посинеют от напряжения.
Вдруг принцесса вырвалась вперед и жестом остановила отряд:
– В этом месте край владений моего клана. Через двадцать минут мы выйдем на поверхность. Я опасаюсь нападения. Лошади должны идти нога в ногу. Держим строй!
Я притормозил Мелисандру, дожидаясь Лота с Таней. Мы оказались в хвосте процессии, о чем я быстро пожалел.
Цок-цок – стучат копыта. Всадники двигаются молча. Я вдруг поймал себя на мысли, что в подземельях стало гораздо светлее. Или это самовнушение?
Кожей чувствую опасность, и когда это у меня обострилась интуиция?.. Через несколько минут мы подошли к каменным валунам, и мне захотелось броситься к принцессе. Предупредить…
Я уже рванул было к ней, но меня остановил Лот:
– Ты не слышал приказа, господин синкретист? Идем гуськом, сейчас ход начнет сужаться до размеров норы.
Я указал на валуны:
– Там кто-то есть! Надо сказать принцессе, чтоб приготовила оружие.
Лот дружески хлопнул меня по плечу:
– Ну, ты и паникер. Мы только вышли из владений троглодитов. Жди засады на поверхности, а не в родных подземельях.
– Ты не понимаешь, я их чувствую. И это вовсе не синкретизм! Это другое…
Лот вздохнул. Что-то прошептал троглодиту, который ехал перед нами, тот – следующему и так по цепочке до принцессы.
Через пару минут мы остановились. До валунов оставалось с полсотни метров.
У меня началась паническая атака. Хотелось упасть с коня, скрести землю и плакать.
А потом из-за валунов вышли они.
Асты.
И страх отступил, на его место пришло изумление. Я ведь представлял астов как мятежников, как неотесанных крестьян, которые сопротивляются прогрессу.
Передо мной же стояли самураи, вооруженные до зубов.
Я невольно покосился на троглодитов в легких доспехах. Нет, в наших интересах уладить дело миром и заплатить любой выкуп, какой они захотят.
Один из астов подъехал к Ульрике, безошибочно определив в ней принцессу. Остальные пока стояли на месте.
– Раса и клан? – в глухом голосе даже не прозвучали вопросительные интонации.
– А ты не видишь, невежа? – усмехнулась принцесса.
Дерзкая…
– Раса и клан? – повторил самурай, впиваясь в нее взглядом.
– Троглодиты, клан глухих и твердых, ветвь золотисто-зеленых, – выдохнула принцесса
– Мы – люди, азиатской расы. Клан переднеязычных, ветвь – бело-голубых. И мы – асты.
– Да уж я заметила, – принцесса ощерила мелкие зубки.
Что она творит? Мне предстоит стать свидетелем сражения самураев с черепашками-ниндзя…
– Если среди вас нет синкретистов, то право прохода стоит десять золотых ситов, – невозмутимо произнес самурай.
Затем подошел ближе и похлопал коня по боку:
– Слезай, принцесса троглодитов.
Девушка послушно спешилась.
Самурай потянул ее золотистый локон и намотал на палец:
– И в тебе есть эта пакость…
– Я даже не сдала экзамены.
– Десять ситов и проезжайте.
Ульрика открыла кожаный мешочек, который висел у нее на поясе, и отсчитала десять монет.
– Разбойники и вымогатели.
– Зато мы боремся с тварями, которых наплодили вы, синкретисты.
Принцесса не удостоила его ответом.
Она пришпорила лошадь и махнула телохранителям рукой.
Я выдохнул. Легко отделались.
За валунами ход сужался, как и предупреждал Лот. Несколько лошадей с троглодитами уже исчезли в темноте, когда я проехал мимо самурая, который невозмутимо стоял, наблюдая за процессией.