Они отвезли его в дом на территории Национального треста — он узнал звук скрипа и стука ворот — и допросили его в чем-то вроде библиотеки. Он вспомнил, как Милро стоял в углу и молчал, пока Пиггот задавал вопросы. Он сохранил свое прикрытие — он был в этом уверен — но потом все пошло в туман. Он ничего не мог ясно вспомнить, пока не оказался на лодке. Потом просто много того, что казалось бестолковыми мечтами. На лодке было несколько человек; он слышал голоса, но не узнавал их и видел только испанца.

  Ничего из этого не имело смысла. Но теперь, когда он подумал об этом, он понял, как мало он на самом деле знал о Пигготте и Милро. Не намного больше, чем рассказал ему Бурый Лис. Если бы это был заговор ренегатов-республиканцев, нацеленный на британскую разведку, они бы наверняка оставили его в Северной Ирландии. Таким образом, за него могли выкупить или просто убить, а его тело бросили в какой-нибудь загородной забегаловке, как явное указание на то, что борьба продолжается.

  Зачем везти его в это долгое путешествие? Это не могут быть республиканцы, подумал он. Почему в дело вмешался испанец? Он вспомнил, как Джимми Фергюс говорил что-то о Пигготте, который привел киллера с Коста-дель-Соль. Был ли он в руках ЭТА? Взяли заложников? Почему они действовали в Северной Ирландии? Милро работал на ЭТА? И если да, то чего он хотел от Дэйва?

  У него не было ответов. Но он продолжал задавать себе одни и те же вопросы, чтобы не впасть в отчаяние. Он почувствовал себя плохо. Его запястья болели от того, что он так долго был связан; его спиной обо что-то ударилось, когда его, как мешок с картошкой, бросили в маленькую лодку с подвесным двигателем, которая доставила его на остров. Колени у него были в синяках от падения по тропе к этому месту, а голова болела тупой, пульсирующей болью, от которой кружилась голова.

  Послышался звук ключа в замке; засовы были отодвинуты, и дверь распахнулась. Испанец стоял в дверях, держа в руках свой 9 мм. — Вставай, — приказал он. Что теперь? – задавался вопросом Дэйв, медленно поднимаясь по лестнице в подвал, а его тюремщик следовал за ним.

  Наверху кухня с каменными плитами вела во двор. По сигналу испанца Дейв толкнул сетчатую дверь и вышел наружу, щурясь от яркого солнечного света. Испанец последовал за ним. Он махнул пистолетом в сторону пыльного двора. — Иди, — сказал он, и Дэйв неуверенно зашагал по двору, хрустя ногами по мертвым сосновым иголкам, густо лежащим на земле.

  Пока он шел, он украдкой оглядывался вокруг, пытаясь лучше понять, где он находится. Его подвал был частью фермерского дома, длинного каменного здания, сильно обветшавшего, с осыпающейся крышей из красной черепицы и деревянным крыльцом с отсутствующими перилами и ступенями, которые выглядели гнилыми. Вокруг двора были хозяйственные постройки, один открытый сарай с древним 2CV внутри. Его ржавый номерной знак был французским. Итак, я во Франции, подумал Дэйв, торжествуя от открытия. Обойдя еще один круг по двору, он снова взглянул на дом и увидел в окне Мильро, который жестикулировал и разговаривал с кем-то еще, кого Дэйв не мог видеть. Затем он исчез из поля зрения, а к окну подошла вторая фигура и разговаривала по мобильному телефону. Это был Пиггот.

  Дэйв почувствовал холодный страх. Что сказал Браун Фокс о Пигготте? Он хотел убить полицейского и офицера британской разведки. Что ж, возможно, это он напал на Джимми Фергуса, а теперь у него Дэйв.

  — Бастанте , — закричал испанец, и Дейв неохотно подошел к кухонной двери и остановился, греясь на солнышке. Испанец потерял терпение. — Внутри, — раздраженно сказал он, указывая пистолетом.

  Дэйв открыл сетчатую дверь и вошел на кухню. Слева от него была слегка приоткрыта обтянутая сукном дверь. Он мог слышать голос Пигготта; дверь должна вести в комнату, где он его видел.

  У испанца возникли проблемы с закрытием экрана. Дэйв быстро свернул влево и, оглянувшись и увидев, что его тюремщик все еще занят, он плоской рукой толкнул обтянутую сукном дверь, и она распахнулась.

  — Какого черта… — сказал Пиггот.

  — Гонсалес ! — закричал Мильро.

  Внезапно грубая рука схватила Дэйва за плечо и развернула его. Гонсалес воткнул ствол своего 9-мм прямо под нос Дэйва, прижав его к верхней губе. Он был в ярости, и на мгновение Дэйву показалось, что он сейчас нажмет на курок. Затем Гонсалес, казалось, восстановил самообладание. Он шагнул назад через дверной проем в коридор и жестом пригласил Дэйва выйти.

  Позади него Дэйв услышал холодный голос: «Верните его туда».

  Через секунду он почувствовал, что мир рухнул ему на затылок.

  Когда он проснулся, были сумерки.

  Он вздрогнул, когда коснулся шишки размером с яйцо на затылке. Его пальцы стали липкими, и он посмотрел на них за мгновение до того, как понял, что темная липкая субстанция была кровью. Ему отчаянно хотелось пить, но когда он попытался встать, нижняя часть его груди пронзила боль. Он рухнул обратно на пол, пока агония не утихла. Он осторожно коснулся рукой пораженного бока и путем мучительного процесса проб и ошибок пришел к выводу, что у него сломано как минимум два ребра. Как это случилось? Все, что он помнил, это крик Пигготта, а потом мир погрузился во тьму. Должно быть, его сильно ударили по затылку и столкнули с лестницы на твердый пол.

  Дэйву удалось встать на колени и подползти к крану в углу. Когда он включил его, вода брызнула на пол вокруг него, быстро промокнув его брюки. Он сложил руки чашечкой и позволил бегущему крану снова и снова наполнять их, пока пил. Он попытался вспомнить, что произошло до того, как его ударили. Он помнил, как ходил по двору и видел Шеймуса Пиггота, человека, который хотел убить офицера разведки.

  Это было бы подходящее место для этого, мрачно подумал Дэйв, осматривая свою тюрьму. Они могли пустить ему пулю в голову, не боясь, что их услышат, а затем закопать его тело глубоко в лесу — или взвесить и бросить в море. Но они еще не сделали этого, так что должен быть другой план. Но что? Они планировали выкупить его? Он чуть ли не усмехнулся при мысли о том, что Майкл Биндинг ведет переговоры о его освобождении — вероятно, он попытается сбить цену, — но вдруг депрессия окутала его, как туман, и он дополз до матраса и лег.

  Затем он услышал что-то снаружи, довольно далеко. Тумпа тумпа тумпа . Он напряг слух, и на этот раз шум был громче. Тумпа тумпа тумпа .