Чарльз Уэтерби принял выжидательную позу у окна, его отутюженный костюм и начищенные оксфорды были немым упреком одежде Лиз, на которую парящий воздух ванной комнаты не произвел сколько-нибудь значительного волшебства. Однако тень улыбки тронула его неровные черты.

  — Мы ждем Шестую, — пробормотал он, глядя в сторону Воксхолл-Кросс, в полумиле вверх по реке. «Я предлагаю вам отдышаться и занять позицию святого терпения».

  Лиз попыталась это сделать. Она посмотрела на мокрый от дождя простор Ламбетского моста. Был прилив, река вздулась и потемнела.

  — Что-нибудь случилось на выходных? — спросила она, кладя темно-синюю папку на стол.

  — Ничего, что могло бы задержать нас здесь слишком надолго. Как твоя мама?

  — Раздражает, что погода не холоднее, — сказала Лиз. «Она хочет немного мороза, чтобы убить долгоносиков».

  «Нет ничего лучше хорошего мороза. Я ненавижу эту беготню времен года». Он провел пальцами с крупными суставами по своим седеющим волосам. — Шестеро привозят кого-то нового, по-видимому, одного из их пакистанцев.

  — Кто-нибудь, кого мы знаем?

  «Маккей. Бруно Маккей».

  — А что говорят о мистере Маккее?

  — Он старый харровец.

  «Как в истории о женщине, которая входит в комнату, где находятся трое бывших государственных школьников. Итонец спрашивает ее, не хочет ли она присесть, вайкхэмист пододвигает стул, и харровец…

  — … сидит на нем, — сказал Уэтерби с бледной улыбкой. "Точно."

  Лиз повернулась к реке, радуясь тому, что у нее есть вышестоящий офицер, с которым она может наслаждаться такими разговорами. На дальнем берегу Темзы она могла видеть залитые дождем стены Ламбетского дворца. Знал ли Уэзерби о Марке? Почти наверняка. Он знал почти все остальное о ней.

  — Я думаю, у нас наконец-то аншлаг, — пробормотал он, глядя через ее плечо.

  МИ-6 представляли Джеффри Фейн, их координатор контртеррористических операций, и новичок Бруно Маккей. Руки тряслись, и Уэзерби ловко пересек комнату, чтобы закрыть двери. Рядом с каждым местом лежала сводка отчетов зарубежных служб безопасности за выходные.

  Маккея приветствовали в Thames House и представили команде. Офицер МИ-6 только что вернулся из Исламабада, сообщил им Уэтерби, где он был очень ценным заместителем начальника резидентуры.

  Маккей поднял руки в скромном возражении. Загорелый и сероглазый, в фланелевом костюме, безошибочно напоминавшем о Сэвил-Роу, он производил гламурное впечатление в этом обычно невзрачном собрании. Когда он наклонился, чтобы ответить Уэтерби, Джеффри Фейн наблюдал за ним с холодным одобрением. Он явно приложил некоторые усилия, чтобы ввести молодого человека в команду.

  Для Лиз, проникнутой сдержанной, самоуничижительной культурой Темз-Хауса, Маккей казался немного нелепым. Для человека его возраста, а ему было не больше тридцати двух или трех лет, он был слишком дорого одет. Его привлекательная внешность — глубокий загар, ровный серый взгляд, скульптурный нос и рот — были слишком выразительными. Это была личность, и каждая капля ее профессионального существа восставала против идеи, кого люди будут помнить. На мгновение и без всякого выражения ее глаза встретились с глазами Уэтерби.

  Сделав любезности, группа начала прорабатывать зарубежные отчеты. Джеффри Фейн начал дело. Высокий, орлиный, как цапля в меловых полосах, как всегда думала Лиз, Фейн построил свою карьеру в ближневосточном отделе МИ-6, где он приобрел репутацию человека непоколебимой безжалостности. Его темой была ITS — Исламский террористический синдикат — общее название для таких групп, как «Аль-Каида», «Исламский джихад», «Хамас» и множества других им подобных.

  Когда Фейн закончил говорить, он метнул патрицианский взгляд влево, на своего младшего коллегу. Наклонившись вперед, Бруно Маккей расстегнул манжеты и обратился к своим записям. «Если бы я мог ненадолго вернуться к своим старым местам, — начал он, — представитель Пакистана сообщил о наблюдении за Давудом аль-Сафой. В их отчете говорится, что аль-Сафа посетил тренировочный лагерь недалеко от Тахт-и-Сулеймана на северо-западе страны, где живут племена, и, возможно, вступил в контакт с группой, известной как «Дети Неба», которых подозревают в причастности к убийству. охранника посольства США в Исламабаде шесть месяцев назад».

  К сильному раздражению Лиз, Маккей произносил исламские имена таким образом, что было совершенно ясно, что он говорит по-арабски. Только что это было с этими людьми? — спросила она. Почему они все думали, что они Т. Э. Лоуренс или Рэйф Файнс в «Английском пациенте » ? Соучастие Уэзерби сообщило ей, что он разделяет ее мнение по этому поводу.

  «Мы в Vauxhall считаем, что эта деятельность имеет большое значение, — учтиво продолжил Маккей. «Две причины. Во-первых, основная роль аль-Сафы — коммивояжёр, переводящий деньги между Эр-Риядом и азиатскими террористическими группировками. Если он в движении, значит, назревает что-то неприятное. Во-вторых, «Дети Неба» — одна из немногих групп ITS, которые, как считается, включали в свои ряды кавказцев. Отчет пакистанской разведывательной службы о наблюдении примерно шесть месяцев назад указывал на присутствие в лагере, цитирую, «двух, возможно, трех человек явно западной внешности». ”

  Он вытянул лопатообразные загорелые пальцы на столе перед собой. «Нас беспокоит — и мы сообщили об этом на выходных всем каналам — что оппозиция, возможно, собирается развернуть невидимку».

  Он позволил замечанию повиснуть на мгновение. Просчитанная театральность его подачи не уменьшила воздействия его заявления. «Невидимка» — на языке ЦРУ самый страшный кошмар разведки: террорист, который, поскольку он или она является этническим уроженцем целевой страны, может беспрепятственно пересекать ее границы, беспрепятственно передвигаться по этой стране и с легкостью проникать в ее учреждения. Невидимка была худшей из возможных новостей.

  «В таком случае, — мягко продолжил Маккей, — мы бы предложили включить иммиграционную службу в курс дела».

  Представитель министерства внутренних дел нахмурился. «Каков ваш взгляд на вероятные цели и сроки всего этого? Вероятно, нам следует повысить статус безопасности всех правительственных зданий с черного на красный, но это вызывает административные проблемы, и я не хочу переходить к этому слишком рано».