– У-у-у, шалава, проститутка… Когда же это закончится? Спать невозможно, притон здесь устроили! Вот сейчас милицию вызову!

Полина, не дослушав брань, стала спускаться по лестнице. Она с трудом превозмогала физическую боль, но еще более невыносимы были страдания моральные. Девушка с ужасом осознала, что произошло, ей хотелось бежать с этого проклятого места. Она вдохнула полной грудью свежий утренний воздух, постояла несколько минут, окинула взглядом стоянку, где вчера припарковал машину Антон, не увидев ее, медленно двинулась по тротуару. Миновав проходной двор, неподалеку увидела остановку и направилась к ней.

Утреннее небо уже окрасили лучи солнца. Оно как будто старалось согреть, успокоить девушку, но Полина не замечала красоты летнего рассвета. Боль, стыд, обида раздирали душу, слезы душили, хотелось кричать на весь свет, рассказать о своей беде. Наконец, она добралась до остановки, которая в этот ранний час была еще безлюдна. Полина едва сдерживала рыдания.

Первый автобус пришел в пять часов. К счастью, кроме кондуктора, в салоне никого не было. Девушка опустилась на заднее сиденье и зажмурилась.

– Вам плохо? – спросила женщина, подойдя к ней.

Полина открыла глаза, достала из кармана курточки деньги и молча подала. Та оторвала билетик и села рядом.

– Девушка, у тебя что-то случилось? – негромко, с участием снова задала вопрос женщина.

Пассажирка не ответила, тогда кондуктор вздохнула, встала и пошла ближе к водителю, сокрушенно качая головой.

Когда подъехали ближе к центру, Полина вышла. Людей на остановках становилось больше, и она не стала пересаживаться на другой маршрут, до дома пошла пешком. В каменной прохладе своего подъезда почувствовала облегчение, но в кабине лифта слезы снова нахлынули, сдавили горло, пришлось прижаться спиной к исцарапанной стене и немного постоять, даже когда двери открылись, чтобы успокоиться. Девушка не стала звонить в дверь, достала ключ из сумочки и открыла. Перед ней стояла мать.

– Дочка, я не спала всю ночь, телефон ты оставила дома… – встревоженно начала она и тут же осеклась, увидев лицо дочери. Татьяна в ужасе охнула.

– Мама, прости меня, – чуть слышно промолвила Полина.

– Господи, что с тобой, детка? За что простить? На тебе лица нет. Доченька, случилось что-то страшное?

Полина молчала. Татьяна обняла ее, провела рукой по волосам и прижала к себе. Дочка отстранилась и молча пошла в ванную комнату, где сбросила одежду и встала под душ, а мать все стояла под дверью, прислушивалась к каждому звуку и ждала. Вскоре девушка вышла, но, не останавливаясь, прошла мимо и скрылась в спальне. Там свернулась калачиком на кровати и тихо заплакала. Татьяна поспешила следом и осторожно присела на край.

– Милая, расскажи мне, тебе станет легче.

– Мама, мне теперь никогда не будет легче, я хочу умереть.

– Что ты говоришь! Родная моя, иди ко мне…

Полина повернулась к ней, и глаза обеих наполнились слезами. Мать наклонилась, прижалась щекой к лицу дочери. Она догадалась, какая трагедия произошла, и щемящая боль сжала ее сердце.

– Полиночка, кто этот негодяй? Антон? – осторожно спросила она.

– Они все негодяи, мама, – ответила сквозь слезы Полина.

– Господи! – воскликнула мать. – Он был не один? Куда же ты попала?..

– Мамочка, не спрашивай меня ни о чем! Прошу тебя, не хочу вспоминать весь этот кошмар. Мне так плохо… Мне больно, мама!

Татьяна вышла на кухню, накапала валериановых капель себе, а потом и дочери.

– Родная моя, выпей. Тебе нужно успокоиться. Подав стакан дочери, продолжила:

– Давай заявим в милицию… Вызовем доктора… Ты же знаешь его фамилию, раз он имеет дело с вашей фирмой.

– Нет, мне хватит позора. Ты же знаешь, как наша милиция работает. Завтра же на работе все узнают. Я этого не переживу!

– Полечка, где у тебя болит? Я приглашу гинеколога, Антонину Михайловну. Не беспокойся, она никому ничего не расскажет. Я давно ее знаю.

– Мама, не нужно. Мне стыдно.

– Глупенькая, она выпишет лекарство. Я ей позвоню.

– Делай что хочешь, мне все равно…

Татьяна вышла на кухню и, несмотря на ранний час, набрала номер своей приятельницы. Полина слышала разговор матери и всхлипывала.

– Тонечка, – говорила мать, – она не хочет, чтобы ты приходила, стесняется. Скажи, что мне купить в аптеке? Успокаивающие? Хорошо, поняла. А немного позже мы обязательно придем к тебе. Спасибо.

Она положила телефон и вернулась к дочери. Присела рядом и все время гладила ее пышные волосы, разметавшиеся по подушке. Потом взяла ее руки в свои, стала целовать ладони, приговаривая:

– Деточка моя, все будет хорошо. Не горюй, я всегда буду с тобой и никому, слышишь, никому не дам тебя в обиду. Папа бы обязательно наказал этих мерзавцев… Значит, мне придется сделать это за него. И я отомщу, – твердо сказала Татьяна.

– Как? Я их не знаю. И что мы можем без папы? – рыдала Полина.

– Но ты знаешь Антона, он наверняка еще хоть раз придет к вам в офис.

– Я не вернусь на работу.

– Да, конечно, Антонина Михайловна даст тебе больничный.

– Ты не поняла, я никогда не вернусь на эту работу.

– Если бы был жив наш папа, он бы их убил… Доченька, ты сейчас успокойся, постарайся уснуть, а я подумаю.

– Мамочка, какая ты у меня хорошая, я тебя так люблю, – прижалась к матери дочь, чувствуя ее защиту. – Но как мне жить дальше?

– Ты у меня тоже очень хорошая, и я тебя люблю. А сейчас тебе нужно восстановить силы. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Татьяна дала Полине таблетку снотворного, укрыла одеялом и вышла из комнаты. На кухне встала у окна и задумалась: «Как жить дальше, как помочь Полине? Хорошо, если обойдется без тяжелых физических последствий. А как залечить душевную травму? Сереженька, как же плохо без тебя…» – последние слова она произнесла вслух и тяжело вздохнула. Ей не хватало воздуха, ныло сердце. Татьяна открыла балкон и вышла, без сил оперлась на перила. Она несколько раз глубоко вдохнула свежий летний воздух, еще немного постояла и вернулась на кухню, чтобы выпить сердечные капли. Немного успокоившись, утвердилась в мысли, что подлецы не должны остаться безнаказанными. «Я сильная, обязательно расправлюсь с ними», – думала она.

Утром Татьяна позвонила на работу и взяла отгул. Она не могла оставить дочь одну в таком состоянии. Все время наблюдала за ней, ходила следом, опасаясь, что Полина что-нибудь с собой сделает. Дочь была молчалива и замкнута, на вопросы отвечала односложно. Что творилось в ее мыслях, Татьяна боялась даже представить. Антонина Михайловна все-таки приехала к ним сама и осмотрела Полину. Выписала ей больничный и назначила курс лечения.

Прошла неделя, Татьяна решила взять отпуск. Полина написала заявление на увольнение. Мать отвезла его в офис сама, ссылаясь на болезнь дочери. Подруга Полины, Даша, несколько раз приходила навестить, но она закрывалась в комнате и не выходила, на звонки не отвечала. Та не могла понять, что происходит, тогда Татьяна объяснила, что у Поли депрессия и пока не нужно ее беспокоить. Даша всякий раз уходила, так и не поговорив с девушкой. Только через две недели Полина стала снова общаться с матерью, но оставалась мрачной и холодной.

– Мама, – однажды с видимым усилием начала она, – я хочу отомстить этим подонкам, и пока не сделаю это, не смогу спокойно жить.

Татьяна внимательно взглянула на дочь, отметив перемену в интонации. Голос стал решительным и бесстрастным, в глазах уже не стояли слезы, появился леденящий холод. Улыбка исчезла, черты заострились, придавая лицу выражение озлобленности. Лекарства помогали, благодаря им Полина выходила из тяжелого психологического состояния.

– Дочка, я согласна. Мы будем мстить вместе.

– За эти дни я придумала план. Машина у нас есть, но нужны деньги.

– Расскажи мне о своих планах, я ненавижу этих мерзавцев так же, как и ты. Вместе мы справимся. Но, думаю, придется подключить еще кого-нибудь. Одним будет трудно.