- Нет, нет, солдат, - Тарайя отрицательно замотал бычьей головой, - мы же не звери, в конце концов. Мы ведь… Патриоты. Радетели то есть. О всех гражданах заботой проникнемся. Даже о самых худших.

     - Если в будущем твоя затея полной мерой воплотиться в жизнь, прольются реки крови, - вдруг заметил до этого тихо возившийся за своей стойкой Толстый Николс. – Не боишься в ней утонуть? Тарайя Радетель?

     - Я хорошо плаваю, - весело оскалился тот, - а потому - нет, страха не ведаю.

     - Да ты бы в любом случае не утонул, - заметил я, расплачиваясь с подошедшей Лири.

     - Это почему?

     Даже со своего места я увидел, как у Тарайи опасно сузились глаза.

     - Сам догадайся, если не дурак, - произнёс я, прикидывая чем из окружающей обстановки эффективней всего будет отбиваться от почитателей «друга» детства.

     Но даже и в этот раз тучи, сгущающиеся над моей головой, в бурю так и не сформировались. Возможно, Тарайю отвлёк довольно каверзный вопрос вислоусого. Тот спросил:

     - А ежели король наш Эран, проведает о замыслах твоих? Ведь ты, сынок, почитай, собираешься трона его лишить? Ой, и недоволен же он будет! А государь нравом крут.

     - Напротив! – услышал я, уже уходя. – Мудрейший Эран не только ничего не лишиться, но наоборот – приобретёт! И этим приобретением станет императорская корона Улимара!

     - Да здравствует Великая Идея! – с энтузиазмом выкрикнул кто-то из окружения Тарайи.

     - Радетелям Почёт! – грянул в ответ нестройный хор.

     Что там дальше нёс Тарайя, осталось мне не ведомо. Впрочем, впечатлений хватало и так. Невольно грязно выругавшись, я медленно пошёл по улице как всегда скудно освещённой редкими тусклыми фонарями. На душе было довольно гадко, к тому же томило предчувствие - в будущем поганец Тарайя таки сможет реализовать свои мечты идиота. Что поделаешь, люди падки на подобное. И большинство без зазрения совести станут строить своё счастье на беде других. Да и даже на их костях…

     Дома я залез в погреб и из запасов отца взял бутылку коньяка «Злато Томана». Сны мне в ту ночь, не снились…

     А утром я проснулся от звона бьющегося стекла. Кто-то усердно швырял в наши окна, судя по всему, увесистые камни. В мгновение ока, натянув штаны, я выскочил на улицу через чёрный ход, на ходу прихватив из сарая черенок от лопаты.

     Погромщиками оказались трое здоровенных лбов одетых в одинаковые коричневые плащи с капюшонами. Свои действия они производили весьма уверенно, и без какой бы то ни было, боязни последствий.

     Я зашёл к ним со спины и предложил:

     - Ребята, может вам помочь?

     - Вали отсюда, придурок, сами справимся, - не оборачиваясь, буркнул самый плечистый из них, сосредоточенно прицеливаясь в почти не пострадавшую раму кабинета, расположенного на втором этаже.

     А вот стоявший, слева от бугая, не поленился обернуться. Наши взгляды встретились, и он выдохнул:

     - Ё моё… Клиент во плоти…

     - А?

     - Что?

     Двое его подельников в свою очередь дружно воззрились на меня.

     Я же, лучезарно улыбнувшись, спросил:

     - Ребятки, а как насчёт добрых дел? Я про дрова. Вы случайно на зиму мне их не наколете?

     Эти два довольно простых, хотя и неожиданных вопроса поставил их в тупик. Они замялись, стали оглядываться по сторонам, но потом, всё же бросились на меня. Держа черенок двумя руками на ширине плеч, я успешно парировал им, градом посыпавшиеся удары, а затем, сам, молниеносно нанёс три: под дых, в челюсть и по коленной чашечке. Результат мне лично понравился. На земле скулили и корчились три тела. Я подошёл к быковатому и грубо со всего маху пнул ногой под рёбра. Тот охнул, оставив в покое конечность. Теперь его больше заботил бок.

     - Ну, тварь, ты за всё заплатишь, - по бабьи тонко заголосил он. – В реке утоплю, живьём закопаю, на костре спалю, на ремни порежу! У-у-у, тва-арь!

     - Не хорошо ругаться, приятель. - Укоризненно пожурил я грубияна, после чего назидательно произнёс: - А с угрозами ты определись. А то они у тебя какие-то взаимоисключающие. Если ты, конечно, понимаешь, о чём я. Ну, в смысле, если интеллект позволяет осмысливать, что болтает твой язык.

     - Да что ты о себе возо… - начал бугай, перейдя на свистящий шёпот.

     Но я не дал ему договорить, наступив ногой на горло. Тот захрипел и умолк, тараща на меня круглые от бешенства глаза.

     - Дальше вы трое только внимательно слушаете. Потом убираетесь прочь и больше не попадаетесь на моём пути. Иначе в следующий раз так просто не отделаетесь. Слово даю! - продолжил я общение с незваными гостями самым любезным тоном. – Теперь, что касается пославшего вас, совершить, сиё, хулиганское деяние. Передайте ему… нет, не так. Передайте сукиному сыну Тарайе, что если мне к вечеру не застеклят окна, то он тоже будет искать специалиста. Только им окажется зубных дел мастер. Очень хороший мастер по особо сложным случаям. Опять же упомните – слово даю. А оно кой чего стоит. Впрочем, ваш предводитель это отлично знает. Уразумели?

     Деморализованные недруги откликнулись нестройным хором:

     - Да, демон тебя дери…

     - О-ох… Да-да!

     - Угу, передам. Проклятье! Моя нога…

     - Вот и прекрасно! – Я даже вежливо поклонился вослед ковыляющей троице. – И будьте всегда здоровы, господа!

     Уже в полдень явилась целая бригада стекольщиков из пяти человек. Они споро, со сноровкой ликвидировали все следы утреннего погрома и удалились, сказав, что их работа, достойно оплачена парнем очень крепкого телосложения.