Как и обещал Призрак, незадолго перед закатом предгорья остались позади. Пред нами же возникла череда мрачных гранитных бастионов, скрывавших дальнейший путь Караванного Тракта.

     - Предлагаю не соваться в горы, на ночь глядя, а остановиться на отдых здесь, - тяжело отдуваясь, произнёс изнывающий под тяжестью своей ноши Колесо, и указал пальцем в сторону плоского холма, у подножия которого протекала маленькая речушка, обрамлённая яркой изумрудной порослью.

     - Что, дружище, недавняя сытая да ленивая жизнь боком выходит? – ухмыльнувшись, не преминул съехидничать Журавль.

     - Не голодал, врать не стану, но зато и вкалывал, словно раб на вёсельных галерах. А значит, и в прежнюю колею быстро войду. Так что не переживай за меня, - в ответ возмущённо проворчал толстяк. - Ты то вон сам, даром, что кожа да кости, а тоже, вспотел ведь.

     - Верно, подметил, - не стал спорить Журавль, - но учти, я ко всей прочей поклаже, тащу ещё и палатку.

     - Подумаешь подвиг великий, - насмешливо фыркнул Колесо, - завтра возможно моя очередь будет её нести. Так что ты на этом не спекулируй. Друг.

     - Ладно, подождём, «друг», - пожал плечами Журавль, - и послушаем твою собственную песенку. Которую мы с Призом, за долгий путь в Далидор, уже успели выучить наизусть. И где слова про трудовой героизм только одного человека, то бишь - бедного несчастного Кола, взвалившего лишь на свои плечи почти все тяготы похода.

     - Болтун ты, однако, братец. Ну что с тебя взять, - беззлобно отмахнулся толстяк, и направился вслед за Призраком к примеченному холму.

     Спустя несколько минут, вся компания была на его вершине, кое-где поросшей чахлыми деревцами да колючим кустарником. Несмотря на близость охраняемого Караванного Тракта, мы решили не афишировать своё присутствие и выкопали яму, скрывающую костёр от посторонних глаз. Затем мы вскипятили воду в котелке, заварили ароматный тургонский чай, и поужинали на скорую руку продуктами, которыми нас щедро снабдили на «Единороге» перед самым уходом.

     Последующие час-полтора прошли в неспешных разговорах на самые разные темы. За это время наши любители табака успели выкурить по пару трубок своего пахучего зелья. И всех постепенно начало клонить в сон.

     - Кто дежурит первый? – наконец спросил Призрак, выглядевший пободрее других. – Если нет желающих, могу я.

     - В этом нет нужды, - заявила в ответ Хельга. – За нас на всём протяжении похода, это будет делать Лунный Страж. Он выставляется одним простеньким заклинанием, но надёжности ему не занимать. Даю слово и гарантию. Кстати Страж начал функционировать, едва мы забрались наверх этого холма.

     - Ох, мать моя женщина! Вот ведь счастье! Каждую ночь полноценный сон! – искренне возликовал мигом очнувшийся от лёгкой дремоты Колесо. – Вот что значит иметь в составе отряда настоящего мага!

     - Ага-ага, - с энтузиазмом закивал головой Журавль, - а то помнишь, подвизался к нам пару лет назад в Дружину Файрил Капюшон, утверждавший, что он якобы боевой маг, получивший свой диплом из рук ректора Магической Школы расположенной в городе-государстве Дире. На поверку же, сей хлыщ, оказался просто хвастуном и балаганным фокусником.

     - Понадеявшись на профессионализм этого подонка, тогда погибли два отличных парня из Драконьей Дружины. И лично мне до сих пор обидно, что он избегнул наказания, - нахмурившись, сказал Призрак.

     - Об этом сожалеют все наши, не только ты, - с лёгкой укоризной отозвался Журавль, вороша веткой, угли угасающего костра, - да только ничего тут не поделаешь. Его оправдал Суд Уполномоченных Представителей Общины, хоть и перевесом всего в один голос.

     Я хотел, было спросить, в чём здесь дело, но, вовремя осознав явную болезненность данной темы для спутников, успел прикусить язык.

     Установилось долгое молчание.

     - А то, что Капюшона не казнили, может оно и к лучшему, - первым заговорил Колесо. – Пусть теперь эта вина грызёт его до самой смерти. Да и жалкий он стал, после гибели хлопцев, ну словно изгнанный из дому пёс. К тому же у него больная жена да пятеро детей…

     - У Ларка с Натти тоже имелись дети, - тихо напомнил Призрак. Затем без всякого перехода он добавил: - А теперь, давайте, наконец, ложиться спать. Завтра ранний подъём и долгий путь.

     Хельга, так же как и я, воздержавшаяся от вопросов, пожелала всем спокойной ночи, после чего принялась поудобней устраиваться на ложе из невысокой, однако мягкой травы.

     Следуя поданному примеру, мы ответили ей вразнобой. Несколько минут я ещё слышал тихий разговор между Журавлём и Колесом, а потом сознание моё померкло и унеслось в загадочный мир снов. Вот только жаль, что он редко бывает прекрасным да светлым, по крайней мере, как для меня. Ибо я опять очутился в камере смертников, находившейся глубоко в недрах столичной тюрьмы для особо опасных преступников, носившей не очень оптимистическое название - «Гранитная Могила». Опять увидел своих ненавистных мучителей, ощутил безысходность и дикую непереносимую боль. Очнулся я оттого, что кто-то, успокаивающе гладил меня по голове, ну словно мать или бабушка в уютном мирке далёкого детства. Едва открыв глаза, я увидел в ярком свете луны склонившуюся надо мной Хельгу и уловил беспокойство в её голосе, тихо произнёсшем:

     - Что случилось Ральф? Уж прости, что подошла, но ты так стонал. Плохое, наверное, привиделось?

     - Иначе не назовёшь, - признал я, приподнимаясь и садясь с ней рядом. – Этот сон… приходит ко мне редко, но очень метко.

     - Я могу попытаться растолковать его, - предложила Хельга. – Там где я училась, в Бэйрской Высшей Школе Магии у нас преподавали сию науку. Так что если ты желаешь…

     - Нет, не стоит, - наверное, резче, чем следовало, отказался я. Но, побоявшись обидеть девушку, продолжил, хоть без особого на то желания: - И объясню почему. Дело в том, что я порой во сне вновь оказываюсь в своей камере смертников, и опять испытываю невзгоды, выпавшие тогда на мою долю. Поэтому толковать тут особо нечего. Просто в памяти осталась основательная зарубка, изредка напоминающая о себе. Вот и всё. Да мы с тобой немного касались данной темы. Помнишь?