- Смотри, - тронул меня за рукав гном. - Во-он, возле той кочки, ну на которой растут желтые цветы, морда выглядывает из грязищи. Видишь? Никак упырище это, как думаешь?

     Я едва успел мельком разглядеть мерзкую синюю харю с крючковатым носом, растопыренными ушами и солидными клыками, которые не могли скрывать тонкие, бескровные губы, как она, издав противный хохот, без малейшего всплеска скрылась в болотной жиже.

     - Упырь, ну и что? - безразлично пожал плечами я. - Было б удивительно, не окажись их здесь.

     - А чем они питаются? - с подозрением вопросил гном, крутя шеей во все бока.

     - Основное и любимое их блюдо- сырые гномы, - ответил за меня Джон, - желательно рыжие.

     - Молчи, дружище, - сделав большие глаза, предостерег я, - не то накличешь на Фин-Дари беду. Ведь он, бедняга, к сожалению, гном, к тому же рыжий. А значит, для обитающих тут синюшных ребят является изысканным деликатесным продуктом.

     - Так я вам и поверил, придурки, - промямлил, нервно озираясь, Фин-Дари. - Кого, прохвосты, хотите обмануть и нашугать? Того, кто знает вас, как облупленных? О-хо-хо, ну и напарнички мне достались. Тут впору задуматься о прошедшей жизни да о богах, на суд которых мы, несчастные, вот-вот попадем, А они, будто дети малые, хихикают да гадкие шутки измышляют. Ладно уже Джон, любитель подобного, но тебе, Алекс, несолидно. Как-никак князь и серьезный человек.

     - Бульк! - совсем рядом от тропы вынырнула упыриная харя. Увидев, что я потянулся к арбалету, она плюнула в нас болотной жижей и вновь скрылась в глубине.

     - А он, упырище этот, только на тебя одного и смотрел, - заметил, между прочим, Джон, обращаясь к гному. - Вот странно, не правда ли?

     - Ошибаешься, - угрюмо возразил Фин-Дари. - Образина глядела на твои жирные ляшки и облизывалась. Ни до кого другого ей дела не было.

     Туман незаметно спустился пониже, ограничивая видимость сотней с небольшим метров. Идти пришлось теперь помедленнее, поджидая волшебное яблочко, порой уносящееся далеко вперед, на разведку дальнейшей дороги. И, наверное, не только у меня одного екало сердце от одной мысли, что оно может не вернуться. "Н-да-а, светловолосый действительно не так прост, как кажется с виду. Но то, что он Мессия ... Гм, не знаю, не знаю. Хотя в давние времена так и происходило. Почти никто ведь не верил, что рядом с ним стоит Посланец Бога, Его Сын ... И это - несмотря на все творимые им чудеса и мудрые проповеди. Людям ведь надо доказательства посерьезней. Да и чего проще? Сын Бога, говоришь? Давай проверим! Распять на кресте! Сжечь на костре! Оживай, Иисус ... " - размышления прервал и пока еще смутные фигуры, возникшие впереди из липких клубов наползающего тумана. К бою мы были готовы уже через секунду.

     Вскоре нападавшие стали хорошо видны. Ими, конечно же, оказались упыри, вооруженные зазубренными, похожими на остроги, копьями. Бежали они молча, беспорядочной толпой, лишь неистово потрясая оружием. Одновременно разрядив арбалеты, мы взялись за луки. Болотный сброд, претендующий на роль крутых ребят, очень быстро и заметно редел. В живых оставалось шестеро или семеро, когда, не выдержав губительных стрел, они повернули назад, в спасительную, непроницаемую завесу. Фин-Дари победно заулюлюкал им вослед.

     Не задерживаясь, мы двинулись дальше. Эка невидаль - упыри. Между тем туман стал гуще, да и близился вечер, так что стемнело раньше обычного. Намного раньше. А вокруг болота и ничего похожего на сухой клочок земли. Хочешь, не хочешь, а пришлось заночевать прямо на пружинящем травяном ковре, сквозь который просачивалась вонючая, темная жижа. Благо наша палатка имела непромокаемое дно, хотя в сыром холоде особого комфорта это и не создавало.

     Фин-Дари, карауливший в первую смену, разложил рядом с собой все три заряженных арбалета, лук, стрелы и копье. Потом все наскоро перекусили, после чего мы с Джоном покинули гнома одного, а сами завалились на боковую. Стреноженные кони были оставлены у самой палатки. Порой сквозь сон я слышал ругань гнома и щелканье спускаемой тетевы. Но особого беспокойства это не доставляло, маты звучали бодро, с победным воодушевлением. Видно, болотная нежить проявляла больше любопытства, чем напористой наглости.

     Очнулся я от тычка под ребра древком копья и, поднимаясь, зло прошипел:

     - Рыжик, скотина этакая, что за манеры?

     Впрочем, отчитывать его было бесполезно. Маленький бес, нырнув на мое нагретое место, уже сладко спал. Выбравшись наружу, я с удовлетворением отметил, что туман исчез почти полностью и луна, пусть и слабо, все же освещает просторы болот. В отдалении мелькали неясные тени, какие-то сгорбленные силуэты с плеском исчезали в бездонных окнах черной воды. Повсюду светились гнилушки, вспыхивали и медленно затухали жаркие угольки чьих-то глаз. Квакали, ревели, мычали, трубили гигантские лягушки, похохатывали упыри, пузырьками газа булькало болото, ухали совы и трещали цикады. Все эти звуки сливались в один, не умолкающий ни на мгновение, шум, говоривший, что все идет своим обычным чередом.

     Пару раз ко мне пыталась подобраться странная тварь, смахивающая на крокодила. Сначала я просто отогнал ее прочь, стукнув увесистым куском торфа по безобразной голове. А когда это не помогло и она полезла вновь, то получила в глаз зазубренную стрелу. Минут пятнадцать я с искренним интересом наблюдал, как крупный упырище, стараясь застать меня врасплох, неспешно подкрадывался, укрываясь за переносимым с места на место кустом. И когда тот уже торжествовал победу, метнул блеснувшую серебром звездочку, вонзившуюся в глотку. Раздавшееся затем бульканье и клокотанье напоминало позабытый на огне большой чайник. Менее чем через минуту оно затихло. Больше никто не изъявил желания сойтись со мной поближе, что, признаться, не скрасило оставшиеся часы дежурства.

     Джона будить не пришлось, он сам встал и, широко зевая, погнал меня спать. Дважды такие вещи не повторяют, и потому вскоре я уже дрых в палатке, в числе неудобств которой состоял Рыжик, по своему обыкновению поминутно ворочающийся и пинающийся всеми конечностями. "Проклятущий гном, может, тебя связывать на ночь? Хорошая идея ... ".

     Утром пришлось ждать, пока основательно не развиднеется. Без яблочка-путеводителя, бегущего впереди, мы вряд ли сделали бы хоть двадцать шагов. Но вот солнышко поднялось повыше, дымка тумана нехотя испарилась, что в здешних краях бывает нечасто, и возможность продолжить путь появилась вновь.