Останавливаюсь и оказываюсь совсем близко к нему, лицом к лицу. Глаза, такие большие, кажется вместили сейчас меня всю, от края до края, включая ощущения, душу и мысли, которые он листает… так просто… вдумчиво. Почему я до сих пор стою и смотрю на него после того, что он сделал пошлый жест? Почему.

— Я просто проверял тебя. Прости…

При этом глаза его продолжали провоцирующую атаку и сжатие на запястье усилилось.

— Прости.

Наши руки и глаза разомкнулись. Двигаюсь по лестнице вверх и чувствую, как он провожает меня осмотром, блуждая по моим полу-голым ногам. Чёртова пижама! Сжечь, немедленно…

Почти ранний рассвет разбудил меня, плюхнувшись через открытое окно. Умылась, навела стрелки и, накинув длинный шелковый халат розового цвета, вышла на звуки голосов, доносящихся из кабинета. Подошла ближе и прислушалась. Речь шла об мне, 100 %…

— Отец, не понимаю, зачем тебе эта девушка?

— Ты уже десятый раз спрашиваешь меня об этом, думаешь, что от этого что-то изменится?

— Она слишком хороша для тебя. И ведь тебя почти не бывает дома…

— Послушай. Займись своей личной жизнью, сынок. С Татьяной определяйся, не с Кристин.

— Я не вижу необходимости в Тане.

— Ты слишком серьезно относишься к жизни.

— Жаль, что этого я не могу сказать о тебе.

— Всё. Прекратили этот разговор. Кристин сделает меня счастливым. От того, что она дома мне будет хорошо. И помни — она твоя мачеха, не подруга, не прислуга. Она здесь хозяйка. А на счёт того, что мы ее мало знаем. Так можно все жизнь прожить с человеком, так до конца не узнав его свойства.

— Ты…

— Всё! Не перекричи петуха, сынок. И смотри, чтобы Мария не утворила лишнего…

В этот момент я ударила пальцами в дверь.

Они оба стояли, замерев, когда я вошла. Виктор засиял от моего вида, а Артур потрогал меня яркими глазами, как вчера.

— Не помешала?

— Ну что ты! Идёмте завтракать, семья! — Виктор взял меня за талию и, прижав к себе, поцеловал в лоб.

……

После отъезда моего мужчины, в доме стало не так надёжно и даже волнительно. Я осмотрела комнаты, нарезала пушистых пионов в саду и поставила их в большую испанскую вазу на столе. Мое платье голубого цвета, с корсетом, походило на образ "селянки" и туфли лодочки подходили к нему совершенно кстати. Никогда не могла понять, где находится Мария. Где она спит, когда готовит, уходит. Она, словно тень — исчезала и появлялась скоропостижно. Вымыла большие комтрюли и решила запихнуть их поглубже, в нижние шкафы, как услышала звук входящего человека.

— Занимаешься уборкой? Неожиданно.

Конечно, ему нужно было войти в момент, когда моя задница торчит из кухонного шкафчика и для того, чтобы выбраться оттуда необходимо сотворить ею ещё несколько вращательных движений.

Я поднялась и уже заволновалась от того, как он себя поведет.

— Почему бы и нет. Я и готовить люблю. Надеюсь Мария не будет против, если я немного похозяйничаю на кухне?

Артур подошёл ко мне и поднес мою руку к своему лицу. Он смотрел на кольцо.

— Удостоена кольца?

— Да. Его носила твоя мама?

— Носила, но когда я был подростком.

Почему-то он не отдает мне моей руки. Смотрит на ногти? Да ладно! Я улыбнулась и забрала руку.

— Зачем тебе мой отец?

— Ну, Артур. Давай поговорим о чем-то другом. Мне хорошо с твоим отцом, мы решили попробовать быть вместе… — я потрогала свои волосы и улыбнулась.

А он продолжал сверлить своими коричневыми дисками.

— Разве нет подходящих богатых мужчин помоложе?

— Деньги для меня не основное. Я хорошо зарабатываю, строю квартиру в новом микрорайоне.

И хоть ты не поверишь, мне просто скучно одной! — мы оба присели за стол и начали пить чай, который я разлила по чашкам. — Хочу семью, заботиться о ком-то. Понимаешь?

Артур отпил напиток и опустил, наконец, глаза.

— У отца есть особенность — не ставить в известность людей о своих планах, приездах, задачах. Порой, мне приходится постигать сложнейшие ребусы его действий.

— Это, возможно, раздражает. Но так — ты скоро станешь чувствовать и понимать работу лучше! Надейся только на себя!

— Барби — оптимистка?

Я засмеялась, а на его лице показалась лёгкая улыбочка. Ах, как хочется его веселить и наблюдать за тем, как открываются его губы и натягиваются скулы, появляются ямочки. Жесть, что за мысли…

Выпили чай. Затем мы поиграли в предложенную им игру "вопрос-ответ", и кажется у нас получился несложный диалог, наполненный смыслом и даже юмором.

— Можно спросить тебя? — вдруг его глаза стали темнее.

— Конечно…

— Почему ты прячешь живот?

— Что? Артур! — мой хохот прозвенел как звонок.

— Ответишь? — его лицо было таким серьезным, что я чуть не умерла со смеху.

— След от операции?

Я отрицательно замотала головой и все еще улыбалась.

— Ты уже рожала?

— Нет. — Я встала и начала убирать посуду со стола.

— Он тебя бил?

— Не-е-ет.

— Засосы?

— Господи. Это так важно?

— Да. В бассейне ты закрывала живот руками. Почему?

— Ну мало ли что там! "Чужой" может быть, как в хорроре…

Артур подтянулся ко мне и, взяв за талию, резко посадил меня на стол. Я задрожала в его руках, словно девственница.

— Покажи мне живот, пожалуйста.

— А если нет?

Его руки начали задирать мое платье и, несмотря на мои протесты, он буквально задрал его до начала корсета, оголяя нижнее белье.

— Пусти меня, ты сошел с ума?

Заведя мои руки за спину, он привстал и начал рукой спускать трусики вниз с живота. Молниеносное возбуждение разразило меня, и мое лицо оказалось на его шее. Недолго думая, я врезалась в нее зубами и укусила.

Артур застонал, отшатнулся от меня и схватился за шею, а я сидела, испуганная собственного деяния, с задранным кверху платьем. На пороге кухни показалась Мария…

— Укус женщины может быть ядовит, — голос Марии проскрипел как ведро, — обработай рану, сынок.

— Это просто неловкая шутка, не более того, — Артур все ещё держался за шею, но ответил экономке с полуулыбкой, — я пойду к себе.

Пожалуй, было бы неплохо иметь ядовитый оскал…

— Подожди! Мне очень жаль, правда. Не знаю как это вышло, дай я посмотрю.

Спрыгнув со стола, я подбежала к нему и осмотрела шею, убрав его непослушную руку. На шее действительно был след. Нескромный след. В меня вселился дух Дракулы? Что происходит?

— Все хорошо, Кристина, не волнуйся, мне пора на работу. — Его голос был таким бархатным и теплым, что захотелось обнять.

Мое имя прозвучало в его устах почти магически. Как я могла укусить этого мальчика? Я же почти его мать.

Фигура Артура скрылась из вида, а Мария продолжила.

— Вечером придет его невеста, я приготовлю сегодня пирог и морепродукты. Она любит.

— Хорошо.

В корридоре я все же догнала его.

— Артур, объяснись со мной. Пожалуйста! — во мне блуждало дьявольское замешательство.

— Слушаю.

— Для чего ты пытался оставить меня без белья? Хочешь скажу за тебя?

Он уставился прямо.

— Ты, наверное, установил в кухне камеру и хотел скомпрометировать меня, чтобы доказать отцу — какая я.

— Нет. Это не правда. Я такой гадостью не занимаюсь. Извини, не знаю, что на меня нашло, когда я делал это.

— Что ж. Тогда и ты меня — извини…

Я протянула ему руку, в качестве примирения, и он тот час же обхватил ее, сильно сжав своей, неуёмно горячей, кистью.

— Но все равно — мой отец тебе не пара.

— До вечера…

……..

Как только Мария позвонила в колокольчик, все заторопились в гостиную, в том числе и я, надев жёлтое платье до колена и уложив волосы на бок. Мы встретились за просторным столом, когда Артур и Таня присели напротив меня, он представил нам друг друга, не предаваясь многословию.