Среди них была и Мия, которая, оказавшись наконец на открытой местности, с удовольствием вдохнула утренний степной воздух, показавшийся ей таким свежим после сырого воздуха распадка. Ужасно болела шея, ощупывая пальцами позвонки девушка даже обнаружила несколько больших шишек, сковывающих движения головы и давящих на мышцы.
«Немудрено заработать такое если сотню раз приложишься головой об потолок кабины», – подумала Мия, разминая больное место и вспоминая как она, скрючившись сидела в тесной железной будке больше суток практически не шевелясь, пока болотоход упорно пер по целине осенней долины.
Вокруг нее люди рассаживались в траву умывая лица из поясных фляг с водой. Вид у всех был более чем жалкий, ведь путь беглецов протекал вне каких-либо дорог: десятки километров по болоту с его затхлой вонью и потоками мутной обжигающе ледяной воды которые в наступательном порыве болотохода иногда перелетали через капот и округлую крышу прямо в кузов, на съежившихся там людей, затем бесконечные косогоры долин, спуски и подъемы, ямы и русла мелких ручьев, все это болезненными ударами передавалось через примитивную дубовую подвеску машины прямо на кости и внутренние органы несчастных пассажиров. Ну и наконец, как вишенка на торте тридцатикилометровый бросок по дну грязного сырого распадка полного вязкой глины и воды от стекающих по его стенам потоков, где машина периодически застревала и всем приходилось спешиваться чтобы снизить ее вес.
Отовсюду до нее долетали реплики приходящих в себя людей, отчетливо слышался как всегда недовольный голос Влада, Риф бродил, неподалеку прикидывая вслух расстояние до их поселка, а некоторые лишившись остатков сил в непростом путешествии просто молча лежали, вытянувшись во весь рост на холодной земле.
– Оххх, и погнал же его черт в этот овраг! – слышался раздраженный тон Влада.
– Хоть и сырой, зато живой! Незаметно пройти добрых тридцать километров по плоской как блин равнине дорогого стоит – возражал ему кто-то из погорельцев.
– Ноги не держат уже и мутит словно по морю в шторм плыли… Хоть бы нас приняли поскорее дали выспаться и обсохнуть – жалобно произнесла молоденькая девушка, спасенная Рифом в памятную ночь от рук насильников.
– Все лучше, чем достаться бандитам и сидеть с ошейником на шее – вторил ей сухонький мужичок на что девушка улыбалась и устало кивала в ответ.
Вейн все это время не выпускавший рычаги управления из рук, вывалился с водительского места и с трудом ковыляя вокруг машины на затекших ногах осматривал болотоход на предмет повреждений. С его ростом столь долгий путь в крошечной кабине был форменным испытанием, а отсутствие хоть какого-то подобия сна вкупе с пережитыми событиями делало последние несколько часов пути каким-то сюрреалистичным кошмарным путешествием сквозь смесь реальности и галлюцинаций в которых темная растительность превращалась в языки пламени и из любой складки местности навстречу ему вылезали горящие люди с черными провалами вместо лиц и вытянув руки умоляли взять их на борт к живым. Сейчас, присев на твердую землю ему стало ощутимо легче, глаза с лопнувшими капиллярами сосудов смогли наконец без помех посмотреть вдаль, а пылающий череп остудила вода, которой поливал на него сверху Риф. Пробормотав слова благодарности, Вэйн закончил осмотр и не обнаружив никаких поломок удовлетворенно сказал себе под нос:
– Крепкая все же получилась малышка…
Он слышал отдельные недовольные возгласы окружающих относительно выбранного им маршрута, но не обращал на них никакого внимания так как знал, что и переход через болота, и зубодробительные гонки на предельной скорости по равнинам, и копошение в грязи глубокого оврага помогло им скрыть свое передвижение, просто пережить этот путь и не стать добычей бандитского клана, который уже возможно яростно рыщет вокруг их сгоревшей деревни силясь отыскать своих непокорных рабов.
Закончив свои расчеты и переведя взгляд с темной полоски вдали на место их стихийного привала Риф обратился к погорельцам пытаясь придать своему голосу самое бодрое звучание, на которое был сейчас способен:
– Друзья, послушайте! Мы все совершили невозможное! Благодаря нашему Вэйну мы преодолели больше сотни километров по этой распутице и всё еще живы! Да… вы измотаны, но, поверьте, еще пара часов и цель будет достигнута! Нужно последнее усилие, рывок, и мы въедем в ворота вашего нового дома! – говорил громко Риф обращаясь ко всем присутствующим, которые заметно оживились, подняли головы и услышав о скором завершении пути стали, отряхиваясь, подниматься с земли. – Прошу вас, вставайте и скорее грузитесь в вездеход, к полудню мы должны добраться до Черницы, где вы наконец сможете отдохнуть в теплых и сухих домах!
Охая и проклиная боль во всем теле, один за другим люди забрались обратно на свои места в машине, утрамбовываясь и теснясь среди гор поклажи, задний борт кузова захлопнулся и Шарлотта, мягко взяв с места с бодрым рыком двинулась навстречу видневшемуся на самом горизонте краю черного леса оставляя за собой лишь след примятой травы и раздраженные вскрики парящей в небе сипухи.
Тем временем, минула ровно неделя с тех пор, как Арик остался на попечении дедушки. В последние пару дней беспокойство мальчишки изрядно возросло, он все больше времени проводил верхом на частоколе окружающем поселок и вглядывался в обычно туманную даль, а еще изводил Наиля вопросами о том, когда вернутся его родители, от которых дед уже нервно подергивался.
В день их долгожданного возвращения Ари по своему обыкновению копошился в поле недалеко от ворот, в полной уверенности, что очень помогает взрослым, которые боронили сырую землю примитивными мотыгами, вычищая сорняки вокруг нежных побегов озимых. Утренняя каша уже была давно съедена и немного голодный мальчишка, устав, отошел от взрослых и присел у деревенских ворот наблюдая за мерными движениями работников в поле и поглядывая на хмурую долину, колышущуюся за их спинами. Все было как всегда: лес, спускающееся к горизонту травяное море, пара кречетов с пронзительными криками, кружащихся в поисках добычи. Ари грустно вздохнул и поплотнее запахнувшись в свою курточку опустил голову рассматривая травяной мусор под ногами. Это было совсем неинтересно и вновь подняв взгляд к небу он заметил, что на горизонте показалась черная точка, которой в знакомом пейзаже раньше не было. Сморгнув, мальчонка немедленно забрался на частокол по приставной лестнице и впился в точку глазами. Убедившись, что ему не показалось он издал торжествующий писк и закричал во всю мощь маленьких легких:
– Они, они это они едут!! Это мама с папой ура, урра, они возвращаются!!!
Прочие взрослые настороженно отнеслись к известию, но все же поднялись повыше чтобы посмотреть, что там увидел мальчик. Действительно, в направлении Черницы двигался необычный приземистый транспорт, то скрываясь, то вновь выныривая из складок рельефа.
К тому моменту, когда перегруженный болотоход выполз на раскисшую площадку перед воротами, и замер, пощелкивая металлом натруженного двигателем и распространяя вокруг себя его тепло, к воротам высыпало все немногочисленное население деревни, включая детей и старого Наиля.
Прибывшие начали нерешительно сползать с бортов машины и оглядывались вокруг не зная, что делать дальше, встречающие их пара десятков человек тоже осторожничали до тех пор, пока из кабины не показалась светлая голова Мии, а затем знакомый силуэт Рифа, что вызвало настоящую бурю восторга среди жителей Черницы. Неловкая атмосфера исчезла, погорельцы ощутимо расслабились, и оказавшись на земле, начали растворяться среди встречающих, понемногу знакомились и рассказывали о своем нелегком пути в ответ на осторожные расспросы. Всеобщее изумление своими размерами вызвал Вэйн, который, вывалившись с водительского места, пошатывался на неверных ногах и усталыми глазами обводил незнакомый пейзаж словно уже прикидывая с чего здесь можно начать работу.
Мия тоже едва успела сойти на землю, как курчавой кошкой на нее прыгнул визжащий от радости Арик, заставив мать болезненно охнуть от прострела в шее. Через секунду она уже целовала личико своего малыша забыв обо всех трудностях минувших дней, столь редкое чувство абсолютного счастья захлестнуло сердце волной и Мия с Ариком на руках, широко улыбаясь, пошла навстречу к Наилю, раскрывшему руки в сердечном объятии.
