- Что за глупости?

- Прекрати, Уизли, я это поняла еще в школе. - Она горько усмехнулась. – Ты ни на кого в жизни так не смотрел, как на нее. Стоило ей пройти мимо или улыбнуться, у тебя разве что слюна не текла.

- Я, правда, так глупо выглядел?

- Возможно, это замечала только я.

- Почему? – Алисия нервно повела плечом и посмотрела мне в глаза.

- Потому что я люблю тебя.

Я тяжело вздохнул и повернул голову в сторону окна, наблюдая, как маглы спешно пересекают шумную и оживленную улицу.

Я догадывался о чувствах подруги, но не рассчитывал, что она в них сознается.

- Зачем ты мне говоришь это, если знаешь, что я не отвечу тем же?

- А я просто устала хранить их в себе. - Она усмехнулась. – Они умирают внутри меня так и невысказанными, а так не должно быть.

Я коротко кивнул и устремил взгляд на идеально чистую полированную поверхность стола, в которой мог увидеть собственное отражение. Было очень неловко, повисло молчание, которое я не знал, как нарушить.

- Почему она, Джордж? – тихо поинтересовалась Алисия. – Все это время я полагала, что у нее нет ни единого шанса быть с тобой.

- Я никогда не смогу сформулировать точный ответ на твой вопрос. Просто потому что она.

- И почему вы тогда не вместе?

- Сложная ситуация. Мой младший братец влюблен в нее и объявил мне войну. - Алисия ухмыльнулась.

- Хочешь совет?

- Валяй, - лениво отозвался я.

- Меньше думай об этом, и больше чувствуй. Делай то, что подсказывает тебе сердце, оно уж точно не ошибется. - Я слабо улыбнулся.

- Мы с ней настолько разные, что даже представить страшно.

- Вы слишком разные, но это не значит, что у вас ничего не получится. Именно потому, что вы так не похожи, у вас есть шанс, - заверила Лис и улыбнулась. – А мне мое сердце подсказывает, что пора идти. Не пропадай.

Девушка поцеловала меня в щеку и ушла, оставив наедине с собственным смятением.

Я надел пальто и вышел на улицу, где поднял глаза к небу, наблюдая, как мокрый и противный снег опускается на землю. Небо затянуто серыми тучами, свинцовой тяжестью лежащими на крышах домов, которые, казалось, удерживали небосвод от падения.

Алисия сказала чувствовать, забыть о разуме и отдаться на растерзание ощущениям.

Что я там говорил? Мне нравится эта боль? Я солгал.

Я люблю ее.

========== Глава 17. ==========

Стало привычкой советовать вам музыку, которая вдохновляла меня на написание новой главы) На этот раз это - Brand X Music – World Without End

Каждую ночь мне снился один и тот же сон, в котором тьма сгущается с каждым моим вдохом. И с каждым разом в этом сне красные глаза Воланде-Морта приближались ко мне. Казалось, что еще чуть-чуть, и я почувствую его холодное дыхание – дыхание смерти. Даже вдали от магического мира, вдали от Хогвартса и друзей, в доме родителей, я ощущала себя незащищенной, подверженной колоссальной опасности.

Со смертью Дамблдора пришло осознание того, что силы зла перешли в наступление. Со смертью самого легендарного светлого волшебника всех времен я поняла, что магический мир, да и не только он, сейчас в большей опасности, чем когда-либо.

Перед отъездом домой Гарри рассказал нам с Роном все о крестражах, все, что он знает. А тот медальон, за которым он отправлялся с Дамблдором, оказался поддельным. Внутри находилось непонятное послание, гласившее:

«Тёмному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что, когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.

Р. А. Б.»

Кто этот Р. А. Б. было неизвестно, но ясно одно: этот человек мертв, и отыскать ключ к разгадке его тайны будет очень не просто.

Гарри решил покинуть школу, отправиться на поиске крестражей для уничтожения Темного Лорда. И, конечно, мы с Роном ни за что не оставили бы друга одного в беде, хоть тот и был против нашего присутствия. Мы начали это вместе, значит, и закончим также – вместе, каким бы не был исход.

В эти темные времена мне необходимо обезопасить семью, а единственным выходом было – стереть им память и отправить в Австралию – подальше отсюда, по крайней мере, до тех пор, пока все не утрясется.

Послышался голос мамы, исходивший из гостиной. Я сглотнула ком в горле, окинула чемодан тяжелым взглядом, как будто проверяя, все ли я собрала, сжала во вспотевшей руке покрепче волшебную палочку и медленно спустилась вниз.

Родители сидели на диване ко мне спиной и обсуждали какие-то бытовые проблемы, в то время как я направила на них свою палочку и шепотом произнесла: «Обливиэйт». С семейных фотографий, находившихся повсюду, стало исчезать мое лицо, забирая с собой в забвение все воспоминания о том, что у четы Грейнджеров есть дочь. Я надеялась, что когда-нибудь, когда весь кошмар закончится, я отыщу свою семью и верну им память, а если вдруг погибну, то это не причинит боли родным, ведь они даже не вспомнят о моем существовании.

Сморгнув горячие слезы, я крепко ухватилась за ручку чемодана и тихо покинула дом.

Асфальт на улице был мокрый, оповещавший о том, что недавно прошел сильный ливень, а на лужицах до сих пор появлялись редкие капли. Я механически шла вперед, стараясь не обернуться, ведь именно это могло подкосить меня, заставить вернуться и покинуть страну вместе с родителями, но я не могла так поступить с друзьями, не могла их оставить именно тогда, когда им больше всего была нужна моя помощь, поддержка и участие.

Конечной точкой моего пути была Нора, но даже встреча с Джорджем не вселяла в меня сейчас должной и привычной радости. Я чувствовала себя раздавленной, разбитой вдребезги, убитой и неуверенной в том, что все делаю правильно.

Пока я шла по рыхлой и сырой проселочной дороге до Норы, вновь начался сильный и ледяной дождь. В любой другой день я бы поежилась от холода, но сейчас подобное явление погоды не создавало дискомфорта. Возможно, потому что в душе у меня тоже было слишком промозгло. Беспорядок снаружи – беспорядок внутри.

Казалось, что я шла уже очень долго, постоянно спотыкаясь о собственные ноги, поскальзываясь в грязи и ударяя тяжелым чемоданом по ногам, а уютного домика Уизли все не было видно на горизонте. Проклятые капли стекали с моих волос, которые противно липли к лицу, а одежда стала насквозь мокрой и холодной, отчего меня пробила мелкая дрожь, которая с каждым шагом становилась все крупнее и крупнее.

Миссис Уизли, видимо, увидевшая меня в окно, выскочила на улицу, чтобы помочь мне дойти. Что-то причитая, она легко выхватила из моих рук неподъемный чемодан и затащила его внутрь, а я все также медленно плелась следом, имея только одну потребность – лечь в постель.

- Ох, дорогая, ты же вся вымокла и замерзла! – Молли покачала головой. – Тебе нужно принять горячую ванну и переодеться, а я пока приготовлю горячий ужин.

- Гермиона, привет! – радостно воскликнул Рон и обнял меня, но тут же отстранился. – Ты же вся мокрая!

- Рон, отнеси чемодан Гермионы в спальню Джинни, а потом проводи ее до ванной, а то она в таком состоянии, что я волнуюсь…

- Хорошо, мам, - отозвался приятель и взял чемодан с моими вещами в руку. – Идешь?

Я кивнула и поплелась следом.

Все происходило как в тумане: вот Рон поставил мой чемодан посреди комнаты, улыбнулся, почесал макушку и что-то сказал. Я на автомате вытащила сухую одежду и вцепилась в нее мертвой хваткой, а затем друг, подхватив меня за локоть, довел до ванной, попытался пошутить о том, справлюсь ли я там без него, но меня хватило лишь на сухой кивок.

Горячие струи согрели меня и немного привели в чувство, хотя голова оставалась все такой же тяжелой, а ощущения невосприимчивы к действительности. Когда я спустилась вниз, за столом уже сидели Рон и Джинни, а миссис Уизли раскладывала еду по тарелкам.